– Надо бы поговорить с ними завтра.

– Завтра воскресенье. Ты что, не пойдешь в церковь, или куда ты там ходишь?

– Завтра днем.

– Завтра днем я играю в гольф.

– Тогда я сама поговорю с Николасом Коновером завтра днем.

– В воскресенье?

– Да, в воскресенье. Ну и что? По воскресеньям-то он не работает!

– Воскресенья люди проводят с семьей, и мешать им не принято.

– У Стадлера тоже была семья. Знаете, что, Рой, я думаю, нам нужно поговорить с Коновером и Ринальди одновременно. И не предупреждать их заранее о нашем появлении. Я не хочу, чтобы они договорились о том, какие будут давать показания.

– Согласен. Но я же сказал, что завтра играю в гольф.

– Завтра я свободна почти целый день, – сказала Одри. – Служба в церкви заканчивается в одиннадцать. Называйте любое время после одиннадцати.

– Ну ладно… Только я лучше поговорю с Коновером сам. Я быстро его расколю. А ты поговори с Ринальди.

– Мне кажется, Ринальди чувствует себя лучше в мужской компании.

– А мне плевать на то, как он себя чувствует.

– Я забочусь не о его удобстве, – стала терпеливо объяснять Одри. – Просто у меня такое впечатление, что мужчине будет проще вывести его на чистую воду.

– Ты не понимаешь! – заорал в трубку Багби. – Расколоть Коновера непросто. Его надо прижать к стенке. Я сумею это сделать, а ты – нет, потому что ты размазня!

– Не такая уж я и размазня, как вы думаете, Рой, – негромко проговорила Одри.

Когда Ник появился в кафе, Кэсси уже сидела за столиком. Они встретились в лучшем кафе города под названием «Таун Граундс». Фенвик, как и всю Америку, захлестнула внезапная любовь к хорошему кофе. В результате «Таун Граундс», где раньше, не моргнув глазом, подавали растворимый кофе из банки, превратился в стильное заведение. Теперь здесь на кухне сами жарили зерна, а кофе продавали всем желающим на вынос или подавали за столик в стеклянных французских кофейничках.

Кэсси пила фруктовый чай. На скомканном пакетике рядом с ее чашкой Ник заметил изображение яблока, клюквы и каких-то других ягод. Кэсси выглядела подавленной и усталой. Под глазами у нее снова лежали глубокие тени.

– Я, кажется, опоздал? – спросил Ник.

– Нет-нет, – замотала головой девушка.

– А почему у тебя тогда такой вид?

– Я просто устала, – сказала Кэсси.

Они помолчали.

– Тебе понравилось у нас за ужином?

– У тебя чудесные дети.

– Ты им тоже очень понравилась. По-моему, Джулия соскучилась по женскому обществу.

– Ну да, ей, бедняжке, нелегко с двумя мужиками.

– Видишь ли, Джулия сейчас как раз в том возрасте, когда… Короче, я не знаю, кто ей будет рассказывать о прокладках, тампаксах и всем таком прочем. Не говоря уже о том, что я сам ничего в этом не понимаю.

– Может, няня? Как ее зовут? Марта?

– Это не то, что мама. У Джулии еще есть тетя Эбби, сестра Лауры, но после ее гибели Эбби у нас вообще не показывается. А Лукас занимается в основном тем, что меня ненавидит. Веселая у нас семейка! Нечего сказать! – После этого Ник рассказал Кэсси о том, как в очередной раз пытался поговорить с сыном, но тот хлопнул дверью.

– Ты говоришь о нем так, словно твой сын – паршивая овца.

– Иногда мне именно так и кажется.

– Значит, он очень изменился после смерти Лауры?

Ник кивнул.

– А как она погибла?

– Мне не хотелось бы об этом говорить, – покачал головой Ник. – Извини.

– Действительно. Не буду совать нос в чужие дела.

– Не обижайся, – сказал Ник. – Просто в воскресенье утром мне совсем не хочется об этом вспоминать… А впрочем… – он набрал побольше воздуха в грудь. – Мы ехали на машине на соревнования по плаванию и выскочили на лед. Машину занесло…

Ник замолчал и стал нервно барабанить пальцами по столу.

– Ты был за рулем? – негромко спросила Кэсси.

– Нет. Она.

– Значит, тебе не в чем себя упрекать.

– Как это – не в чем? Я только и делаю, что себя упрекаю.

– Но это же нелогично!

– Какая тут может быть логика!

– А что это были за соревнования по плаванию?

– Люк тогда занимался плаванием… Слушай, давай поговорим о чем-нибудь другом!

– Я думаю, Люк считает виноватым не только тебя, но и себя.

– Возможно. Это просто какой-то кошмар!

– В глубине души он очень хороший мальчик. Он просто позирует, как все подростки.

– Как же мне проникнуть в глубину его души? – Ник вздохнул. – Слушай, может, ты сама внушишь ему, что курить вредно?

– Можно попробовать, – усмехнулась Кэсси, достала из кармана джинсовой куртки пачку «Мальборо» и вытащила сигарету. – Но не уверена, что у меня получится. Представь, на что походил бы Сид Вишэс, читающий лекцию о вреде героина!

Кэсси прикурила от оранжевой пластмассовой зажигалки.

– Я думал, что йоги не курят, – сказал Ник.

Кэсси покосилась на него и стряхнула пепел в блюдечко.

– Разве йога не учит, как владеть дыханием и все такое?

– Брось ты, – пробормотала Кэсси.

Ник смутился.

– Можно кое-что у тебя спросить? – внезапно проговорила Кэсси.

– Ну?

– Джулия рассказала мне о вашей собаке…

У Ника похолодело внутри, и он стиснул под столом кулаки, но ничего не сказал.

– Это было ужасно, – продолжала Кэсси. – Скажи мне, что ты почувствовал, когда это произошло?

– Что я почувствовал? – Ник не знал, что ответить.

А что он мог почувствовать?

– Думаю, я, прежде всего, испугался, – сказал он. – Я испугался за детей, потому что подумал, что следующая жертва – они.

– А ты не разозлился? Если бы кто-нибудь сделал такое с членом моей семьи, я бы его убила. – Кэсси склонила голову набок и пристально смотрела на Ника.

Почему она его об этом спрашивает? У Ника опять похолодело внутри.

– Нет, не могу сказать, что я как-то особенно разозлился. Я гораздо больше испугался за детей, и мне захотелось их защитить.

– Ну да, – кивнула Кэсси. – Любой отец почувствовал бы то же самое на твоем месте. Это совершенно естественно.

– Поэтому я поставил в доме новую сигнализацию и предупредил детей, чтобы они были еще осторожнее. А что еще я мог сделать?