– Ничего себе... – буркнул Лешка. – Что, маньяк – и такой чистоплюй?

– Не могу объяснить, – сказал Савелий. – Маньяк на то и маньяк, что он не владеет собой в момент возбуждения, а этот... Сначала режет жертву, а когда она обессилевает, надевает презерватив! И непонятно, как появилась кровь на машине хозяина Марины. Он приехал домой после двенадцати. Значит, когда остановился перед гаражом – а гараж на дистанционном управлении, – всего-то высунул в окошко руку с пультом, но не выходил из машины. Должно быть, именно в этот момент убийца вымазал автомобиль. Почему Борис Евгеньевич его не видел?

– Может, – подал голос Лешка, – все же он убил Марину? Ну, думал, что убил, а она еще была жива, доползла до автомобиля и взялась за крыло?

– Исключено, – возразил Савелий. – У него железобетонное алиби. А от Марины не тянулось следа, значит, она не ползла. Кстати, если б хваталась за машину, остались бы отпечатки пятерни, пальцев. А следы на машине – как будто по ней тряпкой провели, до того намоченной в крови. И еще – он не оставил своих следов. Сквер покрыт высохшей травой и опавшими листьями, для убийцы удобно. Но как-то на машине кровь появилась...

– Это значит, что убийца знал, где жила Марина... – высказала очень «свежую» мысль Варвара. Внезапно она раскричалась, обращаясь к Савелию, посмотревшему на нее с чувством превосходства: – Что ты уставился! Не дослушает до конца...

– Т-с-с! – поднял руки Эмиль. – Варя, мы все на пределе, крепись, девочка. Что ты хотела сказать?

– Первое, – агрессивно начала Варвара. – У Бориса Евгеньевича есть алиби, да. Но разве нельзя нанять человека, который бы сработал под маньяка? В свою очередь киллер, дабы отвести от себя подозрения, выпачкал машину Бориса Евгеньевича, то есть заказчика. В этом случае объяснимо: он подошел к автомобилю заказчика открыто, отчитался о проделанной работе, заодно получил деньги и выпачкал автомобиль. И второе! – упредила она Савелия, собравшегося возразить ей. – Если убил маньяк, значит, Марина ему мешала. Возможно, видела, как он напал на одну из девушек, или... еще что-то. Но тогда необъяснимой остается кровь на автомобиле.

– Позволь тебя все же перебить, – сказал Савелий. – Первая версия отпадает сразу. Киллер выполняет заказ, в его задачу входит убрать объект, и все. Делает он это быстро, а не насилует и садистскими методами устраняет жертву. Знаешь, даже среди киллеров мало найдется таких садюг.

– А за большие деньги? – вскипела Варвара. – За очень большие?

– Еще раз говорю: нет, – тяжело выдохнул Савелий, изображая тем самым адское терпение по отношению к ней. – Существуют характерные признаки, позволяющие относить убийство к одному человеку или разным. Это и нанесение ударов острым предметом, и величина ран, то есть ширина, глубина, наклон... и так далее. Извини, Варька, но другому человеку полностью скопировать серийное убийство невозможно. Человеческий почерк – запросто. Денежную купюру подделать тоже можно. Но не найти идентичный плоский предмет, которым убивает наш серийник. В данном деле орудие убийства – самая серьезная вещественная улика. Ее не нашли в доме Бориса Евгеньевича. Но смотри, Варька, если только ляпнешь об этом по телику, я... Серьезно предупреждаю.

– Я не дура! – окрысилась Варвара.

– Ты не дура, – согласился он скептически. – Поэтому сейчас даже писаешь под Лешкиным контролем. – Варвара открыла рот, чтобы выдать тираду, но он упредил ее жестами и словами: – Все, все, все! Я глух и нем.

– А на каком этапе прокуратура? – поинтересовался Лешка.

– На том же, что и вы, – ответил Савелий и поправил себя: – И я вместе с вами и с ними. Он должен где-то проколоться. Иначе его не поймать.

Раздался звонок. Эмиль поднял трубку и услышал:

– Это Ольга. Я прошу вас приехать за мной завтра.

– Когда?

– Чем раньше, тем лучше. Или так: часов в десять, хорошо?

– Хорошо, Оля, я обязательно приеду.

* * *

В это же время Венька, за которым табунами бегают девчонки колледжа, стоял в позе победителя, поставив руки на бедра, и рожа его цвела. Вместе с другом он привязал Алену, можно сказать, к позорному столбу, а точнее, ее спина упиралась в бетонный прямоугольный столб, а кисти были привязаны к железной перекладине. Ни дать ни взять – распятие! Венька достал фонарик, включил его и положил на каменный выступ. После этого отдал стольник другу, и тот убежал, пожелав провести хорошо время. Алена и Венька остались одни. Она пыхтела от ярости, а он ухмылялся, глядя на нее с торжеством.

– Ну, а теперь поговорим, – сказал он, вплотную приблизился к ней и цапнул пятерней за грудь. Алена изо всей силы боднула его головой. Он отскочил. – Ух, ты! Бодается! Все, крошка, этот номер не пройдет у тебя.

– Развяжи меня, козел! – заорала она.

– Щас! – хмыкнул он. – Я не за тем тебя заманивал, чтоб ты снова смылась. За все, Аленка, надо платить. Ты слишком долго меня дразнила, пора расплатиться.

– Ах, вон что! – скрипнула зубами она. – Трахнуть хочешь, да? Ну-ну, попробуй. Я даже привязанная не дамся. И вообще, у тебя хоть есть чем трахаться, а? Что-то не похоже. Ты же ноль! Какой из тебя мужик, если ты не смог меня расшевелить, чтоб я добровольно сдалась тебе?

Разве способен нормальный мужчина вынести подобные насмешки и оскорбления? Алена больно ударила по Венькиному самолюбию. Яростно скрипнув зубами, он кинулся на нее, да только она сопротивлялась, как осьминог, отбрыкивалась ногами, коленями, повисая на руках, изворачивалась и... хохотала. Если ему удавалось прижать ее телом к столбу, он лишь поднимал юбку, путался в полах пальто и матерился.

Все же ему удалось снять с нее колготки и трусики, но дышал он после таких трудов, как лошадь после длительных скачек. Тем не менее одышка его не остановила, он снова прижал Алену телом и попытался вставить между ее ног колено. Тут уж девушке стало не до смеха, Алена отбивалась, стиснув зубы. Но он был сильнее, да и положение у них неравное. Вот если б она не была привязана, его бы мама родная не узнала. А Венька, видя ее бесплодные попытки увернуться, исторг не то короткий хохот, не то вопль изголодавшегося самца и начал расстегивать джинсы.

– Если ты это сделаешь, пожалеешь, – прошипела Алена.

– И что будет?

– Яйца тебе отрежу, учти!

– Ха-ха... – и хохот его вдруг резко оборвался.

Он замер, затем захрипел... и свалился к ногам Алены! Она смотрела на него в полном недоумении: что произошло? Когда подняла глаза, едва не вскрикнула от неожиданности. Напротив стоял мужчина. Алене показалось, что она видела этого человека. Человека, но не его лицо. И сейчас оно было скрыто мраком, ведь от фонарика мало толку.

Алена вновь опустила глаза вниз. Венька лежал, не шевелясь. Почему он лежит, что с ним сделал этот человек? Она не понимала. Мужчина наклонился и почти сразу выпрямился. Алена увидела нож в его руке весь в темных потеках. Кровь! Значит, он вынул его из спины Веньки.