Дверь вынесли быстро. Собственно, ее даже не ломали в привычном смысле этого слова. На петли была споро наложена какая-то вязкая масса, приложен запальный шнур, затем пшикнуло, сверкнуло ослепительно-яркое пламя, и посыпались брызги расплавленного металла. Затем был короткий пинок, после чего тяжелая железная дверь гулко упала на лестничную площадку прямо под ноги к шустро отскочившим крестоносцам.

Игнорируя лежащее на полу тело немолодого мужчины азиатской внешности, в грязной тельняшке и с топором в руках, пускавшего кровавые пузыри из простреленной груди, крестоносцы шустро ворвались в квартиру, откуда немедленно донеслись жалобные женские крики.

Больше медлить и прятаться было уже нельзя, и Артур, немного ошарашенный столь стремительным и страшным развитием ситуации, перескакивая через ступеньки, кинулся вслед бандитам, лишь на мгновение задержавшись, чтобы двумя ударами приклада выбить сознание из пары замерших у выбитой двери часовых.

У крестоносцев не было ни единого шанса. Артур не стал устраивать перестрелку с сомнительным результатом (все же трехлинейка — не лучшее оружие против пистолета в тесноте городской квартиры), не стал он и размахивать кинжалом, к которому так и тянулись его руки… Но на фехтование не было времени. Все, что ему сейчас требовалось, — это максимально быстро обезвредить нападающих, и потому, ворвавшись в квартиру, он просто коротко и резко выдохнул: «Не двигаться!», уже привычно вкладывая в этот приказ всю доступную ему сейчас немалую Силу.

И все-таки он опоздал. Ворвавшиеся буквально на полминуты раньше его крестоносцы не тратили время ни на разговоры, ни на насилие. Они пришли убивать — и делали это быстро и эффективно. Тех трех десятков секунд, на которые они опередили барда, им хватило на многое. Хрипела на кухне немолодая женщина, чье горло было перерезано небрежным движением ножа. В гостиной, у самого порога, лежала красивая девушка, в которой Артур с ужасом опознал ту самую понравившуюся ему на организованном его сестрой празднике брюнетку.

Ирина — вспомнил он ее имя. Голова девушки была почти развалена страшным ударом железного прута. А в углу, скорчившись и прикрываясь каким-то уже разбитым многочисленными ударами железных дубинок стулом, замерла Стася. В единственном видимом глазу на залитом кровью лице светилась безнадежная ярость загнанного в угол зверя.

Коротким движением отшвырнув замерших с занесенными над девочкой дубинами крестоносцев, Артур подхватил оцепеневшее под действием его слов тело и бережно вытер заливающую лицо Стаей кровь.

Ее глаза медленно сфокусировались на нем. Вначале, сменяя ярость, мелькнуло непонимание, потом в них появились узнавание и облегчение…

— Пришел… Ты пришел…

Все еще не имея возможности пошевелиться — у Артура просто не оставалось Силы, чтоб снять свой собственный приказ, — она осторожно повела взглядом, и глаза ее потемнели. Сейчас они были похожи на черные провалы, которые он видел в глазах отбивавшейся от врагов колдуньи в своем первом испытании.

— Аррек, они еще живы! Добей их, Аррек! — каким-то шипящим голосом то ли попросила, то ли скомандовала она.

«Кажется, от перенесенных испытаний сознание девочки помутилось», — мелькнула мысль в голове Артура. Мелькнула и пропала, так как самостоятельно, помимо сознания метнувшаяся к висящему на поясе кинжалу рука вдруг напомнила ему, где он слышал это странное имя.

Между тем глаза у девочки чуть посветлели, а тон изменился.

— Леша, это враги… — жалобно простонала девочка. — Леша, убей их, пожалуйста. Это фашисты! Настоящие фашисты!!! — И что-то было в этом голосе такое, что опомнился бард лишь в тот момент, когда Стася уже лежала на ковре у его ног, а винтовка с передернутым затвором и снятым предохранителем смотрела в сторону парализованных, не имеющих возможности даже пошевелиться крестоносцев.

Ему оставалось только нажать на курок. Нажать пять раз. Потом перезарядить винтовку и сделать это еще три раза.

Вот только, выполнив эту просьбу и убив беспомощных, не имеющих возможности даже пошевелиться, скованных могучим заклятием врагов, — мог ли он остаться самим собой? Бардом? Или станет просто Палачом?

Поверх прицела винтовки Артур взглянул в лицо человека, в голову которого смотрело дуло его оружия. Седобородый бестрепетно встретил его спокойным взглядом холодных серых глаз. Губы старшего крестоносца слабо шевелились. Видимо, сила воли этого человека была настолько велика, что помогла ему частично перебороть наложенное заклятие.

Артур прислушался.

— …И если пойду я долиной смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной. Твой жезл и Твой посох — они успокаивают меня. Ты приготовил мне трапезу в виду врагов моих; умастил голову мою; чаша моя преисполнена…

Седобородый молился! Молился тихо, спокойно готовясь к смерти. Артур резко опустил винтовку. Он просто не мог выстрелить!

Повернувшись спиной к несгибаемому крестоносцу, он присел, собираясь вновь поднять Стаею на руки, но тут сильный удар в лопатку бросил его на пол. Боль и грохот выстрела слились воедино, и бард с недоумением смотрел на возникшую в левом плече небольшую дырочку, из которой вначале редкими каплями, а потом все быстрей и быстрей начала бежать кровь. Выскользнув из мгновенно разжавшейся ладони, винтовка упала на пол.

Превозмогая странную тяжесть в теле, Артур медленно обернулся. Седобородый крестоносец, чье имя он так и не успел узнать, уже не лежал на полу. Привстав, опираясь на левую руку, он с холодным торжеством смотрел на парня. Губы его все так же шевелились, а в правой руке был зажат пистолет, чей ствол был направлен прямо в лоб растерявшегося барда.

Неспешно, словно в замедленной киносъемке, побелел и пошел назад обхватывающий спусковой крючок палец крестоносца. Вставшая недавно перед Артуром проблема стрельбы в безоружных этим человеком, похоже, была давно решена.

«Кажется, это испытание провалено», — только и мелькнуло в голове у барда.

Взглянув на внезапно возникшее на левом плече у неподвижно сидящего Артура быстро разрастающееся кровавое пятно, Лаурелин глухо выругалась, а затем стремительно, словно чтобы не позволить себе лишние сомнения, опустила свою ладонь на правое плечо парня.

Но сегодня, как лет через двести,

Ад ли, Рай, или там еще где,

Кто-то скажет кому-то:

«Мы вместе!

Спина к спине!!!»[14]

Цепь, о существовании которой Артур в тот момент уже и не вспоминал, внезапно дернулась. Дернулась не так, как всегда, выхватывая прошедшего очередное испытание барда из тела и помещая его в следующее. Рывок был совсем другим, как будто на туго натянутую где-то в межмировом пространстве цепочку внезапно обрушилась еще одна и, стремительно разматываясь, змеей бросилась в его сторону, накрепко сплавляясь, спутываясь, намертво соединяясь с уже протянутой между душами Артура и Анастасии невидимой нитью. Это заняло долю мгновения, палец седого крестоносца только-только успел выбрать слабину спускового крючка, а в следующее мгновение пуля с визгом отрикошетила от доспеха материализовавшейся между бардом и угрожающей ему опасностью Дини Ши.