– «Красная Перта» – только для женщин…

– Вот оно!

– Ну я же говорил! – пробормотал Борис, восторженно колотя кулаком по моему плечу. – «Новые рунархи». Сразу после развала «Закона тайги».

– У вас даже такие общества бывают?

– У нас чёрта лысого не бывает. Ах, заразы, чего удумали!.. Ну ты посмотри.

– Да что же? Что?

Борис сжалился и пояснил:

– Обычное баловство. Парни хотят заработать на торговле рабами и наркотиками. Причём не просто так, а выдав наркоту за «благодать». Лангедок в руках рунархов – это все знают. Посольство после начала войны выслали, но ведь рунархи не люди. На Либерти остался резидент. А дальше просто. Появляются «Новые рунархи», – он склонился над ноутбуком и прочёл: – «…цель организации: нести либертианцам идеалы архетипического правления, развивать методики освобождения от тлетворного влияния социума…» Это мы пропустим. – Зашуршало колёсико прокрутки. – Вот! «…культивировать рунархские модификации сознания…» А?!

– С ума сойти.

– Это тоже ненаказуемо. Ну впарят они беднягам псилуол под видом «благодати», ну что? Псиулоловая зависимость за сутки лечится.

– Вы забываете пси-модификации, – напомнил Семён Захарович. – У «Новых рунархов» есть методики изменения сознания. Варварские, калечащие… Если не ошибаюсь, тут и надо копать.

– С какой же стороны взяться?

Тут наша идиллия была разрушена. К столику приблизился худой небритый человек в полосатой футболке с длинными рукавами и меховой шапке. Шапка завязывалась тесёмками под подбородком.

– Скажжть, Сём Захарч, – нетвёрдо произнёс худой. – Я дико звиняюсь… У нас дис… дис-кус-сия.

– Валериан Дементьевич, – поморщился Семён, – бога ради, попозже! Вы же видите…

– Не вижу. Я к-нечно п-нимаю, вы отрываетесь… Вот уже месяц избегаете ди… ди…

– Дискуссий. Позже, умоляю вас!

– Но речь идёт о трагических событиях на Тайге! – донеслось от соседнего столика. – Пакт от сорок второго года… Разгон интеллигенции и некультурная революция.

Семён Захарович, кряхтя, принялся подниматься.

– Прошу простить, – развёл он руками. – Я чертовски подвожу вас. Но видите ли: статус интеллигента – это нерушимо. Он требует жертв.

– Идите, – согласился Борис. – За сотрудничество с цензурой вас по головке не погладят. А мы скоро уйдём.

– Ещё раз прошу простить.

– Ничего, ничего. Удачно вам подискутировать.

Семён Захарович ушёл вслед за худым. Мы остались в одиночестве.

– Жрать ещё будете? – остановилась у нашего столика официантка.

– Нет, милочка, не будем. Нам бы счётик.

– Корячишься тут, как рабыня. Ни слова благодарности.

– Вот и славненько.

* * *

– Итак, – объявил Борис, когда мы вышли из «Фёдора Михайловича», – у нас два пути. Заглянуть на вербовочный пункт «Новых рунархов» и прощупать таможню. Мы испробуем оба. Как говорится: вставайте, граф, нас ждут великие дела. Чего задумался?

– Да так… Впечатлений много.

– А-а… Ну ещё бы. «Фёдор Михайлович» – место знатное. Подожди, я тебя в «Алису» свожу – там новопуритане собираются. Или в «Бар победившей демократии». Тоже яркий народ. Только это на Пятнадцатой. Придётся кодекс политкорректности выучить.

Голова шла кругом. После непроходимой, просто сказочной разрухи, царившей в ЗОПе, так приятно было окунуться в обычную жизнь Либерти. Понять, что великих проблем и трагедий в общем-то не существует. Кроме тех, что мы сами себе создаём.

– Я думаю, лучше начать с Нью-Маркса. Дело в том, что я немного знаю рунархов. Если у вашей террор-группы есть связи с Тевайзом, я это почувствую.

– Прекрасно. Вот что, Гелий: постарайтесь не геройствовать. Законы Либерти довольно причудливы. Многое из того, что кажется вам ужасающим, здесь вполне законно. И наоборот.

– Я притворюсь человеком, желающим пополнить ряды «Новых рунархов». Это не запрещено?

– Нет.

– Вот и хорошо. Потом постараюсь выяснить что-нибудь о рунархских модификациях. Если получится – отыщу того, кто изображён на фотографии.

– С богом.

И мы отправились в Нью-Маркс.

Офис террор-группы «Новые рунархи» располагался между кафе-клубом «Хижина дяди Тома» и стереатром «Разрушенная Бастилия». Белозубые негры звякали бутафорскими кандалами в тени разрушенных стен. Выглядели негры очень довольными. Они пили кофе, пели песни, состоящие из агрессивных ритмичных выкриков, и брызгали из баллончиков краской, разрисовывая тротуар жизнерадостными граффити.

Здание «Бастилии» меня удивило. Заляпанные голубиным помётом развалины никак не подходили на роль самого прогрессивного стереатра города. В другое время я обязательно заглянул бы сюда, но надо было делать дело. Я двинулся к «Рунархам».

Архитектор честно пытался выдержать здание в стиле Тевайза. Но сделать в каждой комнате выход на улицу – ещё не значит превратить дом в рунархский грот-лабиринт. Я прошёл под барельефом, изображающим обнажённую женщину у реки. Женщина стояла на коленях, выливая из двух кувшинов воду в реку. Над её головой сияли звёзды.

Нет, пожалуй… Архитектор не совсем безнадёжен. По крайней мере, у него есть представление о знаках Тевайза.

На душе стало тревожно. Мир вокруг показался мне враждебным и злым, завтрашний день – неопределённым настолько, что не хотелось переходить в него. Я был готов повернуть обратно. Длилось это состояние несколько секунд, а потом ушло.

Я встал на зелёный коврик-мембрану. Вокруг моих сандалий запузырилась зелёная пена, съедая грязь. Почти как лангедокские сита. Я с трудом удержался от того, чтобы спрыгнуть с коврика. Пена отчистила обувь и исчезла. Я нажал кнопку звонка.

– Входите, иноземный человек, – отозвалась дверь женским голосом. – Мать Костей Строптивая Кат-Терина ждёт вас.

После этих слов всё стало ясно. Какой там, к чёрту, террор. Расшалившиеся подростки играют в рунархов. Интересно, насколько хорошо у них получается? Актёрская игра ведь и дарований требует, и души.

Дверь сложилась, открывая извилистый коридор, спиралью загибающийся вверх. Полностью серпантин я, конечно, увидеть не мог. Но в каком направлении работает мысль архитектора, подражающего рунархам, представить нетрудно.

Я двинулся по коридору. С потолка свисали бесформенные светильники, словно залитые прозрачным стеарином. Неважные у ребят знания о Тевайзе. Такие светильники ставят в дом многодетной семьи, предупреждая, что в любой момент вам из-за угла могут залепить мячом в лицо. В офисе или представительстве фирмы они так же неуместны, как грибочки и зайчики на дверях шкафов.