Грубая рука ухватила Тоху за шкирку, без нежностей поволокла куда-то в сторону и вниз. Пара мгновений – и он уже лежит в какой-то длинной яме с пологими стенками, в кожу впиваются сухие хвоинки и комки палых шишек, а в лицо шипит разъяренный Рощин:

– Дебил безмозглый!!! Я же по-русски сказал – все в окоп!!!

– Че за окоп?! – непонимающе пролепетал Тоха.

– Ты! Дебил! Не знаешь, что такое окоп?! В нем ты сейчас сидишь!!!

Тоха не рискнул больше подавать голоса. Окоп так окоп – пусть будет так. А по его мнению, так просто длинный заплывший кювет. Хотя, наверное, Рощин прав – никто в лесу не будет вшивую дорогу так облагораживать. Осталась яма после войны – и вот пригодилась.

Помимо Рощина здесь находились Юлька, Лысый и пацан. Тараса и Синего видно не было, но Тоха за них не переживал – наверняка нашли где укрыться.

Танк продолжал стоять – непонятная ситуация нездорово затягивалась. Не выдержав ожидания, Тоха тихо произнес:

– Может, его бросили?

Ему никто не удосужился ответить, зато в окоп заполз Синий и, устраиваясь на дне, сообщил:

– Я с другой стороны его обошел. Бычки там, на дороге, свежие. И следы. Тоже свежие. Свинки курить вроде не должны.

– И танк незнакомый, – протянул Рощин. – Таких я у них еще не видел. Номер другой.

– Думаешь, наши это? Люди?

– Без понятия…

– Тогда почему они не высовываются? Видели же, что мы не свинки.

– Откуда я знаю… Спасибо, что не пульнули в упор, – грузовик-то у нас тот еще…

– Давай я вернусь и постучу по броне. Не валяться же здесь до вечера.

– А услышат? – усомнился Рощин.

– А что? Думаешь, если броня, то глухо? Не переживай – я умеючи. Хорошо услышат – не сомневайся.

– Добро. Только аккуратно – сзади как-нибудь.

Синий уполз по своему же следу; все настороженно обернулись в сторону танка, ожидая развития событий. Игорь, выскочив позади гудящей машины, четко и смачно стукнул прикладом три раза. Тоха не знал, каково при этом было экипажу, но сам он звуки ударов расслышал отлично.

Реакция танка оказалась молниеносной и парадоксальной. Взревев двигателем, он резко рванул вперед – вот уж Тоха не ожидал, что такие тяжелые громадины могут так резво прыгать. Набирая скорость, бронированный монстр чуть подвернул в сторону, ударил по кабине грузовика уголком своей туши, потащил КамАЗ вперед с такой легкостью, будто это пустая коробка из-под фирменных тапочек.

Грузовик был потерян безвозвратно – изломанную машину танк злобно спихнул с обрыва в заполненный водой карьер. Сам, остановившись на краю, осторожно попятился назад, проворно развернулся на месте, снова замер.

Тоха, нервно хохотнув, предложил:

– Пошлем еще кого-нибудь постучать по броне? Только я сразу отказываюсь – не пойду.

Синего посылать не пришлось. Выскочив из леса, он встал в десяти шагах перед танком и первым делом показал ему неприличный жест. Смелое деяние. На такую тупость даже Лысый побоялся бы сподобиться. Но Синий на этом не остановился – раздувая конфликт, обматерил танк по полной программе, сопровождая свою речь разнообразнейшими вульгарными жестами.

Танк не стал его давить. Под башней раскрылся люк, из него высунулась голова в шлемофоне, сонным голосом недоуменно вопросила:

– Ты кто?!

– А ты, б…, как думаешь?! – продолжал кипятиться Синий. – Я что – похож на твою бабушку?! Или с кем ты там меня попутал?!

– А чего орешь?

– Ору?! Я ору?! Да я тебя, паразита кишечного, сейчас сосать заставлю! Ты же, опарыш гнойный, нашу машину угробил!!!

Танкист, видимо, слышал не все – двигатель мешал. Но, наверно, понимал достаточно:

– Так это ваш КамАЗ был?

– Ну ты, блин, гений – хоть бери да Нобелевскую премию вручай! А ты что – видел здесь другую машину? Или топил сегодня что-то еще в этом карьере? Или спросонья привык давить все, что перед бампером?! Какого?!!! А?!!! Я же тебе как человеку постучал, а ты?! Взял и оставил нас без колес!

На башне танка открылся другой люк – оттуда показалась еще одна голова, тоже в шлемофоне:

– Что здесь за скандал? – сурово вопросил новый участник событий.

Синий пояснил охотно:

– Да козлы рогатые лучше водят, чем вы! Вы нам грузовик разнесли, да еще и утопили! Прелестно!

– Миш, что там? – уточнила «верхняя голова» бронированного чудовища.

– Да я задремал случайно, на минутку, – затараторила «нижняя голова». – Устал ведь тоже – не удержался. А тут по броне стук какой-то непонятный. Спросонья подумал, что обстрел, гляжу, а КамАЗ перед носом. Под тентом желтым. Ну я и не разглядывал больше – рванул на него, чтобы вырваться на ту полянку у карьера. А потом развернулся и вижу – мужик вон ругается.

– Два наряда тебе. За сон на посту, – вздохнула «верхняя голова» и, глядя на сползающийся к танку народ, уточнила: – А вы кто такие?

– Полковник Рощин, Двенадцатое ГУМО. А это майор Синельников. Запаса майор. Артиллерист. Ну и наши бойцы… разные партизаны…

– Полковник?! Да еще и Двенадцатое ГУМО?! Ух ты! А почему без формы?!

– А ты что – патруль комендатуры?

– А что, сильно похож? Ребятки, вылезайте! Пообщаемся с пострадавшими – будем решать вопрос по поводу ДТП.

Из танка полез народ. Всего в его недрах скрывалось четверо. Все на одно лицо – усталые, потухшие, грязные мужики лет под сорок. Будто родные братья. Один из них, тот самый, что общался с высоты башни, подойдя к Рощину, протянул начатую пачку сигарет. Универсальное средство для завязывания серьезного мужского разговора.

Рощин, закурив, сразу начал проявлять любопытство:

– А что российский танк делает на украинской территории?

Тот не остался в долгу:

– А что российский полковник делает здесь же, да еще и на КамАЗе под желтым тентом? Эти грузовики, я вам скажу, сейчас в народе очень непопулярны – мы таких немало на гусеницы намотали.

– Верю, – кивнул Рощин. – Кстати, в грузовике добра много было. Одних автоматов пара десятков. А уж патронов… гранат… Газовую плитку тоже жалко – на чем нам теперь яичницу подогревать? Чайку опять же хочется иной раз… Глубина там, как я вижу, приличная – не знаю теперь, каким способом доставать будем. Ну да ладно – это всего лишь КамАЗ. И все же – откуда вы здесь взялись? Вы одни или поблизости есть еще танки?

– Одни мы. Вчера не одни были, да… Нашу часть в самом начале расколошматили. В пух и прах. Неожиданно же все было – со всех сторон эти… налетели… Ну и гарнизонному городку досталось… Полковник, у нас там семьи были. Теперь семей у нас нет… Вообще нет… Там… Там дома огнеметами выжигали и из гаубиц в упор почти… Хана там всем… Собрались мы в лесочке, кто уцелел и не убежал далеко, и пошли свою часть отбивать назад. Сперва к танкам пробрались, завели несколько. Патронов нет, снарядов нет – гусеницами давили все, что видели. На танки тараном перли. Побили нас там здорово, но и мы их тоже накрошили. А пока отвлекали, одна наша машина смогла к складам добраться. Вот этот танк весь бой и сделал – вылетел от складов и давай их поливать из всего, что было. Без него хана уже подступала. В общем, осталось у нас в итоге три машины с экипажами. Терять нам нечего уже было – додавили тех, кто по части бегал, и по городку ударили. Веришь ли, полковник, в три танка уделали там вообще всех. Гусеницы мокрые от намотанных внутренностей были. Их там было раз в двадцать больше, а толку ноль – как детей их делали. Кто из наших там выжил, повылезали изо всех щелей. Посовещались – решили загрузиться боеприпасами под завязку и, используя часть как базу, начать очищать окрестности от этой мрази. Ну и очистили… Нас полковник поставил на холмик – со стороны дороги часть прикрывать. Вот сверху мы все и увидели – засверкало над расположением, а потом все разом взорвалось. Будто на каждый метр по фугаске угодило. Дым рассеялся – лунный пейзаж. И от городка тоже ничего не осталось. Вот – только мы уцелели. С тех пор едем куда глаза глядят, и когда на этих натыкаемся… Повезло вам, мужики, что спали мы: раскатали бы вас вообще без разговоров. Плохой у вас грузовик – не нравятся нам такие. А насчет нарушения границы Украины извиняйте – нам сейчас на все границы класть с высоты птичьего полета, а то и выше.