Появилась официантка с едой и напитками для Исака. Его стейк оказался огромнее того, который Эмили проглотила час назад.

Она обратила внимание, что он заказал «Ред Булл».

Он снова помедлил. Развернул бумажную салфетку и заложил ее за воротник футболки. Он поднял нож и вилку, как будто это был ритуальный обряд, где каждое движение несло сакральный смысл. Он рассматривал стейк на тарелке, тщательно выбирая, с какой стороны отрезать первый кусок.

– Послушай, девочка, – сказал он и сделал паузу. – Мне не нужны деньги.

Он наколол кусочек мяса на вилку и засунул в рот.

– И, говоря начистоту, девка мне тоже не нужна.

Он подмигнул ей, одновременно пережевывая мясо с широко открытым ртом.

Эмили почувствовала, как волна возмущения ударила в голову. Это, черт возьми, переходит все границы. Он что, смел подумать, что она предлагает ему деньги и себя? Она резко отодвинула свой стул и попыталась придумать подходящий ответ.

Прежде чем она успела подняться, Исак проглотил мясо и сказал:

– Сиди. Я хотел сказать, что если я что-то и сделаю, то для моего друга Тедди, а не для собственной выгоды. Мы работаем не так, как все остальные в этой стране. Есть понятия. Честь. Верность. Эти слова все еще кое-что значат в Седертелье.

Она заставила себя успокоиться. Ей нужен только ответ.

– Вы сможете нам помочь?

– Возможно, но давай-ка я позвоню Тедди и узнаю все лично от него?

– У меня, к сожалению, нет его номера. Его телефон вчера сломался. Но вы можете позвонить моему шефу, он подтвердит мои слова.

– А, нет-нет, я не люблю всяких шефов. Но ты от Медведя, так что все верно. Но нам нужно играть в одной лиге. Дела такие. Тедди мужик что надо. Мы здесь выросли вместе, мы одного возраста. Мы все делали вместе, пока он не занялся своими делами, а я – своими. Но «ноу хард филингс», я его уважаю. Всегда уважал. Понятно?

Эмили поняла не все, но промолчала. Пусть Исак выговорится.

– Я помню, нам было лет по восемнадцать и у нас были терки с парнями из банды «Скрюбэкс». Они пришли на наш район и сказали, что нам там кое-что нельзя делать, кое-что продавать. Мы думали, Тедди пойдет к Куму. Но наш с тобой приятель Медведь не так действует. Знаешь?

Эмили попыталась улыбнуться, хотя сейчас ей казалось, что ей в лицо вкололи ударную дозу ботокса.

Исак продолжил:

– Так что Тедди просто сказал: давай разберемся. Он забил им стрелку в пустом карьере в Тувэнген. И взял меня с собой. Скажу тебе честно, я так стреманул, что от меня дерьмом несло, еще когда мы туда шли. Шли, это я помню. Ни у кого не было прав, и мы не хотели, чтобы нас стопанули за езду без них, как обычно. Тедди зашел к одному моему родичу и кое-что у него одолжил. Мы влезли в этот карьер с западной стороны, у шоссе. Мы были чумазые, как двухлетки.

Исак взялся за кукурузный початок, лежавший на тарелке. Он подержал его в руках, разглядывая так же внимательно, как и стейк. Как будто его судьба зависела от того, в какое зернышко он вцепится зубами.

– Там собралась огромная толпища, скажу я тебе. Был вице-босс, их главный по спорам, еще два мужика и семьдесят два парня из мотобанды «Блэк Дрэгонс», дочернего клуба. Они, наверное, думали, что мы туда придем всей компанией. Но были только мы. Двое мелких грязных подростков, которые всю дорогу прошли пешком. Ну и «калаш» в чехле, его-то Тедди и взял у моей родни. И четыре магазина.

Исак засунул в рот указательный палец, слизывая остатки кукурузы.

– Понимаешь, бывают в жизни такие моменты, когда нужно делать выбор. Или продолжаешь идти вперед, или тормозишь, и тогда ты на самом деле ползешь назад. Или ждешь своего часа, или берешь все в свои руки и сам делаешь свой час. Хрен знает, соображал Тедди, что делает, или нет, но он достал автомат прямо под носом у их вице-босса и сказал как есть: «Или оставите нас в покое, или я засуну его тебе в задницу».

Исак облизал еще один палец, одновременно разглядывая ее.

– Больше они не приходили, – сказал он.

Теперь она увидела что-то еще в его полузакрытых глазах. Он любил поговорить, был почти болтлив, но там, внутри, скрывалась дикая ясность. Может, все остальное и было напускным.

– Что тебя связывает с Тедди? – спросил он.

– Я не сказала? Мы вместе работаем.

– И все?

– И все.

– Точно?

– Да.

– Абсолютно точно?

– Да, абсолютно. Но раз уж вы о нем заговорили, у меня есть вопрос. За что его посадили на восемь лет?

– Ты не знаешь?

– Нет.

Исак тщательно облизал безымянный палец и мизинец, напомнив кота, вылизывающего свой мех.

– Тогда спроси сама.

Эмили почувствовала усталость. Больше двух часов ожидания. Неспешная демонстрация собственной важности и превозносящие насилие байки о Тедди. Это ни к чему не вело. Она выложила на стол бумаги, фото тех двух лиц, которые, как ей и Тедди показалось, были похожи на человека, вломившегося в квартиру на Фатбурсгатан.

– Мы ищем одного человека, которого, как мы думаем, зовут Хамон Ханна, скорее всего, один из вот этих двух парней.

– И зачем же вы его ищете?

Эмили ни секунды не сомневалась, что весь его треп о верности потеряет значение, если он вдруг усмотрит выгоду в обратном. С другой стороны, ничего бы не изменилось: это была их важнейшая ниточка в деле о Филипе.

– То, что я хочу сейчас рассказать, конфиденциальная информация.

Исак откинулся на спинку стула.

Она продолжила:

– И я исхожу из того, что вы не будете подставлять Тедди и разглашать что-то из этих сведений.

– Я тебе уже растолковал, как мы на это смотрим. В этом городе у меня есть только мое слово и мое имя.

Эмили выждала несколько секунд. Затем она сделала шаг к неизвестному:

– Мы расследуем возможное похищение человека по имени Филип Шале. Сегодня ночью Хамон Ханна был в одной квартире на Фатбурсгатан в Стокгольме. Мы думаем, что Филипа Шале держали как раз в этой квартире. Нам нужно найти Хамона, чтобы узнать больше.

– Ладненько, вы еще что-то знаете об этом Хамоне Ханна?

– Мы не знаем, где он, если вы это хотите знать. Но мы с Тедди были в квартире и смогли бы его узнать.

– И полиция здесь замешана?

– Нет, семья Филипа не хочет их привлекать.

– И если бы я нашел Хамона Ханна, может так быть, что ему придется иметь дело с легавыми?

– Вы не знаете меня. Но, видимо, знаете Тедди. Могу только сказать, что мы даем слово, что не заявим в полицию из-за Хамона Ханна, очевидно, что он не замешан в похищении.