Дарби кивнула.

— Да, Джона Смита.

— Интересно.

Было ясно, что ни о чем, кроме видео, Кейси сейчас думать не может. Дарби решила не грузить его подробностями беседы с гарвардским профессором.

— Сергей сказал, что это видео было на найденной в горле Риццо флешке.

— Да.

— Что еще на ней было?

— Больше ничего. Флешка внизу, в лаборатории. Компьютерные мудрецы колдуют над ней в надежде обнаружить электронные отпечатки или что-то в этом роде. Еще одна группа работает над покадровым анализом записи. Они пробуют применить различные источники освещения. Может, что-то и выскочит.

Звякнув кубиками льда, он опрокинул в себя остатки виски и потянулся к бутылке. Дарби перевела взгляд на раскрытый в крике боли и ужаса рот Сэйры Кейси, на ее поднятые над головой кулаки.

— Сколько у нее есть времени? — спросил Кейси, наливая в стакан очередную порцию виски.

— Тебе проще, чем мне, ответить на этот вопрос. Ты знаешь этих людей…

— Я имел в виду ее палец. Сколько должно пройти времени, прежде чем пришить его станет невозможно?

— Я не хирург.

— Но ты достаточно хорошо осведомлена. Ведь это ты отправила мизинец в Масс-Дженерал.

— Хорошо. Часов шесть-восемь.

— А если произойдет чудо и мою дочь найдут прямо сейчас?

Дарби решила, что нет смысла скрывать от него правду.

— Мне кажется, что время уже упущено.

— Почему?

— Рану прижгли. Чтобы пришить палец, все нервные окончания должны быть целыми.

Кейси кивнул. Его лицо оставалось бесстрастным.

— Доктор Иццо сказал мне то же самое, — немного помолчав, произнес он. — Он позвонил мне час назад и сказал, что возможности пришить палец уже нет.

Дарби приказала себе хранить спокойствие. Ей это удалось.

— Если ты это уже знал, зачем было задавать мне эти вопросы?

— Чтобы узнать, станешь ли ты морочить мне голову, — ответил он.

— Так это было что-то вроде теста?

Кейси не ответил. Позвякивая кубиками льда, он покачивал в стакане напиток и озирался вокруг.

— Этот самолет некогда был бортом номер один. Его переоборудовали, приспособив для ведения борьбы с терроризмом. Установленное на нем оборудование является настоящим произведением искусства. Мне пришлось выдержать настоящее сражение с ФБР, которое не хотело предоставить нам эту штуковину. Как тебе кажется, действия людей, за которыми мы охотимся, попадают в категорию внутреннего терроризма?

Дарби кивнула, понимая, что он куда-то клонит. Скрестив вытянутые ноги, она ожидала продолжения.

— Я смотрю на все эти чудеса технологии и понимаю одно, — снова заговорил Джек, — что они не способны понять и расшифровать мотивы человеческих поступков. И я говорю не только о серийных убийцах или группе, захватившей мою жену и дочь. Я имею в виду всех без исключения. Взять хотя бы домохозяйку, которая просыпается однажды утром и решает, что должна уйти от мужа, с которым прожила тридцать лет, оставив не только его, но и детей. Никогда не знаешь, что на самом деле происходит у человека в голове. Начав работать на Фабрике монстров, как раньше называли отделение поведенческих наук, понимаешь это очень быстро.

Кейси сделал глоток виски и вытер губы тыльной стороной ладони. Дарби пристально смотрела на его освещенное зеленоватым светом монитора лицо.

— Прежде чем прийти туда, я был полицейским в Мичигане. И вот какой-то парень звонит в 9-1-1 и говорит, что убил всю свою семью. Мы с напарником принимаем этот звонок и едем по указанному адресу. Мы видим, что дверь приоткрыта, и входим в прихожую. Все стены и пол измазаны кровью. Держа пистолеты наготове, мы идем по коридору и находим хозяина дома в столовой. Он обедает и читает газету. Увидев нас, он благодарит за то, что мы приехали, и сообщает, что его семья находится в подвале. Он убивал их по очереди, начав ранним утром с жены. Забрав младшего ребенка из детского сада, он привозит его домой и убивает выстрелом в затылок. Потом он готовит себе ланч и ожидает следующую жертву. Вскоре возвращается из школы его десятилетний сын. Он не успевает даже снять куртку, отец убивает его прямо на пороге. Тринадцатилетний сын после уроков играет в футбол. Наш парень забирает его после тренировки, привозит домой и убивает, когда тот начинает подниматься по лестнице. Но ничего этого он нам не рассказал. Я узнал это только после того, как изучил расположение пятен крови и следы от тел… Я спустился в подвал. Его жена и дети сидели на диване и, казалось, смотрели по видео диснеевский мультик. Каждые полтора часа этот тип спускался вниз, перематывал кассету и запускал ее снова.

— Он рассказал, почему убил их?

— Нет. Его в итоге казнили, но он так ничего никому и не сказал.

Дарби чувствовала, что это еще не все, и терпеливо ожидала.

Где-то поблизости взлетел самолет, и все вокруг завибрировало.

— Первым, кого мне удалось поймать, был Томми Барбер. Он врывался в дома, связывал и насиловал женщин, пытал их близких. И снимал все это на видео. У него дома мы нашли целую коллекцию видеозаписей. Он отбывает пожизненный срок в Анголе. Но он полностью парализован. Я прострелил ему позвоночник.

В его голосе не было и намека на сочувствие. Сухой деловой тон, которым он мог бы комментировать обучающее видео.

— Чарли Славик, — продолжал он, холодно глядя на нее, — сажал мальчиков в собачьи клетки и издевался над ними. Я насмерть забил его молотком.

— А Гамильтон?

— Он жив.

— Я знаю, — кивнула она. — Ты сфабриковал улики?

— Да.

— Что было потом?

— Потом я начал разрабатывать план, как его убить. Единственное, о чем я сожалею, — это то, что мне это не удалось.

— Может, у тебя появится эта возможность, когда его освободят.

Кейси разглядывал ее несколько минут, пытаясь понять, она говорит серьезно или шутит.

— Насколько я понимаю, Сергей тебе рассказал, что я говорила с твоей женой? — спросила Дарби.

— Рассказал. Если мы их не найдем, я созову пресс-конференцию.

— Погоди! Неужели ты всерьез собираешься…

— Нет! Конечно, нет! Ни покаяние в прямом эфире, ни убийство Уотерса не спасут мою семью. Если бы я мог на это надеяться, то сделал бы это не раздумывая. Или застрелился, если бы это могло их спасти, но эти люди их все равно не отпустят. Это было бы слишком скучно. — Речь Кейси напоминала речь робота, а лицо оставалось равнодушным и невыразительным. — Они хотят заставить меня страдать, — помолчав, продолжал он. — Они уже сделали моей жене трансорбитальную лоботомию.

Дарби похолодела, а Кейси взял пульт и направил его на экран.