Иллиан обхватил голову руками.

– Если бы только у меня был мой чип… и ты бы четко определил временной промежуток… Я смог бы просмотреть каждую секунду. Рассмотреть все подробности. На это ушло бы время, но я бы это сделал. Отловил бы ублюдков. Кем бы они ни были! Не важно, насколько скрытно им удалось нанести удар… Если это саботаж, то они уничтожили все улики окончательно и бесповоротно. – Он сердито крякнул.

– М-м-м… – Майлз откинулся на спинку стула, огорченный, но отнюдь не удивленный. Налив себе полчашки чая, он решил, что не стоит, пожалуй, доедать последний кусок персикового торта, одиноко лежащий на блюде. Если на Иллиана давить, он может сильно разнервничаться. Значит, пока тупик. Пора направить беседу в другое русло.

– Ну, тетя Элис, как продвигается подготовка помолвки Грегора?

– О! – благодарно взглянула на него Элис. – Очень хорошо во всех отношениях.

– Кто отвечает за безопасность? – немедленно спросил Иллиан. – Гарош сам этим занимается?

– Нет. Он поручил это полковнику лорду Фортале-младшему.

– Отличный выбор. – Иллиан опять расслабился и покрутил в руке пустую чашку.

– Да, Фортала в таких делах разбирается. Официальное оглашение и церемония пройдут во дворце. Я пыталась помочь Лаисе с традиционными барраярскими нарядами, хотя, возможно, для помолвки подойдет и комаррский. Но на свадьбе невеста, безусловно, должна быть в барраярском наряде… – И последовала пространная лекция, которую Майлз мысленно обозвал «социально-технические аспекты работы леди Элис». Рассказ тек легко и весело, а Майлз с Иллианом подливали масла в огонь, задавая наводящие вопросы.

Когда Мартин убрал со стола, Майлз предложил сыграть в карты, чтобы убить время. Цель, естественно, была другая – он хотел проверить работу мозга Иллиана. Нюанс, не ускользнувший от шефа Имперской безопасности. Но возражать Саймон не стал.

Они сыграли в звездный тарот – не слишком сложную игру, требующую умения следить за картами на руках партнеров и запоминать вышедшие. Никогда в жизни Майлз не видел, чтобы кто-нибудь мог выиграть у Иллиана на протяжении многих партий, разве что кому-то очень везло с раскладом. Через шесть партий Майлз с леди Элис поделили очки, а Иллиан пожаловался на усталость. Майлз немедленно прекратил игру. Иллиан выглядел как выжатый лимон, черты лица обострились, но Майлз не был уверен, что усталость – истинная причина, по которой Иллиан не захотел больше играть.

Рубан не преувеличивал. Иллиан утратил способность запоминать детали. Он мог поддерживать разговор, когда одно слово влекло за собой другое, но…

– Так что ты думаешь о человеке, которому Гарош поручил обеспечение безопасности на свадьбе Грегора? – вдруг спросил Майлз.

– А кому он это поручил? – спросил Иллиан.

– А кого бы выбрал ты?

– Думаю, полковника Форталу. Он знает столичные условия получше многих.

– А! – только и произнес Майлз. Элис, уже поднявшаяся, чтобы уйти, вздрогнула. Иллиан внезапно нахмурился, но ничего больше не сказал. Он несколько вызывающе жестом велел Майлзу оставаться на месте и сам пошел проводить леди Элис до машины.

Майлз встал и потянулся. Он устал гораздо больше, чем можно было предположить.

«Кажется, это обещает быть несколько странным».

Новый распорядок – тихий и спокойный, установился быстро. Майлз с Иллианом вставали, когда хотели, и по утрам вполне могли и не встречаться за завтраком, но обедали и ужинали обязательно вместе. Каждый день Майлз ходил в госпиталь, огромный медицинский комплекс на другом берегу реки, разделявшей Старый город. Когда он пришел в первый раз, его заставили ждать в коридоре, как заставили бы ждать любого ветерана. Тогда он как бы случайно сообщил о своем новом статусе Имперского Аудитора. Больше ему уже ждать не приходилось. Что ж, хоть какой-то прок от шоколадной цепочки Грегора.

Дув Галени навестил их на следующий же вечер после переезда Иллиана. Новое обиталище шефа несказанно изумило капитана. Он попытался отказаться от ужина, но Майлз не позволил. Уроженец Комарры чувствовал себя не в своей тарелке, ужиная со своим бывшим начальником. Похоже, подумал Майлз, вся эта история его гнетет. Галени дипломатично делал вид, что не замечает странную забывчивость Саймона, и быстро подхватил отработанную Майлзом тактику ненавязчивых напоминаний в процессе разговора, помогающих не терять нить беседы. Или, во всяком случае, поддерживающих иллюзию.

Леди Элис, как и обещала, заглядывала очень часто, хоть и была чрезвычайно занята в связи с приближающейся помолвкой императора. Теперь она обзавелась двумя помощниками, постоянно дежурившими во дворце. Айвен тоже забегал, причем каждый раз так, чтобы попасть к обеду или ужину. Еще Иллиана навещали человек шесть старых знакомых – пожилых военных. Они тоже быстро освоили науку общения с Саймоном. У главы департамента по делам Комарры Гая Аллегре, к счастью, хватило ума не беспокоить Иллиана разговорами о конторе.

Охрана СБ, оставленная из вежливости у особняка отсутствующего вице-короля Зергияра, выросла от одного человека до трех, и несчастный капрал Кости лишился привычного домашнего завтрака. Впрочем, он по-прежнему забегал на кухню после дежурства, а потому Майлз решил, что голодная смерть капралу не грозит. Счета, присылаемые в особняк Форкосиганов, значительно возросли. Впрочем, им было еще далеко до счетов, приходивших при родителях Майлза.

Каждый день Майлз беседовал с адмиралом Авакли, интересуясь, как продвигается дело. Авакли имел привычку отвечать довольно уклончиво, но все же Майлз сумел понять, что постепенный прогресс имеется. Хотя бы – в области отсеивания предположений. Он не хотел давить на Авакли, требуя более конкретных ответов. Не тот случай, когда можно допустить даже малейшую ошибку. Да и торопиться особенно некуда. Максимальный ущерб, который можно было нанести, уже нанесен, и с этим ни Майлз, ни Авакли, ни кто бы то ни было другой ничего поделать не мог.

Прорыв, которого так ждал Майлз, произошел на шестой день, но не у группы адмирала Авакли. Криохирург и невропатолог Императорского госпиталя сумели записать показания, когда с Майлзом случился припадок прямо в лаборатории.

Он вышел из привычной темноты, пересыпаемой россыпью конфетти, и обнаружил, что лежит на столе. На голове у него датчики, и весь он опутан проводами. Вокруг копошились три возбужденных медтехника. Наверное, они держали его, чтобы не свалился на пол во время конвульсий. А может, следили за подключением мониторов. Полковник Ченко, невропатолог, и капитан де Гиз, криохирург, громко переговаривались и оживленно жестикулировали, показывая друг другу новые данные. Это было лучшее зрелище с тех пор, как на ярмарку в Хассадаре привезли на велосипеде медведя, который до смерти перепугал лошадей. Майлз застонал, но никто не обратил на него ни малейшего внимания. Мониторы, похоже, представляли куда больший интерес, чем сам пациент.

Врачи так и не заговорили с ним. Тогда он оделся и пошел дожидаться в кабинет Ченко. Даже его аудиторский статус не заставил их поторопиться. Ченко, энергичный подтянутый мужчина средних лет – ходячая реклама профессии медика, соизволил наконец вспомнить о Майлзе. Он зашел в кабинет с целой пачкой дискет в руках. Радостное возбуждение сменилось у него некоторым самодовольством.