– Да, прошу вас. – Вера не сводила внимательного взгляда с лица пасынка. – Серж, мне хотелось бы, пока у Федосьи всё готовится…

– Мне тоже нужно как можно скорее с вами поговорить, – нетерпеливо перебил её Сергей, проводив взглядом Александрин.

– Что ж, тогда прошу в кабинет.

– Маменька, надеюсь, за это время вы не просватали кузину? – спросил Сергей сразу же, как только дверь кабинета закрылась за его спиной.

– Разумеется, нет. – Вера в упор смотрела на него, забыв зажечь свечи. Крошечный огарок в её руке трещал и отбрасывал на обои прыгающие тени. – Как я могла это сделать, не дождавшись вас?

– Да мало ли… Я, признаться, боялся, что она совсем замучила вас своими припадками, и вы, утратив терпение… Фу-у-у, слава богу! – Сергей с облегчением бросился в скрипучее вольтеровское кресло. – Стало быть, не зря спешил. Но ведь Казарин этот по-прежнему у нас бывает?

– Каждый день! И они уже объяснились! – Вера взволнованно ходила по кабинету. – И он просил у меня руки Александрин три дня назад!

– И что же вы?..

– Попросила время на размышление, не зная, что отвечать! Александрин совершенно счастлива, даже рыдать перестала! Заставляет Домну каждый вечер гадать себе на картах, и всё ей короли марьяжные выпадают! А я уже сама на грани истерики…

– В жизни не поверю, – без улыбки сказал Сергей. – Но вижу, что вы совсем измучились. Жаль, право… Нас ждёт нервический припадок, какого эти стены ещё не видели.

– Боже, Серёжа, не пугайте меня! – Вера остановилась прямо перед ним. – Что вы такое узнали под Малоярославцем? Там хотя бы знают этого господина Казарина или это всё враньё – про два имения в Калужской губернии?

– Про имения – нисколько, они действительно имеются. Правда, как меня заверили, совершенно запущены и разорены: половина душ в бегах, остальные нищие. Если бы не приданое покойной жены…

– Так Казарин был женат?

– И овдоветь успел четыре года назад! Там ещё двое детей! Но не это самое худое! Уж право, и не знаю, как рассказать вам, чтоб прилично звучало…

– Серёжа, ради бога, говорите как есть, мне не пятнадцать лет!

– Извольте… Хотя история гнусная. Но, по-моему, чистая правда – мне несколько человек слово в слово повторили. Собственно говоря, обычное дело… Крепостная девка. Как мне рассказали, необыкновенной красоты была и хитрющая, как лиса. Казарин наш с ней несколько лет жил… И, похоже, тайно обвенчался.

– Та-а-ак… – Вера глубоко вздохнула. – Но как же этот господин в таком случае осмелился просить руки Александрин?!

– В том-то и дело, что насчёт женитьбы – ничего доподлинно не известно! Все говорят одно: Казарин дал этой Дашке или Глашке вольную – и на другой день она исчезла вместе с дворовым кучером! Шуму было много, искали – да не нашли. Казарин, говорят, пил горькую месяца два – и пьяным рыдал, что законную супругу навек утратил. Трезвым, правда, всё отрицал, но ведь пол-уезда эти завывания слышало! А разузнать наверное никак невозможно, потому что венчание, если оно и было, прошло тайно… И, скорее всего, в другом уезде. Вот такие, маменька, новости.

– Господи, какая гадость… Мерзость какая! – с отвращением сказала Вера. – Слава богу, что я не согласилась! Не хватало только, чтобы Александрин обручилась с женатым человеком и…

– Маменька, а вдруг всё-таки враньё – про женитьбу-то? – почти жалобно спросил Сергей, вставая и сам наконец зажигая свечи в большом шандале на столе. – Ведь как мы все надеялись избавиться от кузины хотя бы к весне… И снова разочарование?

– Серж, вы несносны! – взорвалась Вера, сжимая пальцами виски. – Право, нельзя же помышлять только о своём благополучии! Боже, надо же было такому случиться… именно сейчас, когда Александрин так счастлива… Я ведь вынуждена теперь отказать от дома господину Казарину… О-о-о, мерзавец, как он смел, как набрался наглости, чтобы вскружить голову девочке?!.

– Ему необходимо приданое Александрин, только и всего, – слегка обиженно сказал Сергей. – Растолкуйте это кузине. Убеждён, что вы найдёте правильный тон. Ведь, согласитесь, хуже будет, если Александрин выйдет замуж – а через месяц объявится законная казаринская супруга, брошенная кучером на произвол судьбы. И что тогда?

– Господи… – Вера упала в кресло и некоторое время молчала. – Что ж… Наверное, это и к лучшему. Благодарю вас, Серёжа, и простите мою резкость. Я, признаться, и не ждала от вашей поездки ничего хорошего, но услышать такое!.. Хорошо, что всё выяснилось, и теперь я с чистой душой откажу этому проходимцу. – Она вздрогнула. – Представить страшно, что могло бы случиться!

– Маменька… – робко начал Сергей. – Знаю, что я чудовищный эгоист и помышляю… Как вы выразились? Лишь о своём благополучии… Но нельзя ли объявить обо всём этом кузине после моего отъезда? Ей-богу, я не вынесу того, что здесь начнётся!

– К сожалению, медлить нельзя. Придётся… – Вера не закончила: в дверь просунулась голова Домны.

– Барин, обедать пожалуйте!

– С удовольствием! – Сергей поднялся.

Встала и Вера.

– Что ж, а я пойду к Александрин.

Беседа с приёмной дочерью прошла очень спокойно – к страшному изумлению Веры. Александрин выслушала всё молча, вытянувшись в струнку на стуле и стиснув руки на коленях. Вид у неё был совершенно отсутствующий, и растерянная Вера несколько раз даже приходила в сомнение: слышит ли её падчерица.

– …и вы, я уверена, сами понимаете, что я должна отказать от дома господину Казарину, – закончила она, не сводя взгляда с бледного, безмятежного лица Александрин.

– Разумеется, Вера Николаевна, – ровным голосом отозвалась та. – Вы вправе так поступить.

– Мне, право, очень жаль, – осторожно сказала Вера, которой это безразличие нравилось с каждой минутой всё меньше. – И я искренне сочувствую вам. Утешение может быть одно – вы так молоды и так хороши собой, что в скором времени сделаете блестящую партию.

– Я надеюсь на это, княгиня, – всё так же замороженно отозвалась Александрин, не поднимая ресниц. – Только прошу вас об одолжении. Разрешите мне самой отказать господину Казарину? И сделать это наедине?

– Что ж… Извольте. – Вера почувствовала, что не вправе помешать в этом падчерице. Она молча пронаблюдала за тем, как прямая, тоненькая Александрин идёт к двери, выходит и осторожно прикрывает её за собой. Дождавшись, пока приёмная дочь скроется в своей комнате, Вера вышла в кухню, где её дожидались взволнованные домочадцы, и тихо сказала:

– Думаю, лучше не спускать с неё глаз. Александрин очень спокойна. Это плохо.

– Господи, и то правда! – всплеснула руками Домна. – Вот у нас в Редькине случай был: Нюшку-дворовую барин распорядился за вдовца отдать, а у Нюшки-то жених имелся! Когда ей объявили, она уж такая тихая да смирная была: «Как барин прикажет, мы из господской воли не выходим…», а за день перед венчаньем возьми и в реку кинься! Вытащить-то вытащили, да не откачали!