Зиновий с приемкой руководства от Степана явно тянул резину. Понятно, что так ему было удобно – основную массу организационных вопросов решают помимо него, да еще и поворчать можно, когда что-то не слипается из-за оплошки начальника. Но постройкой кораблика занимался этот немолодой кораблестроитель вдохновенно. Вот ведь тоже вечная проблема при подборе руководящего кадра – переход от конкретной работы к администрированию может «вывести из строя» замечательного специалиста. Делла нашла неплохой выход из ситуации – запрягла командовать бытовыми вопросами матушку одного из плотников, потихоньку свалив на нее и снабженческие задачи, и обустройство, и питание. Когда жизнь мало-мальски налажена, управляться с делами не так уж сложно.

Их же пару ждали в Ново-Плесецке. Вернее, Яга попросила Степана туда прибыть, чтобы помочь разобраться в ситуации – он ведь среди них один из немногих горожан, то есть способен уловить настроения людей как бы изнутри. Хотя просьба эта носила несрочный характер, и добираться до места им предстояло своим ходом, как соберутся.

И однажды Степан и Делла за завтраком попрощались с населением грабена, а тут уже около сотни человек собралось.

Наверх поднялись по нормально устроенной лестнице, которой даже саблезубый их сосед пользовался, когда думал, что его никто не видит, – о наличии здесь скрытой камеры ему не доложили. Да и непонятно, может ли животное воспринять такое. Ну да не о нем речь. Супруги взмыли в воздух на парапланах и пошли на юго-восток, к заливу Тылка, оставив реку Черную справа. Им надо было проделать за день около четырехсот километров, да с таким расчетом, чтобы не в диком месте ночевать, а среди людей.

Широкая полоса приречных зарослей – джунглей, по существу, – закончилась еще до полудня, и внизу потянулись заросшие богатой травой равнины, изредка украшенные купами деревьев и участками кустарника. С высоты сотни метров открывалась величественная панорама нетронутых просторов, стада крупных животных паслись здесь во множестве, и ленивые, сытые хищники нередко попадались на глаза.

Сразу после полудня Делла включила электронику шлема, и Степа последовал ее примеру – они вошли в зону ответственности диспетчерской службы, и средства космического наблюдения в такой ясный денек все равно сообщили бы о них, даже действуя на автомате. Обменялись с инспектором района стандартными фразами – они все еще были далеко от мест, где проходили авиатрассы, и никакого интереса не вызвали. Теперь, получив возможность переговариваться, супруги всласть поохали насчет того, что открывалось их взорам, – а открывались им стада копытных, стаи ужасных волков, огромные мастодонты и гривастые львы.

Ближе к вечеру равнина сменилась пологими холмами, поросшими лесом. Растительность здесь явно не испытывала недостатка влаги, видимо, они приблизились к побережью залива Тылка, где предутренние дождики щедро окропляли землю почти каждые сутки. Шли над широкой лощиной. Тут уже глаз уверенно отмечал признаки деятельности человека. Плетеные запруды удерживали небольшие зеркальца воды, перегораживая струящийся по дну ручеек. На верхних участках склона просматривались ряды насаждений ореховых деревьев, тропинки петляли то тут, то там. Можно было заметить отдельные хижины. Изредка попадались на глаза и люди, идущие по своим делам или чем-то занятые. Устроиться здесь на ночлег уже было можно, но Делла продолжала полет в сторону берега, явно направляясь к определенной цели.

Миновали стадо коров, пасшееся под присмотром конных пастухов, и через несколько минут приземлились у входа в… как бы это назвать? Из склона выглядывал фронтон землянки огромнейших размеров. При ближайшем рассмотрении оказалось, что устье оврага перекрыто кровлей, опиравшейся не только на стены, но и на многочисленные высокие столбы. Тут народу оказалось много, причем одни дети и подростки.

– Летний лагерь для детей, – пояснила Делла. – Обычно они проводят тут месяц-другой, осваивая примитивные технологии. А вот нынче смена у ребятишек затянулась, да и скопилось их нынче больше, чем всегда.

Обитатели этого просторного жилища собирали на стол, намереваясь ужинать. Возраст этих серьезных малолеток на глаз оценивался где-то в диапазоне от восьми до двенадцати лет и никого, напоминавшего вожатого или воспитателя, среди них не наблюдалось. Хотя нет, вон три Степиных сверстника появились справа, но никаких признаков того, что они тут чем-то руководят, отметить не удалось.

Сервировка отличалась грубой примитивностью – толстостенные глиняные тарелки были кривобоки, а деревянные вилки и ложки не походили одна на другую. Все тут было самодельное, вышедшее из-под руки не искусного мастера, а новичка, возможно, впервые попытавшегося изготовить самостоятельно что-то из бытовых предметов. Меню тоже простейшее: пюре из какого-то овоща и отварная рыба. Разговор за едой сразу переключился на гостей – их расспрашивали о том, что происходит во внешнем мире. Степа поведал историю знакомства с мегакотиком и саблезубом. Делла рассказала об удачном месте, где начала функционировать верфь. Разговор, однако, снова вернулся к происшествиям с кошачьими – один мальчуган сознался, что очень их боится, и когда рыбачит, то каждую четвертую рыбку, снятую с крючка, всегда закидывает в кусты у себя за спиной, потому что буквально лопатками ощущает оттуда холодный пристальный взгляд.

Еще две девочки вспомнили, что козы этих пятнистых котиков тоже опасаются, и если нервничают, то, значит, где-то поблизости прячется эта зубастая тварь. К слову сказать, никакого особого запаха от них нет, а сами они очень скрытны и мягки на походку, поэтому могут незамеченными подобраться очень близко. По всему выходило, что и в этих местах мегакотики встречались частенько. А вот на людей они не нападали. Тут основная опасность исходила от пакицетов. Ужасные волки держались севернее, на открытых пространствах прерии, где конкурировали со львами, а в полосе лесистых холмов побережья не появлялись никакие крупные хищники. Серых амфиционов в этих местах никогда не встречали, а полосатые были непредсказуемыми. Всю жизнь проводили в пути, и никто не знал, куда они вздумают отправиться в следующее мгновение.

– А может быть, кому-то приходилось встречать следы крупной кошки, примерно размером со взрослого саблезуба? – вопрос сам сорвался со Степкиных губ, очень уж его увлекла идея о симбиозе двух видов лесных охотников.

– Видели, – подтвердил его догадку долговязый парнишка. – Иногда проходит тут кто-то большой и тяжелый через клубничник, что на высотке с запада. Но это далеко от нашего жилья. И я никогда не пытался эту зверюгу выслеживать. Ну его! Боязно.

– А камеру поставить для наблюдения за местностью не пробовали?

– Ты чё, Степ? У нас тут даже огонь добывают кресалом из кремня, мы же изучаем настоящие примитивные условия, а не в игры играем. Только огнестрел нормальный, а все остальное самодельное.

– То есть ваша задача научиться обходиться вообще без цивилизации? – «Городскому мальчику» такая мысль показалась просто обворожительной.

– Не только, – сказала Делла. – Кроме элементарного самообслуживания есть и другие занятия. Тут в полукилометре находится берег залива Тылка. Залив именуют еще Янтарным морем за то, что окаменевшая древесная смола часто встречается на песчаных пляжах, раскинувшихся на многие километры. И ребятишки собирают ее десятками килограммов. Отдельные особенно красивые экземпляры экспортируют на Землю, а основная часть добычи используется в технике в качестве изоляторов. А вот для чего – этого детишки не знают. И я не знала, когда приезжала сюда на одну короткую смену. Больше Ярн мне не позволил. Так вот, это, наверное, единственная статья экспорта технических устройств с Прерии, – улыбнулась Делла. – Экструзионный янтарь используется в конструкции электростатических реле и разрядников, которые выпускаются у нас малыми партиями. Их применяют в устройствах защиты от перенапряжения. Спрос на них невелик, но устойчив. – Она не стала углубляться в дебри технических вопросов, а переключила внимание на выглядевших взрослыми юношей, разместившихся на дальнем конце стола: – А вы кто?