На следующий день я снова видел генерала Спирина рядом с комдивом. И снова мы блокировали кишлаки, но на этот раз в кишлаках работали афганские солдаты. Ближе к обеду на позициях одной из рот я увидел Спирина, который, не маскируясь, в полный рост, обходил позиции десантников и беседовал с ними. В кишлаке нет-нет да и вспыхивала перестрелка. Меня такое бесцеремонное отношение генерала к мерам личной безопасности удивило и даже возмутило. Мы требуем от солдат в боевой обстановке одного, а генерал подает дурной пример. Однако я генералу не указ. Вечером, когда войска собрались в лагере на ночевку, в штабной палатке встретился с полковником Зуевым, который был в группе генерала. Пришлось ему рассказать о Спирине. Заев мне по секрету сказал, что Спирин уже давно серьезно болен и он как бы не дорожит своей жизнью.

Наступило раннее утро четвертого дня боевых действий нашей группировки, которое, на мой взгляд, было, как всегда, обычным. Подъем. Завтрак. Убытие подразделений на боевые действия.

Окрики командиров на своих подчиненных, которые, по их мнению, затягивали своевременный выход в указанные районы. Да и поднятая пыль боевыми машинами делала это утро похожим на вчерашнее. Правда, со стороны гор послышался ранний выстрел. Кто в кого, пока неясно.

Через некоторое время лагерь опустел. Остался только личный состав оперативной группы с обслугой, разведчики и охранение. Проходя мимо, начальник связи дивизии бросил на ходу: «Комдива к телефону вызывает командарм. По всей видимости, боевая задача будет изменена. Кстати, где он?» — «Да вон с разведчиками беседует». — «Пойду отвлеку его от твоих парней».

Появился Хамаганов, как всегда, с улыбкой: «Что-то сегодня твои разведчики в лагере задержались». — «Вячеслав, не каркай, а то беду накликаешь. Сплюнь через плечо». Через некоторое время к нам снова подошел Горовой. «Ну, какие новости из армии?» — спросили у него. «Комдив еще на проводе», — ответил связист. Нашу беседу прервал возглас начмеда: «Смотрите, солдаты к нам афганца ведут». Подошедший лейтенант сказал, местный житель хочет видеть главного русского начальника. Отпустив лейтенанта, мы с афганцем направились к командиру, он уже закончил разговор с командармом и выходил из палатки.

Афганец на хреновом русском языке пытался нам сообщить какую-то важную информацию. Из его слов стало понятно, в одном из домов кишлака, в котором он проживает, есть склад оружия и боеприпасов. Пришлось дождаться прихода Сафарова. Сергей с афганцем переговорил, оказалось, действительно речь идет о складе оружия в одном из кишлаков.

Вот это да, воскликнул комдив. На моей памяти первый случай, когда местный житель сам приходит к нам с такого рода информацией.

Афганец по настроению главного шурави смекнул, что его информацией заинтересовались и ко всему сказанному добавил, что место он знает и готов показать, но только надо спешить. Склад могут перенести в другое место.

Я уже заранее знал, что этот склад придется искать моим разведчикам. Точно, комдив словно уловил ход моих мыслей, тут же отдал мне распоряжение: «Скрынников, забирай осведомителя, разведчиков и спешите в кишлак. Кишлак блокирован батальоном майора Кротика. Да, прихвати группу спецназа, хватит им прохлаждаться на командном пункте, и не забудь своих активистов». — «Хорошо, товарищ генерал, сегодня объединим усилия разведчиков и спецназовцев для выполнения задачи».

До кишлака по карте было километров пять, а с учетом рельефа местности все шесть. Если ехать на технике, вроде бы и недалеко, да вот километра два надо идти пешком. На этом участке местность для техники непроходимая. Ладно, подумал про себя, боевую технику оставим около ближайшей роты, которая оседлала гору, а дальше пойдем пешком. Время подходило к полудню, и солнце палило в полную силу. Внутри боевой техники было нестерпимо душно, а здесь еще вонючая пыль, поднятая гусеницами машин, добавляла проблем, набивалась в ноздри и уши. Дышать было нечем. Как назло, сегодня с утра не было ветра, и пыль огромным грибом подолгу возвышалась над колонной.

Разведчики обрадовались, когда прибыли на место, по крайней мере здесь не было пыли. Уточнили задачу, порядок движения и сигналы. Как нам в то время не хватало средств связи внутри подразделений! Выручали разработанные нашими отцами сигналы. Правда, и сейчас в современных боевиках для управления используют давно забытые сигналы, только более модернизированные. С высотки кишлак и прилегающая к нему местность в бинокль хорошо просматривались. Кишлак был большой, а несколько домов стояли в отдалении. Дома напоминали небольшие крепости, стоящие друг от друга на приличном расстоянии. Они, как правило, строились из огромных саманных кирпичей, стены были толстыми и высокими. Мой дом — моя крепость, а наш объект был вообще на отшибе, ближе к горам. Его удаление от кишлака обеспечивало выполнение боевой задачи с меньшим риском для нас. После установления наблюдения за домом определили маршруты движения к нему. Группу спецназа по виноградному полю я направил в обход объекта, а сам с разведчиками и активистами Залмая по неглубокому оврагу направился к цели, как бы обходя дом с южной стороны. Вдруг где-то в центре кишлака затарахтел крупнокалиберный пулемет. Стоп, по звуку — «ДШК». Мы остановились и прислушались, пытаясь определить направление стрельбы. С таким оружием шутки плохи. Сейчас «зеленые» у нас запросят вертушки, подумал про себя. И тут же радисту Понкратову: «Сережа, слушай эфир и мне докладывай». — «Есть». Далее поинтересовался у Марченко: «Валера, красные дымы в группе имеются?» — «А то, без них никуда», — ответил командир. «Ладно, я просто так на всякий случай спросил. Если налетят вертолеты, чтобы вовремя себя успеть обозначить. А то в кишлаке может и от своих достаться». Тем не менее стрельба нам была как бы напоминанием о том, что мы находимся в боевой обстановке, хотя мы и так приучились соблюдать осторожность и работать по-боевому. Овраг стал уходить в сторону, нам пришлось продолжить движение по мелкому кустарнику. Через некоторое время закончился и кустарник. Группа вышла к обработанному участку земли, на котором росла кукуруза. Рядом со мной шел местный житель. Вдруг откуда ни возьмись появилась женщина, как ведьма, вся в черном, и с криками угрозы набросилась на афганца. Тот, пятясь, спрятался за наши спины. Она шумела, не обращая никакого внимания на нас. Они чужие, а ты же афганец, как тебе не стыдно быть вместе с неверными, ты совсем забыл Аллаха, и вдобавок обозвала его нехорошим словом, так здорово схожим с узбекским, которое приходилось слышать много раз на улицах Ферганы. Нежеланная встреча с женщиной на некоторое время приостановило наше продвижение. Однако выручили активисты, они грубовато взяли женщину под руки и поволокли ее в кукурузу. У меня сразу мелькнула нехорошая мысль, надругаются над женщиной. Тихо говорю Марченко: «Валера, останови этот спектакль». Тот, в свою очередь, Иванину, Куранову и Сафарову скомандовал «фас». Разведчики бросились в кукурузу. Однако все обошлось без нашего вмешательства. «Зря подумал в ту минуту плохо про партийцев», — сказал сам себе. Они ее связали и бросили на землю, но без кляпа во рту, хотя она продолжала ругаться. После небольшой заминки мы ускорили движение. «Валера, а почему вдруг женщина набросилась именно на местного, возможно, она признала в нем кого-то?» — «Вполне возможно». В этот момент в наушниках радиста что-то щелкнуло, и тотчас в эфире послышался голос Шпака, который предупредил комбата, майора Кротика: «Будь внимательным, на севере кишлака с группой работает наш главный «Канарис» (это он обо мне). Так что будь начеку». От такой заботы стало веселее. Хотя команда прошла с небольшим опозданием, но все же лучше позже, чем никогда. К этому времени группа спецназа подошла к нужному для нас дому, увлеклась наблюдением и на какое-то время потеряла нас из виду. Маскируясь в складках местности, к дому подошла и наша группа. Таким образом, как бы замкнулось кольцо вокруг дома. Один из активистов неосторожно выглянул из-за дувала и стал рассматривать дом. Спецназовцы приняли его за душмана и открыли огонь. Куранов находился рядом с активистом и открыл ответный огонь. Одним словом, через секунду началась сильная перестрелка. Нам повезло, обе группы находились за дувалами, и мы не перестреляли друг друга. Безрядин вовремя заметил перебегающего спецназовца, поднял шум. «Свои, прекратите стрельбу». В подобных ситуациях очень трудно остановить стрельбу, нервное напряжение на высшем пределе, а большой палец правой руки находится на спусковом крючке, и, как правило, огонь ведется до последнего патрона в магазине. Перестрелку около дома услышали наши подразделения, которые находились наверху в горах, и сразу передали информацию командиру полка, тот, в свою очередь, комдиву. Комдив, естественно, вызывает меня на связь: «Доложи, что у тебя там происходит?» — «Пока все под контролем, а стрельба спровоцирована своими», — отвечаю генералу. «Будь осторожен», — последовал совет командира. Мы на какое-то время притаились и продолжали вести наблюдение за домом и территорией. Установили зрительную связь с группой спецназа.