очень надёжными, но за один раз производящими лишь один выстрел. По версии Микояна и Молотова именно финские скорострельные автоматы стали одной из главных причин провалов Красной армии в Зимней войне с Финляндией.

Красная армия была скомпрометирована, международный военный престиж СССР сильно подорван. Офицеры вермахта, участвовавшие в Зимней войне на стороне финнов в качестве военных советников, докладывали в Берлин о фатальном отставании РККА и в технике, и в снабжении, и в организации тыловых служб. Парадоксальным образом эта информация укрепила Гитлера и его генералов в уверенности, что СССР не готов к большой войне: если финны смогли успешно противостоять русским дивизиям, то германская военная машина справится и подавно.

С горечью Микоян пишет, что члены Экономсовета Лев Мехлис и Ефим Щаденко были в принципе мало компетентны в вопросах современных способов ведения боевых действий, а также и в экономике, зато отличались личной преданностью Сталину. Маршал Семён Будённый тоже никак себя не проявил.

Совет по оборонной промышленности (подразделение Экономсовета) возглавил Николай Вознесенский — крупнейший экономист, но кабинетный учёный, имевший тогда мало опыта практической работы. Причём он одновременно ещё и возглавлял Госплан.

Совет по металлургии и химии возглавил Николай Булганин, финансист, вообще ничего не понимавший ни в металлургии, ни в химии.

Мехлис, Щаденко и Будённый затем были выведены из Экономсовета, введены Каганович и Берия. Но непрерывные перестановки не только не дали нужного результата, но и ухудшили ситуацию, и через год, весной 1941-го, перед самым началом войны, Сталин упразднил и Комитет обороны, и Экономсовет, их функции переложил на новый орган управления: Бюро Совнаркома, под председательством того же Молотова. Первым заместителем стал Вознесенский, другими заместителями — Микоян, Булганин, Берия, Каганович, Андреев.

И что же? Это Бюро просуществовало вплоть до конца июня 1941 года и затем тоже было упразднено. В условиях войны стране нужен был принципиально новый военно-гражданский штаб, облечённый самыми широкими полномочиями, фактически — высшая властная инстанция.

Идея создания такого штаба принадлежала отнюдь не Сталину.

5

Был ли Сталин напуган

В первые дни войны Сталин был сильно подавлен и сидел у себя на даче в Кунцево. Так пишет Микоян: трижды повторяет: «Сталин был в подавленном состоянии», «Сталин был в прострации». Но при этом свидетельствует, что 22 июня все члены Политбюро собрались у Сталина в Кремле. Журнал посещений Сталина подтверждает: Микоян заходил три раза в течение дня, в сумме они проговорили 4 часа. В тот день дольше со Сталиным говорил только Молотов.

Сталину предложили выступить с обращением к народу, но он «упорно отказывался». Обращение зачитал Молотов на следующий день, 23 июня. Не очень понятно, где находился Сталин: то ли всё время на ближней даче, то ли всё-таки выезжал в Кремль.

На седьмой день войны немецкие войска заняли Минск. 29 или 30 июня члены Политбюро собрались в Кремле в кабинете Молотова: сам Молотов, Микоян, Вознесенский, Ворошилов, Берия. Все сильно нервничали, особенно Вознесенский. Берия внёс предложение создать новый властный орган: Государственный комитет обороны. Во главе комитета должен был встать Сталин (а кто ещё?). Молотов осторожно возразил: «Сталин в прострации». Тогда перевозбуждённый Вознесенский заявил: «Вячеслав, иди вперёд, мы за тобой пойдём!» Другие промолчали, что означало фактическое согласие. Тут важно, что Молотов решительно проявил себя как «второй человек после Сталина», и остальные с этим согласились.

Договорившись, тут же они расселись по машинам и поехали в Кунцево к Сталину. Он не ждал гостей. Его застали в столовой сидящим в кресле. Увидев вошедших, он занервничал. «У меня не было сомнений, — пишет Микоян, — он решил, что мы приехали его арестовать». Разговор начал Молотов, изложил идею создания ГКО. Сталин — во главе. Дальше вступил Берия, выдвинул кандидатуры: Молотов, Маленков, Ворошилов и он, Берия. Сталин предложил включить также Микояна и Вознесенского. 1 июля постановление о создании ГКО опубликовали официально, в газетах.

Поделили сферы ответственности: Вознесенский — вооружение и боеприпасы, Маленков — авиационная промышленность, Молотов — танки, Берия — охрана порядка и борьба с дезертирами. Интересно, что давний и самый преданный «железный нарком» Каганович в этих событиях не участвовал. Позже он, как специалист по железным дорогам и вообще транспорту, возглавил Совет по эвакуации. «Ближний круг» тогда составили Молотов, Маленков, Берия, Микоян; они, вместе со Сталиным, образовали внутри ГКО «оперативную пятёрку», которая решала все проблемы и принимала все решения. Микоян при этом не сразу стал полноправным членом ГКО, сначала был «уполномоченным ГКО с расширенными правами», то есть находился в подчинённом положении по отношению к Ворошилову, Берия, Молотову и Маленкову. Так события выглядят в изложении самого Микояна: единственного очевидца событий, оставившего письменные свидетельства.

Однако биограф Сталина, историк Олег Хлевнюк раздобыл в архиве изначальную машинописную диктовку Микояна, то есть рукопись его книги, и обнаружил, что в этом месте в тексте сделаны позднейшие вставки. В том числе и вся история с «напуганным» Сталиным, «вжавшимся в кресло» и «решившим, что его сейчас арестуют» также инкорпорирована в изначальный текст.

Книгу Анастаса Ивановича — она писалась фактически десять лет, с конца 1960-х по конец 1970-х, — записывала и печатала, под диктовку автора, стенографист Нина Кадоло (о ней мы далее ещё поговорим), но после смерти Микояна правку текста и подготовку к публикации делал младший сын, Серго. Кто именно сделал позднейшие вставки в диктовки автора — осталось неизвестным. Это мог сделать и сам Анастас Иванович, вспомнивший нечто важное, когда текст уже был готов; это мог сделать Серго Анастасович со слов отца. Он, мягко сказать, никаких тёплых чувств к товарищу Сталину не испытывал: в 1943 году шесть месяцев просидел в Лубянской тюрьме по делу «кремлёвских детей» и потом год пробыл в ссылке в Душанбе. Однако прямых доказательств, что именно он вставил в рукопись отца эпизод с «напуганным Сталиным» — нет.

Другой авторитетный биограф Сталина, Святослав Рыбас, в своей книге излагает те же события так, как они описаны у Микояна, но утверждает, что идея создания ГКО исходила от Молотова, а не от Берии.

С началом войны Микоян руководил шестью наркоматами — внутренней торговли, внешней торговли, заготовок, мясомолочной и рыбной промышленности, морского флота, речного флота, — в также Главным управлением Севморпути. 3 июля 1941 года Сталин назначил его уполномоченным ГКО по вопросам снабжения армии продовольствием, горючим, обозно-вещевым имуществом и артиллерийскими боеприпасами. Правой рукой Микояна стал главный интендант Красной армии генерал-лейтенант Андрей Хрулёв. Микоян отзывается о нём с большим уважением.

Первого августа было создано Главное управление тыла РККА: единая структура, не зависимая от Генерального штаба, подчинённая лишь наркому обороны СССР. Это было правильное организационное решение: теперь бензин и снаряды доставлялись на передовую по разнарядкам, составленным в Наркомате обороны, а не по приказам генералов — ведь каждый командир хочет, чтобы его подразделение обеспечивалось как можно лучше.