— Изельгардцы и литонцы, — заговорил он, и голос полетел над площадью, — сегодня мы собрались здесь, чтобы судить так называемого короля Литонии Илверта.

Ил поднял голову и посмотрел на Осмонда с таким презрением, что тот поперхнулся.

— Его преступления велики, — после паузы продолжил король. — Он захватил земли Изельгарда, развязал кровопролитную войну, в которой многие из вас потеряли близких, выступил против правды и справедливости.

Я поморщился, надеясь, что никто не заметил.

— И сегодня мы будем судить его. Я долго думал, какого же наказания достоин тот, кто попрал сами законы природы и использовал грязную, гнусную магию, не давая покоя мертвым.

— Смерть! — выкрикнул кто-то. — Смерть!

— Да, я тоже склонялся к этому ответу, — кивнул Осмонд. — Но смерть — это слишком просто для того, кто с ней на «ты».

А папа был прав. Осмонд побоялся убить Илверта у всех на глазах. Думаю, он отложит это на потом.

— Так что же с ним делать? — будто размышлял король. — Я попрошу выйти сюда тех, кто наиболее отличился во время войны с некромантом. Главнокомандующий Рансер, полковник Визборн…

Я слушал и смотрел, как на помост рядом с Илвертом поднимаются воины Изельгарда.

— Эдгар Аттеус.

Я вздрогнул. Не ожидал, что меня назовут, но поднялся следом за другими.

— Вот десять командиров, которые наиболее отличились в боях, — продолжил Осмонд. — И они будут решать, останется ли убийца их людей в живых. Есть старинный магический ритуал, который позволяет связать жизни, когда преступник не может ослушаться приказа того, с кем связан. То есть тот, кто станет его участником, сможет навсегда запретить Илверту использовать некромантию. Но у медали есть и другая сторона. Магическая печать, о которой я говорю, может убить того, кто будет связан с Илвертом, если тот в какой-то момент даст слабину, окажется не таким сильным, как побежденный. Я хочу спросить вас, герои. Рискнет ли кто-нибудь из вас сохранить жизнь врагу ценой своей?

Хитрый угорь! Я сжал кулаки. Не об этой ли магической печати говорила Анита? Та, которой когда-то привязали моего отца к Эйшам, и весь их род вымер. Если мы промолчим, народ воспримет это так: король готов пощадить врага, но те, чьи товарищи погибли на поле боя, не готовы. Как ловко придумано.

Военачальники молчали. Осмонд довольно улыбался. Теперь он мог со спокойной душой убить Илверта. Я нашел взглядом отца. Он был белый, как мел. Что же мне делать? Легче всего просто промолчать, но я не мог.

— Я готов, — решительно произнес и сделал шаг вперед. — Готов позаботиться о том, чтобы некромантия Илверта никогда больше не угрожала Изельгарду.

— Вы храбрый юноша, дэй Аттеус. Думаю, ваша храбрость заслуживает внеочередного звания, так что поздравляю, лейтенант. А еще хочу сказать, что ваше решение великодушно по отношению к врагу и благородно для родной страны. Вы уверены в нем?

— Да, ваше величество, — ответил я.

— Тогда приступим. Несите каленое железо и снимите с некроманта рубашку.

В глазах Илверта больше не было равнодушия. Я читал в них ужас. Хотелось сказать, чтобы держался, но я не мог. А на помост уже вытащили большую жаровню, в которой алел железный прут с клеймом на конце. Насколько я видел, там был герб Изельгарда. Не похожее ли клеймо скрывал шрам на плече моего отца? Жуткий шрам, который он, как говорил, получил на войне.

— На колени, — приказал Осмонд, когда с Илверта сорвали рубашку.

Тот дернулся, вырываясь, но солдаты перехватили его и поставили на колени. А рядом с жаровней замер Айк Эйш. Сейчас лицо отца Лили было страшным. Он казался потусторонним духом, жутким призраком. Ил взглянул на него и тихо сказал:

— Проклятия получают за дело.

Айк молча кивнул. Он пробормотал какую-то тарабарщину и взглядом указал мне на прут. Ну уж нет! Но все ждали. Я взялся за ручку, поднял клеймо. Да чтоб вы все провалились! На миг прижал оттиск к голому плечу Илверта. Тот глухо вскрикнул и закусил губу, а я ощутил, как собственное плечо пронзила боль. Магическая печать готова. Вернул прут в жаровню и отвернулся, не желая видеть того, что наделал.

— Готово, — сказал Эйш Осмонду, и тот довольно кивнул.

— Давайте опробуем, действительно ли была создана связь, — сказал король. — Лейтенант Аттеус, прикажите вашему пленнику что-нибудь.

В голове звенела пустота. Я по-прежнему смотрел под ноги и чувствовал себя отвратительно.

— Лейтенант Аттеус?

— Я не знаю, что приказать, — ответил тихо.

— Пусть хотя бы снова станет на колени.

— Встаньте на колени, Илверт, — сказал тому, с кем теперь связан.

Он пытался сопротивляться. Это было заметно, но потом Илверт резко закусил губу и выполнил мой приказ. По его лбу катились бисеринки пота.

— Поднимайтесь.

Он с облегчением, пусть и с трудом, снова встал на ноги.

— А теперь прикажите Илверту никогда не использовать некромантию и не поднимать руку на представителей королевского рода или вашей семьи, иначе это закончится плачевно, — добавил Осмонд.

— Я запрещаю вам использовать любую магию, включая некромантию, а также причинять вред моей семье либо семье его величества, — покорно произнес я.

Плечо кольнуло. Приказ услышан, и Илверт не сможет больше поднимать мертвых.

— Думаю, это станет достойным наказанием для преступника, — довольно заключил Осмонд. — А теперь ступайте, лейтенант Аттеус.

— А пленник? — спросил я. — На каком расстоянии эта печать безопасна для нас обоих?

Осмонд посмотрел на Айка, тот пожал плечами.

— Тогда отправляйтесь во дворец вместе с ним, — решился король. — Утром мы выдвигаемся в Изельгард, готовьтесь к отъезду.

Солдаты увели Илверта, а я спустился с помоста и столкнулся с отцом.

— Не смей использовать эту дрянь, — зашипел он на меня.

— И не собираюсь. Ты сам видел, что у меня не осталось выбора, — ответил я ему. — Встретимся утром.

— Не выйдет, наши с Тианой части получили приказ выдвигаться немедленно. Присмотри за мальчишкой, но помни — за тобой постоянно следят. Надо вернуться в Истор, собраться вместе, и тогда будем думать, как быть. Ступай, глупый ребенок. Боюсь, ты все сделал правильно, но подписал приговор одному из вас.

Я поспешил во дворец, а отец пошел прочь. А как же Лили? Мне надо попрощаться с ней, сказать, что уезжаю. Но для начала стоит узнать, что делать дальше.

— Дэй Аттеус, к королю, — перехватили меня почти сразу и повели вдоль коридоров. Надо думать, что говорю. Пусть Осмонд считает, будто мне в радость унижение врага. Тогда он потеряет бдительность.

Я миновал очередной коридор и оказался во временном кабинете Осмонда. Илверт был тут же. Казалось, что он слабо осознает происходящее.