Но брифинг не получился. Артак попытался было ещё и диспут устроить, но тоже не смог. Рузанна отчитала его.

— Так это ты за этим сюда приехал, и ребят с места сорвал? — Гадалка сердито вскинула брови. — А мы-то, старые, думали… — Рузанна огорчённо покачала головой..

— Я думал… Мы думали… Ты же сказала, что знаешь… — Артак прокис, мялся, рекруты таким его не знали, он сбился с «ноги», вернее его сбили с лошади.

— Я не отказываюсь. Я знаю, что ОН здесь был. — Рузанна машинально, или механически, Рекруты это заметили, перебирала амулеты, как четки. — Что его место в море. Там тёмная дыра. Я говорила. Недалеко это, но в море. За это и карты говорят, и мои помощники. Он очень плохой человек. Опасный.

— А Фантомас?

— Фантомас… А что Фантомас? Фантомас ни при чём. Он случайный человек. Но хороший. Хотя азартный.

— А мы хотели…

— Нет, я говорю, Артюша. Нет, нет и нет. Вам в это дело нос совать ни в коем случае нельзя. Очень опасно… Очень… Хотя…

— Что хотя… Хотя что, Рузанна?

— Ничего, — гадалка вновь ушла от ответа, через короткую паузу строго заметила. — Предупрежу Армине, чтобы возле себя держала. На всякий случай. На коротком поводке. Всех троих.

— Не надо, Рузанна, миленькая, — взмолился Артак. — Не надо. Она меня дома на коротком… Запилила.

— Ага, тебя запилишь, я вижу. Да и друзья у тебя… мушкетёры.

Рекруты непонимающе переглянулись, это в каком это смысле, но спины выпрямили. Похвалила вроде.

— Вот потому мы и… — Артак упорно продолжал канючить, пропуская, что случился полный облом.

— Нет, я сказала, — оборвала Рузанна. — Нельзя. Ты у нас один. Рисковать тобой мы не имеем права. Сам подумай, солнышко, кто о нас и твоих сёстрах на старости лет заботиться будет, а?

— Так это когда будет! Да и их мужья… — рекруты понимающе переглянулись, оценили мудрый «манёвр» Артака, удачно намекнул про мужей.

— Ай, дорогой, старость не за горами, — отмахнулась гадалка. — К тому же, их мужья — это их мужья. Понимаешь? А ты наш, родной, кровный, так что… Короче: и думать, ребятки, забудьте… Хотя… — и снова отчего-то недоговорила.

А ведь знала что-то, поняли ребята, точно знала. Но говорить не хотела. Почему?

Как известно, в народе существует упорное мнение, стойкое и непреклонное, что если нельзя, но очень хочется, то… Вот именно, и можно, и нужно! Это только в песнях поётся, что умный в гору не пойдёт. Пойдёт-пойдёт, ещё как пойдёт. Если надо и очень хочется.

Гаяне их и повела. Гаяне, это та старшая сестра, которая тогда на работе была, когда они приехали. Ей Тамара ещё звонила, младшая. Она и прибежала. Какой-то её ухажёр на машине с работы и подвёз, с пляжа. Рекруты заметили, и машину и водителя, и её… Симпатичная. И если бы рекруты не влюблены уже были в своих девушек, там, в Москве, они бы, может быть, быть может… Но всё равно симпатичная. Черноокая, глазастая, аккуратная, фигурка как у балерины. Только ростом не вышла — метр шестьдесят пять, не больше. И чёрная вся от… загара. В короткой юбке, в маленьком топе, с пирсинагми, в… Соблазнительная вся. На пляже работает. Ровесница рекрутам. Или чуть младше, но такая вся, такая… Рекруты почти облизнулись. Девушка восприняла их вполне дружески, но спокойно. Друзья Артака — её друзья. Не больше. А когда узнала, что ребят и Артака интересует Фантомас, легко усмехнулась и пожала плечами.

— Хмм… Нормальный дядька. Я его знаю. Он у нас работает, в конторе.

Троица как по команде округлила глаза.

— И… и что, это не опасно? — теперь Гаяне округлила глаза, Артак пояснил. — Ну, он не страшный, Фантомас? Имя какое-то не наше, космическое.

Гаяне рассмеялась, махнула рукой.

— Артюша, нет, конечно. — Но рекруты уловили в голосе какую-то натянутость, не поверили. — Это по началу. — Продолжая смеяться, заметила девушка. — А так, ничего. Интересный дядька, но неразговорчивый. Молчит.

— Почему? — Спросил Валька.

— Совсем? — Обрадовано уточнил Артак. Это же всё меняло. Можно и не знакомиться. — Он без языка?!

Гаяне на Артатка глянула как на дошкольника, так же и на Вальку, как «одарила», ответила всем. Серьёзно.

— Он же водолаз. Понимаете? Всю жизнь человек под водой. В скафандре. А в скафандре вы пробовали говорить? — Троица посрамлённо потупилась. — Вот. Не возможно. Потому и отвык. За старшего инструктора он у нас. Вова уговорил. Он же водолаз-глубоководник. Профессионал. Таких на море — раз-два и… Фантомас потому что… Потому и Фантомас. — Голос у Гаяне был мягко-бархатный, завораживающий, женственный. Как у воспитательницы. Нет, как по телевизору у этой, которая про секс всех по ночам учит. Рекруты заслушались. И глаза притягивали, и вся она… Умм… Конфетка. Но от конфет у людей зубы болят, знали рекруты, особенно у детей, и кариес появляется. «А он нам «надо»? — переглянулись рекруты, и сами же себе ответили. — Не надо». И всё. Успокоились. Главное для мужчин — дело. Конечно! ОНО прежде всего.

— А как нам его…

— Познакомиться, чтоб…

— Ничего проще. Он и сейчас на работе. Поехали?

— Поехали.

А вот и не поехали. Как в баснях и сказках случается. Подошла лисица, прервала вороний завтрак. В данном случае не лиса, а Армине.

— Вы куда это собрались, детки? — Похожим тоном спросила она… Бац! Сыр выпал.

— А мы…

— Да тут, понимаете…

— Понимаю, — кивнула головой Армине. — Надеюсь не откажете даме сопроводить её на пляж, я за рулём. Вдруг приставать начнут, а я слабая, защитить некому…

Гаяне собралась было что-то возразить, но Армине её остановила. Взглядом. Как у них — у женщин водится — заговорщицким. Рекруты это раскусили, вида не подали, но расстроились, поняли откуда ветер дует. Это Рузанна уже Армине подговорила, про короткий поводок.

В этот вечер с Фантомасом они не встретились, не познакомились. Зато побывали на море… На море… О!

Мо-о-о-оре…

Волны… О-о-о-о…

Глубина… У-у-у-у…

Простор… О-о-о-о…

Пляж-ж-ж… У-у-у-у…

О-о-о-о… У-у-у-у…

Полный восторг…

Стоп! Не будем. Кто побывал, того не удивишь, кто не был — тому на пальцах не объяснишь, пусть сам едет и убедится. В крайнем случае пусть сходит в Третьяковку, или Русский музей, посмотрит картины Айвазовского. Там они — один в один. Правда с одним недостатком: у Айвазовского море замершее, замеревшее, как на стоп-кадре. Красивое и всё такое прочее, воображение будоражит, сильно будоражит, но не больше. Все остальные чувства неохваченными остаются. Скучают. Словно кто-то вкусную конфету вместо вас за прозрачным стеклом съел. Представляете? Видим, что ему уже хорошо, что он счастлив, а я, мне, тебе… один голый глотательный рефлекс. Глыть-глыть… На сухую. Ноль, в принципе! Зрительно только. Этого категорически недостаточно. Потому что не наяву. Так и море. На картине оно одно: красивое, хорошее, грозное и всё такое прочее но… не живое. На самом деле оно другое. Дру-гое. Оно живое! Да! Живее всех настоящих! Ежесекундно и всегда. У его ног можно всю жизнь, кажется, просидеть, и оно всегда будет удивительно разным: привлекательным, обаятельным, умопомрачительным, обольстительным, завле… Как самый лучший в мире гипнотизёр. В хорошем смысле слова, конечно. Про море говорить можно много, долго, в ярких эмоциональных тонах, в ещё более ярких красках. Но чтобы о нём не говорили, его лучше один раз увидеть, побултыхаться всеми конечностями. Убедиться в его ласковости, нежности, необъятной мощи и солёности. Вдохнуть его умопомрачительный морской ветерок, задохнуться от нахлынувших чувств и всё. Всю жизнь потом об этом соседям, родственниками и знакомым взахлёб можно рассказывать. Что рекруты на будущее и зафиксировали.