– Зайдешь? – умоляюще проговорила она.

– Да-обязательно-только-отпусти-меня, – скороговоркой выпалил Питер сквозь стиснутые зубы. Она прижалась грудью к его закованной в латы груди, запрокинула голову в экстазе. И тут Питер заметил чуть ниже мочки уха Гвинифры небольшой рубец – раньше он его не замечал. Наконец ему удалось отстраниться и разорвать ее объятия. Он натянул поводья и погнал Эпонимуса вперед. Остановившись рядом с Кеем, он передал тому поводья.

«Господи Иисусе и Матерь Божья! – ужаснулся Питер. – Какое же чудище я выпустил на волю!»

Кей постучал по его нагруднику и ухмыльнулся.

– Недурно защищает, а?

А Корс Кант продолжал разглагольствовать о турнире:

– Куга Уэссекский прибыл в Камланн прямо со сражения с ютами неподалеку от Альбании. Он храбро сражался на поле боя и своей рукой убил четверых ютов! В турнирах побеждал семнадцать раз, поражений не знал, единожды поединок завершился вничью.

Затем Корс Кант перешел к описанию заслуг Ланселота.

– Ланселот из Лангедока – герой Каэр Камланна, легат двух легионов, трибун и консул. Последнее сражение, в котором участвовали войска под его предводительством, – битва при горе Бадона, где он нанес сокрушительное поражение.., хм.., противникам из Уэссекса. – Корс Кант учтиво поклонился Куге, а тот кашлянул и сплюнул себе под ноги. – На счету сенатора Ланселота двадцать три победы и ни одного поражения.

Откуда-то из толпы полетело на поле яйцо. Бард пригнулся, яйцо пролетело дальше.

– Ланс! – крикнул Кей. – Куга любит цеплять топором за шею!

Питер кивнул, пытаясь сообразить, как это можно сделать.

Гвинифра взволнованно подпрыгивала. Наконец Питер заметил ее. Похоже, бюстгальтеры здесь еще в моду не вошли.

– ВЫПУСТИ ЕМУ КИШКИ! – воскликнула принцесса. Питер стыдливо поправил ленточку у себя на шее и ударил Эпонимуса по крупу. Жеребец заржал, встал на дыбы и рванул вперед. Добравшись до середины поля, Эпонимус раз пять крутанулся на месте, от чего у Питера шлем съехал набок, а уши чуть не оторвались. Поначалу он решил, что у него в глазах потемнело, но понял, что видит он металлические кольца кольчужного колпака. Он развернул шлем, пытаясь совместить прорези с глазами. Наконец ему это удалось, и он искренне понадеялся, что больше шлем не съедет.

Питер протянул руку к копью. Эпонимус рванулся и чуть было не выбросил Питера из седла. Питеру показалось, что весь стадион взорвался от хохота, а может, и не взорвался – под тяжеленным шлемом он почти совсем утратил слух.

А толпа действительно кричала на все лады. Кей проорал что-то невразумительное. Питер, прищурившись, всмотрелся сквозь кольчужные кольца и увидел, что Куга несется прямо на него со скоростью локомотива. Сакс поднял копье и целился Питеру в грудь. Увы, его копье было оснащено острющим наконечником.

Жизнь Питеру спас Эпонимус. Почуяв опасность, конь резко отпрянул в сторону. Копье Куты задело плечо Питера и на фут ушло в сырую почву.

Решив, что пора действовать, Питер пригнулся к шее коня, и Эпонимус помчался по периметру стадиона. Питер развернул коня только тогда, когда доскакал до противоположного, юго-западного края поля. Он пока не бросил ни одного копья. «Разрешается ли правилами сберегать оружие?» – гадал Питер. Корс Кант внимательно наблюдал за ходом поединка, но помалкивал.

С противоположного края поля Куга пожирал Питера глазами. Конь сакса злобно фыркал и бил копытом, вздымая фонтаны грязи.

Куга погнал коня вперед. На сей раз Питер решил не ждать и бросился навстречу врагу. Свернув вправо, он прокричал:

– Вива Эль Сид! – и добавил:

– Умри, кровавый ублюдок!

Только вряд ли кто-либо услышал его вопли.

Куга повторил маневр Питера и также поднял копье. Но прежде чем их копья скрестились, зловредный сакс сильно качнулся влево и нанес Питеру удар справа.

Сикамбриец тупо смотрел прямо перед собой. Он никак не мог теперь швырнуть в противника копье, не задев голову своего коня. Куга качнулся влево и вставил копье перед собой, словно бильярдный кий. Погнав коня вперед, на скаку он изо всех сил въехал копьем по нагруднику Питера.

Небо поплыло перед глазами. Питер накренился, еще, еще.., и наконец сполз с крупа Эпонимуса. Ударившись о землю головой, он пропахал по полю пятифутовую борозду.

Толпа зрителей испуганно взвыла. Теперь уже не небо, а поле кружилось перед глазами у Питера. Он отчаянно схватился за землю, боясь, что не удержится и взлетит в воздух. Очумело, с лицом, забрызганным кровью, он поднялся на колени и поморщился от боли. Поднял руку, пощупал шлем – там оказалась солидная вмятина. Толпа в страхе умолкла. Ланселота сбросила лошадь!

В висках грохотало. Но чей-то гневный, грубый голос заставил Питера подняться – то был голос его инструктора. Он, покачиваясь, встал, но на ногах удержался. Почувствовав, что руку его что-то оттягивает, Питер посмотрел и к своему изумлению увидел, что сжимает топор. «Когда это, черт подери, я успел его схватить?» А вот от щита на руке осталась только оборванная кожаная лента.

Куга придержал своего коня. Откинул шлем, оскалился, глядя на Питера. А потом пришпорил коня сапогами, на которых не было шпор, и погнал к пешему сикамбрийцу. Питер приготовился к тому, что сейчас ему будет нанесен смертельный удар. Без щита что ему оставалось – только спасаться от ударов разъяренного сакса.

Но тут по полю к соперникам бросилась фигурка в белой тунике. В одно мгновение Корс Кант оказался между Питером и Кугой.

– СТОЙТЕ! СТОЙТЕ! – восклицал юноша. Толпа взревела, но один голос перекричал все. То был голос Анлодды:

– НЕТ! УЙДИ С ДОРОГИ! УЙДИ, КОРС, ТУПИЦА! Но юноша поднял над головой жезл – так, словно думал, что он магически отразит удар сакса. Питер решил, что стал свидетелем последних мгновений жизни юного барда. Опять, опять повторялась история с сержантом МакДугалом.

Корс Кант следил за тем, как приближается Куга, опустив копье, приготовленное для удара. «Мне должно быть страшно», – думал он. Но почему-то вместо страха он испытывал странное спокойствие. Он крепко сжимал судейский жезл.

– Стойте! – снова прокричал он. Казалось, сакс не слышал его голоса из-за топота копыт своего скакуна, но Корс Кант знал: слышал, не мог не слышать.

Толпа умолкла. Корс Кант не спускал глаз с Куты – просто удивительно, как это сакс не сгорел в огне этого взгляда. А еще бард знал, что за его спиной поднялся Артус, воздел руку.., а еще он знал, что на поле выбежала Анлодда, сжимая в руке копье. Ни тот, ни другая не смогли бы остановить Кугу. Корсу Канту предстояло либо умереть, либо остаться в живых – в зависимости от настроения сакса.

Сакс размахнулся копьем. Оно готово было вонзиться в грудь юноши, но в последнее мгновение Куга поднял копье повыше, и оно вместе с Кугой промчалось мимо. Сакс издал оглушительный боевой клич.