— Потери их не волнуют. Имея соответствующую аппаратуру и достаточное количество мини-компьютеров, они легко восполняют любые потери клонированием новых тел.

— Я не понимаю… — Лайт посмотрел на кристаллы, потом перевел взгляд на Лизу. — Если здесь рабы, то кто хозяин?

— Я не знаю. — Лиза выпрямилась. — Но надеюсь узнать, — добавила она, с мрачным видом оглядываясь вокруг.

* * *

Тоннель вел прямо, все глубже и глубже в недра цокольного этажа. Через каждые четыреста-пятьсот метров на их пути встречались перекрестки, но Лиза ни разу не попыталась свернуть ни на одном из них, лишь скользила взглядом по указующим стрелкам и расположенным под сводами тоннеля вывескам, на которых в свете фар ярко проступали буквы интеранглийского, складываясь в знакомые и незнакомые термины.

— Послушай, Лайт, — внезапно обратилась она к своему спутнику, — ты знаком с принципами возникновения таких городов?

— Не очень. — Он покрутил головой, стараясь прочесть ближайшие указатели. — А что тебя интересует?

Лиза остановила бронемашину.

— Насколько я понимаю, этот город должен быть полностью автоматизирован, ведь так? Самодостаточный комплекс?

— Ну да, наверное… В, его основе, насколько я помню школьный курс, должны лежать модули колониального транспорта.

— А почему города строились на месте посадки? — озираясь по сторонам, спросила Лиза.

— Наверное, из-за термоядерной двигательной установки, — предположил Лайт. — Ее ведь не станешь таскать с места на место. Где приземлились, там она и остается. Двигательные секции у старых кораблей, по-моему, при посадке сжигают все осадочные породы до скального основания материковой плиты, — припомнил он.

— Получается остекленевшая масса, очень прочная после остывания, — чем не фундамент для города? Лучше не придумаешь. Слушай, а к чему ты клонишь?

— Как ты считаешь, реактор города еще дышит?

Лайт зачем-то посмотрел по сторонам, окинув взглядом мрачные провалы боковых тоннелей.

— Не знаю, — пожал он плечами. — Если колония погибла полвека назад, то, наверное, еще работает. Это зависит от имевшихся запасов активного вещества, ну и от функциональности кибернетических систем соответственно…

— Вот про них я как раз и думаю. Посмотри. — Лиза кивнула в сторону указателя тоннельной развязки. — Обрати внимание на левый поворот…

Лайт посмотрел в указанном направлении.

— «Воргейз-центр», — прочитал он надпись на указателе. — Ну и что?

— Колониальный транспорт, опустившийся на эту планету, назывался «Воргейз», — пояснила Лиза. — Если эта стрелка не ведет к музею освоения планеты, то, значит…

— Компьютерный центр города? Построенный на базе кибернетических модулей колониального транспорта?

— Думаю, что да. Вряд ли они успели развиться настолько, чтобы думать об исторических музеях.

— Слушай, это надо проверить! Компьютерный центр колонии… — Лайт одобрительно посмотрел на Лизу. — Это было бы здорово!

Минут через десять они миновали еще две развязки транспортных тоннелей и, следуя указателям, выехали на простор внушительного зала.

— Вот он. — Лиза повернула фароискатель, и бледный конус света облизнул псевдофасад здания, на котором четко выделялась надпись:

«Воргейз. Центр компьютерного управления и технологий».

Колония Воргейз. Нулевой уровень цокольного этажа. Центр компьютерных технологий. Двое суток спустя

— Лайт, подойди сюда! Ты мне нужен!

Голос Лизы доносился из глубин центрального зала компьютерного комплекса, который представлял собой настоящий лабиринт, образованный множеством разделенных прозрачными перегородками терминалов.

Лайт встал и пошел, ориентируясь на ее голос. После двух суток напряженной, изматывающей работы он чувствовал себя прескверно. Глаза болели, будто в них насыпали песка. Зверски хотелось спать.

— Ты где? — Он остановился у полумертвой консоли, сиротливо светившейся несколькими сигналами аварийного резерва питания.

Услышав ответ, Лайт повернул направо, прошел мимо прозрачной стены, на которой темными линиями были нанесены очертания материков, затянутые в сетку меридианов и параллелей, пока наконец не увидел Лизу, сидящую в кресле оператора за внушительным подковообразным пультом.

Она обернулась к Лайту:

— Иди быстрее. Похоже, у меня кое-что получилось.

Он присел на подлокотник ее кресла, заинтересованно глядя на метровые полотнища мониторов, расположенные прямо над приборными панелями.

— Это пост метеорологического наблюдения, — пояснила Лиза, поочередно касаясь подсвеченных изнутри псевдокнопок с нанесенными на них текстоглифами древнего компьютерного языка. — Кажется, мне удалось запустить атмосферный метеозонд.

Лайт устало помассировал покрасневшие веки.

— Сейчас устанавливается связь, — произнесла Лиза, указав на центральный экран. — Если параболические антенны смогут сориентироваться на навигационный спутник, то мы получим устойчивую картинку.

— Отлично… — Лайт протянул руку и взял чашку с остывшим кофе. Поморщившись, он сделал глоток и потянулся за сигаретами.

Лиза напряженно ожидала появления сигнала связи.

Двое суток они с Лайтом безвылазно провели в компьютерном комплексе, пытаясь, не без успеха реанимировать древнюю сеть цоколя.

Частично это им удалось в первый же день, и теперь, после просмотра сохранившихся данных, они оба начали представлять, что же именно произошло тут пятьдесят четыре планетных года назад.

Лиза никогда не задумывалась, что может погубить успешно развивающийся мир? Теперь она знала один из частных ответов на данный вопрос.

Чрезмерная компьютеризация — вот где таилась слабина, скрытая ловушка, незримая до поры угроза. Потомки первых колонистов, прилетевших на «Воргейзе», развивались на удивление ровно, динамично, не только не утратив привезенных с Земли технологий, но и существенно преумножив их. Огромную роль, конечно, сыграла терпимая к людям исконная биосфера планеты, не потребовавшая от первых поселенцев титанических усилий к выживанию, как это порою случалось на иных мирах. Они успешно, справились с закладкой фундамента цоколя, окружив его поясом сельскохозяйственных угодий. Их потомки последовали по уже проторенному пути, опять-таки сумев избежать роковых ошибок иных поселений. Они продолжали жить тесным анклавом, не теряя общественных связей, используя в полной мере положительный потенциал коллективного труда. Очевидно, что тут сказывалось наследие земного уклада жизни, ведь первые колонисты были выходцами именно из городов-муравейников перенаселенной прародины. Просматривая сохранившиеся данные, Лиза и Лайт с удивлением обнаружили, что эти люди сумели выделить весь положительный потенциал, заложенный в принципе самодостаточного города-мегаполиса, и успешно воспользовались им. Они взяли все лучшее и развили этот бесценный опыт, превратив невзрачный и утилитарный на первый взгляд цоколь в процветающий город с семисоттысячным населением.