– Тридцать! - возразил Бенедикт.

– Не важно. Так или иначе, ты старше меня, пускай к тебе и пристает.

Бенедикт нахмурился. В последние несколько недель мама вела себя необыкновенно сдержанно и ни разу не высказала Бенедикту претензий, что он все никак не женится. Правда, в последнее время он обходит родительский дом за километр, но и до того, когда он туда приходил, она и словом о женитьбе не заикалась.

Странно, очень странно…

– Во всяком случае, - продолжал ворчливым голосом Колин, - я не собираюсь в ближайшее время жениться вообще и на Пенелопе Фезерингтон в частности.

– Ой! - послышался женский голос, и Бенедикт понял: сейчас ему предстоит пережить один из самых неловких моментов в своей жизни.

Чувствуя, как сердце заныло в груди, он повернулся к двери. Там стояла Пенелопа Фезерингтон - губы дрожат, в глазах смертельная тоска. Ее силуэт четко вырисовывался в дверном проеме.

И в этот момент Бенедикт отчетливо понял то, о чем должен был догадаться уже давным-давно и на что по присущей почти всем мужчинам невнимательности не обращал внимания: Пенелопа Фезерингтон влюблена в его брата.

– Пенелопа, - откашлявшись, начал Колин тоненьким виноватым голосом. - Э-э… рад тебя видеть.

Он выжидающе взглянул на братьев, надеясь, что те его поддержат, однако они предпочли не вмешиваться.

Бенедикт считал, что Колин должен выкручиваться сам, хотя ему было и жаль брата.

– Я не знал, что ты здесь, - запинаясь, продолжал Колин.

– Я так и поняла, - проговорила Пенелопа, и в голосе ее не прозвучало ни малейшего раздражения. Колин судорожно сглотнул и продолжал:

– Ты приходила к Элоизе?

Пенелопа кивнула:

– Меня пригласили.

– Ну конечно! - порывисто воскликнул Бенедикт. - Естественно, пригласили. Ты же ее самая близкая подруга.

– Ты бы ни за что не пришла без приглашения, - промямлил наконец Колин после неловкого молчания.

Пенелопа промолчала. Она попыталась улыбнуться, но у нее ничего не вышло. Наконец, когда Бенедикт уже решил, что Пенелопа сейчас помчится прочь по улице, она взглянула Колину прямо в глаза и сказала:

– Я никогда не просила тебя жениться на мне.

Щеки Колина сделались ярко-пунцовыми - Бенедикт и не представлял, что такое возможно, - он открыл рот, но из него не вылетело ни звука.

Первый раз в жизни - а может быть, и последний - Бенедикт видел, чтобы его младший братишка не нашелся, что ответить.

– А я никогда… - прибавила Пенелопа хриплым голосом и, судорожно сглотнув, продолжала:

– Я никогда никому не говорила, что хочу, чтобы ты меня об этом попросил.

– Пенелопа, - наконец выдавил из себя Колин, - прости.

– Тебе не за что просить прощения, - проговорила Пенелопа.

– Нет, есть за что, - возразил Колин. - Я тебя обидел и…

– Но ты же не знал, что я здесь.

– И тем не менее…

– В том, что ты не собираешься на мне жениться, ничего страшного нет, - ровным голосом сказала Пенелопа. - Вот я же, например, не собираюсь выходить замуж за твоего брата Бенедикта.

Бенедикт, который все это время старательно отворачивался, взглянул на нее.

– И он вовсе не обижается, когда я ему об этом говорю. - Она повернулась к Бенедикту и взглянула на него своими карими глазами. - Правда, мистер Бриджертон?

– Конечно, - поспешно ответил Бенедикт.

– Значит, так и будем считать, - бесстрастно продолжила Пенелопа, - никто никого не обидел. А теперь, джентльмены, прошу меня простить.

Бенедикт, Энтони и Колин тотчас же расступились, и Пенелопа спустилась по ступенькам и прошествовала мимо них.

– А где твоя горничная? - крикнул Колин ей вдогонку.

– Я пришла одна. Я ведь живу в соседнем доме.

– Я знаю, но…

– Я вас провожу, - спокойно сказал Энтони.

– Право, в этом нет никакой необходимости, милорд.

– Позвольте мне это сделать. Мне это будет приятно.

Пенелопа кивнула, и они с Энтони пошли по улице. Несколько секунд Бенедикт с Колином смотрели на их удаляющиеся спины. Наконец Бенедикт повернулся к братуи сказал:

– Отлично сработано, Колин.

– Я же не знал, что она рядом!

– Я это заметил, - сказал Бенедикт.

– Прекрати. Мне и без тебя тошно.

– Еще бы тебе не было тошно.

– А ты что, сам никогда не обижал женщину? - с вызовом бросил Колин, и по его тону Бенедикт понял, что брату сейчас приходится несладко.

Ответить он не успел: точно так же, как только что Пенелопа, в дверях возникла мать.

– А где Энтони? - спросила она. - Еще не пришел?

Бенедикт кивнул на угол дома.

– Пошел провожать мисс Фезерингтон.

– Вот как? Очень мило с его стороны. Я… Ты куда, Колин?

Остановившись на секунду, Колин процедил сквозь зубы:

– Мне нужно выпить.

– Но еще слишком рано…

Бенедикт положил руку на руку матери, прервав ее тем самым на полуслове.

– Пускай идет, - сказал он.

Вайолет открыла было рот, чтобы возразить, но, видимо, передумала и, кивнув, посетовала:

– А я-то надеялась собрать семью и сделать одно объявление. Но ничего, с этим можно подождать. А пока, может быть, выпьешь со мной чаю?

– Не слишком ли для этого поздно? - спросил Бенедикт, взглянув на часы.

– Можешь не пить, - проговорила Вайолет, пожав плечами. - Просто мне нужен был предлог, чтобы побеседовать с тобой.

Бенедикт с трудом изобразил на лице улыбку. У него не было никакого настроения беседовать с матерью. Откровенно говоря, у него не было настроения беседовать вообще с кем бы то ни было, и это было видно по его лицу.

– Ничего серьезного, - успокоила его Вайолет. - Господи! У тебя такой вид, словно тебя приговорили к смертной казни.

Решив, что не стоит говорить, что именно так он себя и чувствует, Бенедикт наклонился и поцеловал мать в щеку.

– Какой приятный сюрприз! - воскликнула та, просияв. - А теперь пойдем со мной. Я хочу тебе кое о ком рассказать.

– Мама!

– Ты только выслушай меня. Такая приятная девушка…

А ведь верно она заметила насчет смертной казни.

"Мисс Пози Рейлинг (юная падчерица покойного графа Пенвуда), не частая гостья этой колонки и - как это ни прискорбно, но автор этих строк вынуждена отметить - не пользующаяся большим успехом на великосветских мероприятиях, повела себя на музыкальном вечере, устроенном в доме ее матери во вторник вечером, более чем странно. Она настояла на том, чтобы ее посадили у окна, и большую часть времени провела, глядя на улицу, что-то пристально высматривая… А может быть, кого-то?"