На пороге, весь засыпанный снегом, стоял князь Сергей Тоневицкий.

– Вы меня не узнаёте, господин Сметов? – не здороваясь, спросил он.

– Отчего же… У меня хорошая память на лица, – помедлив, отозвался Андрей. – Чему обязан?.. Впрочем, входите. У меня, правда, ненамного теплее, чем снаружи, но, кажется, где-то были два полена… И том Гегеля для особого случая.

Поленья и Гегель нашлись под кроватью и немедленно отправились в печурку. Через четверть часа хозяин и гость перестали стучать зубами, и Андрей, кое-как справившись к приступом кашля, предложил кипятку.

– Спасибо. Не хотелось бы злоупотреблять вашим гостеприимством. Хватит того, что я вас с постели поднял, – отказался Сергей. Лицо его было бледным, под глазами легли тени, и Андрей смотрел на нежданного гостя с настороженным любопытством.

– Итак, князь… Вы же не просто так пришли отдать мне визит? Что произошло?

– Я не могу найти Варю, – коротко сказал Сергей. – Я только что был на Полянке, в доме этого купца Емельянова. Боюсь, что переполошил всех спозаранку… Там, кроме главы семейства, никто в такой час, похоже, не встаёт. Насилу добился, что Варвара Трофимовна там более не живёт и съехала неделю назад, а куда – не сказала. Тогда я вспомнил о вас… Оказалось, что и вы тоже съехали, причём не заплатив за два месяца. На вас там очень сердиты. Куда вы отправились, разумеется, никто не знал. К счастью, меня уже на улице догнала какая-то девица и поведала, что господин Сметов перебрались на Дмитровку. И вот я здесь. Всю улицу обошёл, прежде чем мне указали на ваш чердак.

– Похвальное усердие, – без тени улыбки заметил Сметов. – Так вы ищете Варвару Трофимовну? Жаль, однако, что вы так поздно вняли моему совету.

Лицо Сергея окаменело. Казалось, он вот-вот выругается, встанет и уйдёт прочь. Но он сдержался и сквозь стиснутые зубы выговорил:

– Я никак не мог быть здесь раньше. На другой день после нашего с вами знакомства я был вынужден отбыть в Калужскую губернию по делам семьи. Поверьте, это нельзя было отложить: я выполнял поручение матери. Вернулся лишь вчера. И сразу же, как вы можете видеть… Андрей Петрович, куда уехала Варя? И что стряслось такого, что она среди зимы неожиданно отбыла из Москвы? Куда и от кого она снова бежит?

– А я, признаться, не замечал в Варваре Трофимовне склонности к бегству, – невинным голосом заметил Андрей.

– Не могли бы вы оставить этот тон?! – взорвался Сергей. – Поверьте, если бы у меня был другой выход, я не искал бы вашей помощи и… – он умолк на полуслове, потому что Андрей захлебнулся кашлем, и на этот раз ему не удалось подавить приступ.

– Вы совсем больны, зачем вы живёте здесь? – с досадой спросил Сергей, когда его собеседник отдышался и извиняющимся жестом прижал руку к груди. – Здесь же спать невозможно, в холодище таком!

– Право? А англичане вот рекомендуют! – усмехнулся Андрей. – Существует йоркширская система, согласно которой холодный климат весьма укрепляет здоровье и лёгкие!

– Вам угодно разыгрывать из себя шута? – холодно поинтересовался Тоневицкий.

– Отвечая на глупый вопрос, поневоле становишься шутом, – парировал Андрей – и тут же снова закашлялся. Встав, долго пил воду из остывшего чайника.

Сергей ждал, угрюмо глядя в заиндевевший угол у двери. Чуть погодя Сметов превёл дыхание и сказал:

– Думаю, что помочь вам в ваших поисках я вряд ли смогу. Дело в том, что Варвара Трофимовна уехала в Петербург. Это всё, что я знаю, ибо писем от неё ни мне, ни её подругам ещё не было.

– В Петербург? Но, чёрт возьми, зачем?!

– Затем, что её выставка имела большой успех. Через две недели после неё у Варвары Трофимовны были господа из художественной Академии и княгиня Беловзорова. Её вы, надеюсь, знаете?

– Евдокию Павловну? Разумеется! – Сергей изумлённо смотрел в безмятежное лицо Сметова. – Но, позвольте… Какое же дело у княгини может быть к Варе?

– Ну вот, а говорите, что знаете Беловзорову! Княгиня, насколько даже мне известно, записная меценатка. Отыскивает таланты и всячески им покровительствует… В том числе, как это ни странно, и деньгами снабжает. Картины Варвары Трофимовны произвели на неё такое впечатление, что княгиня немедленно скупила всё, что уцелело после выставки, и рекомендовала художнице ехать в Италию… Для чего и предложила стипендию. Так что, думаю, Варвара Трофимовна сейчас уже на пути в Рим.

Сергей молча, пристально смотрел на него.

– Вы не разыгрываете меня, Андрей Петрович? – серьёзно спросил он.

– Ничуть, – так же серьёзно ответил Андрей. – И, поверьте, мне было очень жаль с ней расставаться. Что-то мне подсказывает, что вряд ли Варвара Трофимовна появится ещё в моей жизни.

Сергей, сдвинув брови, смотрел в заснеженное окно. Андрей долго ждал, не сводя с него взгляда, но Тоневицкий молчал.

В печи треснуло полено, и Сергей, вздрогнув, повернулся к хозяину.

– Что ж… Прошу меня извинить за нежданный визит. Я вам очень благодарен. – Он встал, не глядя взял со стола фуражку.

– Думаю, вы сможете отыскать Варвару Трофимовну через княгиню Беловзорову. – Андрей поднялся вслед за гостем. – Коль скоро вы хорошо знакомы…

– К сожалению, у меня нет более времени, – отрывисто сказал Сергей. – Через два дня я обязан быть в полку, мой отпуск окончен.

Андрей пожал плечами. Помолчав, медленно, почти нехотя сказал:

– Может статься, что Варвара Трофимовна напишет мне или своим подругам. В таком случае я готов известить вас, князь. Разумеется, если вы потрудитесь оставить адрес…

– Потружусь. – Сергей вытащил из кармана маленькую записную книжку. У Сметова нашёлся огрызок карандаша. Тоневицкий быстрым косым почерком набросал несколько строк, вырвал страницу и протянул Андрею.

– Весьма вам благодарен, – повторил он. Взял с подоконника шинель и шагнул к двери.

Уже с порога Тоневицкий обернулся. Посмотрел синими холодными глазами в тёмное, осунувшееся, заросшее щетиной лицо студента.

– И всё же я не могу понять, господин Сметов… Ведь помогать мне – совсем не в ваших интересах. Я, признаться, ни на что не рассчитывал… Нанёс вам визит единственно от отчаяния. Зачем же вы?..

– Да всё затем же, князь, – скучным голосом отозвался Андрей, топая ногой на мышь, высунувшуюся из норки в углу. – Кыш, проклятая! Уже и днём житья от них нет… И не мёрзнут ведь! Мне дорого счастье Варвары Трофимовны, только и всего. А любит она вас. Почему-то. Вот это, на мой взгляд, гораздо менее доступно для понимания. Впрочем, кто их, женщин, разберёт… Прощайте.

– Честь имею, – отрывисто произнёс Тоневицкий. Повернулся и исчез в темноте ледяного коридора.

Вечером следующего дня, когда разошедшаяся метель вновь заваливала снегом улицы Москвы, в спальню княгини Веры осторожно постучали.

– Кто это? Входите, пожалуйста!