Тревис вынужден был согласиться с логикой этого рассуждения. Допустим, они прилетят в порт, который перестал существовать. И улететь оттуда не смогут: они не умеют управлять кораблем. На весь остаток жизни превратятся в космических изгнанников.

— Мы еще не умерли, — сказал Тревис.

Росс рассмеялся.

— Несмотря на все наши усилия? Да, таков должен быть наш воинский выкрик! Пока человек жив, он борется. Но неплохо бы все-таки знать, надолго ли мы заперты в этом корабле. — В последних словах не звучал обычный дерзкий тон; как будто и его тщательно поддерживаемый самоконтроль начинает сдавать.

В конце концов их эксперименты оказались вполне успешными. Крекеры, которые Тревис упрямо продолжал именовать «хлебом», пена и капустные бобы Росса без труда переваривались желудком человека. К этому перечню они добавили липкую пасту с консистенцией джема и вкусом бекона и еще что-то похожее на печенье. Несмотря на кислый вкус, от которого сводило рот, есть можно было. Осмелев, Тревис взял контейнер с жидкостью и отпил. Жидкость имела металлический привкус, но вреда не принесла.

Вдобавок к этим экспериментам младшие члены невольного экипажа старались стать как можно более полезными Эшу и Ренфри в их исследованиях. Техник находился в постоянном раздражении. Он проводил часы в рубке управления, изучая механизмы, которые не смел разбирать для более подробного исследования, как ему ни хотелось этого. Однажды утром — по крайней мере на часах Ренфри было десять, эти часы были их единственным способом наблюдения за временем, — Тревис сидел за техником, когда произошло изменение. Такое, о котором не только нужно было молить. Нужно было действовать.

Обычную тишину нарушил резкий звук — возможно, какое-то предупреждение. Ренфри схватил маленький микрофон корабельной связи.

— Привяжитесь! — Он отдавал распоряжения с растущим возбуждением. — Тревога! Возможно, мы садимся. Привяжитесь!

Тревис схватил защитные ремни своего кресла. Внизу, должно быть, легли на койки. Снова вибрация — он уверен, что не ошибается. Корабль ожил.

Последующее описать невозможно. Было два этапа. Первый — водоворот странных ощущений, похоже на то, что они испытали, когда корабль перемещали во времени. Ослабев, Тревис откинулся на спину, глядя на экран. Все это время он был пуст. Но тут его глаза что-то зарегистрировали, и он воскликнул:

— Солнце!

В черном пространстве виднелся желтый огонек.

— Но не наше, — поправил Ренфри. — Мы закончили прыжок. Теперь полет в системе...

Желтовато-красный огонек уже уходил за край экрана. У Тревиса создалось впечатление, что корабль медленно поворачивается. Теперь, когда исчезло яркое солнце, он увидел слабую светлую точку. Она оставалась на месте.

— Планета. Что-то говорит мне, парень, — неуверенно сказал Ренфри, — что к ней мы и направляемся.

— Земля? — Тревис ощутил прилив надежды.

— Земля, может быть, но не наша.

— Сели. — Голос Ренфри, тонкий, хриплый, нарушил тишину рубки управления. Руки его протянулись к щиту и бессильно упали. Он не управлял посадкой, но казался совершенно истощенным от усилий.

— Домашний порт? — Губы Тревиса пересохли. Посадка оказалась не такой истощающей нервы и тело, как старт с Земли, но все равно пришлось нелегко. Либо корабль был лучше приспособлен к организму чужаков, либо они закалялись в тренировках и многочисленных полетах. Иначе такое не выдержишь.

— Откуда мне знать? — вспыхнул Ренфри. Он был раздражен.

На экране, их окне во внешний мир, снова небо. Но не обычное земное голубое небо, которое Тревис знал и которое стремился снова увидеть. Синева, близкая к зелени, как бирюза, добываемая в холмах. Что-то в этом небе было холодное, враждебное.

На открытом пространстве виднелось сооружение с металлическим блеском. Но гладкий изгиб тусклокрасной поверхности заканчивался рваным краем на сине-зеленом фоне неба. Явно руина.

Тревис отвязался и встал на ноги, тело его с трудом принимало вернувшуюся тяжесть. И хоть он не любил корабль, стремился выбраться из него, сейчас ему совсем не хотелось выходить под это бирюзовое небо и исследовать руины, видные на экране. И именно из-за этого нежелания он решил пойти туда.

В конце концов все собрались у выхода. Ренфри возился с внутренней дверью, потом они прошли к наружной. Техник оглянулся через плечо.

— Шлемы надели? — Голос его гулко отдавался в шлеме в форме пузыря Тревиса. Пузырь плотно соединялся с костюмом. Эти шлемы обнаружил Эш. Он испытал их, готовясь к выходу в неизвестное. Внутри находились кислородные баки. Принцип их действия был непонятен Ренфри, но чужаки пользовались ими, и теперь придется довериться им.

Открылся наружный люк. Ренфри выбросил лестницу, повернулся, чтобы спускаться по ней спиной вперед. Каждый, выходя из люка, быстро оглядывался.

Внизу на мили расстилалась жесткая белая поверхность. На ней с перерывами виднелись тускло-красные сооружения, их металлические стены в форме треугольников и квадратов. В центре каждого сооружения пространство, обозначенное черными кольцами. Ни одно из красных сооружений не казалось целым, а посадочное поле — если это посадочное поле — имело такой вид, словно им давно не пользовались.

— Еще один корабль. — Эш взмахнул рукой, голос его донесся до Тревиса через коммуникатор шлема.

И верно, за одним из сооружений, примерно в четверти мили, виднелся второй шар. А за ним Тревис видел третий. Но нигде ни признака жизни. Ветер, легкий, ласковый, касался обнаженных рук.

Они спустились по лестнице и остановились у основания собственного корабля, не зная, что делать дальше.

— Подождите! — Ренфри схватил Эша за руку. — Что-то движется — вон там!

В корабле отыскалось оружие; сейчас все держали странные пистолеты, такие же, какой был у Росса при его первой встрече с Тревисом. Подул ветер, принес обрывок давно погибшего растения, ударил о бок корабля и унес в каком-то ужасном танце.

Но действительно, что-то показалось из основания ближайшей к ним красной башни. Тревис, видя, как разворачиваются большие кольца, замер. Змея? Огромная змея, головой уже дотягивается до их стоянки, а хвост все еще в развалинах здания.

Он прицелился в разворачивающиеся кольца. Но Ренфри ударил его по руке, отведя ствол бластера. И тут апач заметил то, что Ренфри увидел раньше: змея не живая, в ней нет плоти, шкуры, тонких костей, она из какого-то искусственного материала.

Новые кольца механически разворачивались, выползали из дверей, за которыми скрывалась змея. Она приближалась рывками, останавливалась, снова двигалась, словно длительное ожидание чуть не вывело ее из строя. Вблизи стало видно, что она движется на ногах-стебельках. Четыре верхних отростка прижались к корпусу, на том месте, где должна быть голова, качался стержень, напоминающий антенну.