– Вы готовы предстать перед судом присяжных в качестве свидетельницы против доктора Кварца и сообщить всю правду о нем?

– Да, безусловно.

Выражение ее лица не менялось, когда она хладнокровно чеканила эти слова. Можно было принять эту демонически красивую женщину за безжизненное мраморное изваяние.

– Довольно, – ответил сыщик, – забирайте его с собой, – коротко приказал он полицейским.

Доктор Кварц громко засмеялся, когда его схватили сильные руки полицейских и потащили прочь.

Страшное показание Занони как будто не произвело на него никакого впечатления.

– У этого человека какие-то стальные нервы, – невольно воскликнул один из полицейских.

– Стальные нервы, железная воля и ледяное сердце – не так ли, милый друг Ник Картер? – крикнул доктор Кварц.

Он дьявольски хохотал, когда полицейские уводили его в наручниках и кандалах.

В одно прекрасное утро Ник Картер совершенно неожиданно встретил своего друга инспектора Мак-Глусски, начальника нью-йоркской уголовной полиции, у подъезда гостиницы Мортона, находящейся на одной из громаднейших и красивейших площадей города – на Унион-сквер. Знаменитый сыщик как раз собирался в главное полицейское управление, а инспектор намеревался навестить своего друга на его частной квартире.

– Вот это называется удачей, – заявил инспектор, – я как раз собирался к тебе.

– Неужели? – смеясь, ответил Ник Картер. – А я шел к тебе, дружище.

– Ну вот и прекрасно, – заметил инспектор Мак-Глусски. – Куда же мы пойдем: в управление или к тебе домой?

– Ни то, ни другое, Джордж, мы лучше найдем здесь, в вестибюле гостиницы Мортона, укромный уголок и там за сигарой поболтаем вволю.

– Ты всегда умеешь сочетать приятное с полезным, Ник, – со смехом проворчал инспектор и, взяв своего приятеля под руку, вошел с ним в огромный вестибюль гостиницы.

Скоро оба друга удобно уселись в отдаленном углу вестибюля, закурили ароматные сигары, и тогда инспектор заговорил:

– Полагаю, Ник, ты помнишь еще свою маленькую приятельницу Занони, а?

– Ты говоришь несообразности, Джордж, – со смехом прервал его сыщик. – Как будто можно забыть Занони и приключения, в которых она фигурировала!

– Ну а поинтересовался ли ты узнать ее дальнейшую судьбу, после того как ее отправили в Даннемору в качестве сумасшедшей?

– Как тебе сказать: и да, и нет, – ответил сыщик, – ты знаешь, конечно, что красавица Занони вздумала сыграть роль привидения в этом учреждении, надеясь напугать находящихся там сумасшедших и вызвать между ними бунт. Разумеется, она действовала заодно с находившимся в том же доме своим учителем доктором Кварцем; дьявольский план их удался, если бы мне не представилась возможность вмешаться в это дело. И теперь прекрасная Занони содержится под строжайшим надзором.

– Да, я знаю об этом происшествии, – сказал инспектор, – но скажи, пожалуйста, Ник, после этого случая ты уже больше не интересовался Занони? Дело в том, что мне хотелось бы знать, сходятся ли наши сведения о ней.

Ник Картер усиленно затянулся сигарой и с любопытством посмотрел на своего друга.

– Не хитри, Джордж, ведь я знаю тебя хорошо. Говори, что случилось? – спросил он, вытягиваясь в кресле.

– Это ты сейчас узнаешь, Ник, но сначала ответь на мой вопрос, – уклончиво заметил инспектор.

– Ну, у меня за это время было столько дел, что я при всем желании не мог интересоваться Занони, – откровенно сознался сыщик. – Во время бунта Занони была тяжело ранена. Она открыла какие-то подземные ходы под зданием тюрьмы, мой помощник Дик преследовал ее и ранил во время борьбы. Затем ее положили в тюремную больницу, там она на час пришла в сознание, а потом опять впала в глубокий обморок. Насколько мне известно, Занони так и осталась до сих пор в этом бессознательном состоянии, напоминающем каталепсию. Бунт произошел в ноябре.

– Совершенно верно, – сказал инспектор, – с того времени много воды утекло, так как сегодня у нас уже первое мая. Согласись, Ник, ведь это необыкновенное явление, когда женщина в течение полугода находится в таком состоянии.

– Я не совсем согласен с тобой, – задумчиво возразил сыщик, – такое состояние каталепсии наблюдается чаще, чем мы думаем. Я говорил об этом со специалистами, которые видят в этом только крайнюю степень истеричности. Следовательно, я не вижу ничего особенного в болезненном состоянии Занони. Возможно, что нанесенный ей удар парализовал какую-нибудь функцию ее мозга и природе требуется много времени, чтобы восстановить прежнее состояние, если только вообще это реально. Я, впрочем, припоминаю, что слышал, – неуверенно прибавил он, – будто Занони почти ежедневно пробуждается на короткое время, принимает пищу, даже умывается, не нуждаясь в посторонней помощи. И затем уже через несколько минут, а иногда через четверть часа она снова впадает в летаргический сон. Да, теперь я хорошо припоминаю: доктор Слокум, знаменитый врач по нервным болезням, заинтересовался этим случаем и добился того, что больную перевели из тюремной больницы в Даннеморе, где, конечно, уход за ней был плохой, в здешнюю клинику для нервнобольных, где он лично лечит ее. Больше я ничего не знаю.

– Да больше нечего и знать, – с улыбкой сказал инспектор, – разве только то, что Занони за все шесть месяцев не говорила ни одного слова ни с санитарами, ни с лечившими ее врачами и вообще вела себя так, что даже опытный доктор Слокум не находит ключа к этой загадке. Ее состояние не поддается никакому лечению, и если здесь нет притворства, то факт каталепсии установлен, а в каталептическом состоянии тело молодой женщины со сведенными мускулами походит на кусок стали. Только с помощью электричества можно разбудить Занони на короткое время, и тогда мускулы ее расслабляются, становятся мягкими и сознание на мгновение восстанавливается.

– Я и сам сначала предполагал, что мы имеем дело с симуляцией, так как от этой Занони можно ожидать всего, – заметил Ник Картер, – но теперь я этого больше не допускаю, так как самые опытные врачи Нью-Йорка осматривали больную и пришли к единогласному заключению, что в данном случае речь идет о не наблюдавшейся до сих пор разновидности комы, как врачи называют каталепсию.

– Так-то оно так, ну а теперь очередь за сюрпризом, – смущенно заявил инспектор. – Представь себе, Ник, эта каталептическая особа исчезла, испарилась из-под хорошего надзора в больнице, точно в воду канула!

Ник Картер был так изумлен этим известием, что не находил слов и вытаращил глаза на своего приятеля.

– Слушай, ты точно говоришь о Занони? – наконец произнес он с волнением.

– Разумеется, – печально подтвердил инспектор Мак-Глусски, – могу только повторить, что она исчезла, точно испарилась в воздухе. Надо тебе знать, что ночью у ее постели дежурила одна из наиболее опытных и достойных доверия сестер милосердия, причем она клянется, что ни секунды не дремала. Она утверждает, что и не думала спать и что не выпускала из поля зрения вверенную ее заботам больную.