И все же сохранившиеся цифры дают ясное представление об их масштабах и характере. Годами данные, касающиеся репрессий в Советском Союзе, циркулировавшие на Западе, были неимоверно раздуты. Антон Антонов-Овсеенко, сын жертвы партии 1930-х годов, сообщает в своих мемуарах, опубликованных в 1980 году, что, по данным источников Политбюро, 18,84 миллиона человек в период между 1935-м и 1940-м годами были отправлены в тюрьмы и 7 миллионов из них были расстреляны. Почти 16 миллионов человек – половина всего взрослого мужского населения Советского Союза прошли через лагеря. По его подсчетам, число умерших от голода и репрессий в 1930-х годах составило 41 миллион человек42. Некоторые из этих данных были приняты за точку отсчета на Западе, и в дальнейшем там получили широкое распространение цифры от 8 до 20 миллионов арестованных и от 9 до 40 миллионов умерших43.

Однако архивы рисуют совершенно иную картину. Данные об арестах, обвинительных приговорах и расстрелах были составлены в 1953 году, после смерти Сталина. По этим данным, общее число арестованных органами НКВД в период между 1930 и 1953 годами составило 3 851 45044. Общее число расстрелянных составило 776 074 человекк, что приблизительно равно числу приговоренных к расстрелу между 1930 и 1953 годами – 786 098 человек, данным, опубликованным в 1990 году при Горбачеве. Эти цифры значительно ниже тех спекулятивных подсчетов, которые были известны до прихода гласности. Статистика в отношении числа людей, сосланных в лагеря, соответствует известным на сегодня данным из архивов ГУЛАГа, дающим представление о составе и количестве заключенных, прошедших через них. В 1940 году в разных категориях лагерей всего находилось 4 миллиона человек: 1,3 миллиона в трудовых лагерях ГУЛАГа; 300 000 – в тюрьмах; 997 000 – в специальных поселениях; 1,5 миллиона – в лагерях для депортированных45.

1937 и 1938 годы были совершенно исключительными. На эти два страшных года ежовщины приходится 35 % всех арестов, произведенных за годы сталинской диктатуры. Среднее число расстрелянных в обычные годы – в 1932–1936, 1939–1940 и 1946–1953 годах – составило 1432 человека. Осуждение на жизнь в лагерях или на тюремное заключение было обычным делом, поэтому население лагерей в послевоенный период неуклонно росло, по мере того как массовые смертоубийства шли на спад. К началу 1950 года в разных частях обширной империи лагерей находилось 6,45 миллиона человек. Общее количество умерших в лагерях в период с 1930-го по 1953 год достигло 1 053 829 человек, в большинстве случаев люди умирали от болезней, изнурительного труда, обморожений и плохого питания. Иногда лагеря становились местом исполнения приговоров НКВД, это могло привести к тому, что при подсчете общего числа убитых по приговорам НКВД некоторые факты расстрелов учитывались дважды. Труднее всего оценить, сколько случаев из тех, что рассматривались органами безопасности, были на самом деле уголовными делами (подобно случаю с двумя несчастными крестьянскими мальчиками, пасшими колхозных коров, которых застали на месте преступления, – видели, как они съели три огурца, за что были приговорены к 8 годам лагерей46.

Также невозможно подсчитать, какое количество дел, рассмотренных в обычной судебной системе, было на самом деле возбуждено по статье 58, и по которым были вынесены смертные приговоры или приговоры, предусматривавшие тюремный срок. О том, сколько людей умерло в пересыльных лагерях, переполненных вагонах от недостатка воды, от мороза и недоедания, можно только догадываться. Но все же общее количество жертв советских репрессий, безусловно, намного, хотя и на десятки тысяч, а не на миллионы, больше. Рассуждая о репрессиях, вряд ли надо говорить о том, что суммарные цифры не способны показать всю глубину страданий и трагичность отдельных человеческих историй: репрессии оставляли жен без мужей, женщин и мужчин – без их любимых, дети становились сиротами, разрушались семьи, многолетняя преданная дружба внезапно обрывалась. Статистика бессильна перед лицом человеческой трагедии.

В случае с Третьим рейхом положение значительно осложняется. Статистические данные здесь во многом фрагментарны и характеризуются неполнотой, хотя они говорят о значительно меньших масштабах репрессий по сравнению с Советским Союзом. В годы между 1933 и 1939 годами всего было осуждено за преступления, которые квалифицировались как политические, и заключено в тюрьмы 225 000 человек, но тюремные сроки и сроки содержаний в лагерях были во многих случаях недолгими. Количество людей, находившихся одномоментно в лагерях в период до 1939 года, было значительно ниже: на пике репрессий в 1933 году их было 25 000, 10 000 человек – к началу 1936 года, снова 25 000 человек накануне начала войны. Но к началу 1944 года, когда лагеря были заполнены узниками войны, евреями и лицами принудительного труда, это число выросло до 715 000 человек47. Цифры, касающиеся 1930-х годов, трудно сопоставить с цифрами, относящимися к числу лиц, содержавшихся в «предупредительном заключении», которое летом 1933 года достигло 27 000 человек и 162 000 – в 1939 году, если все эти люди на самом деле содержались в тюремной системе, а не в лагерях. В 1935 году в обычных тюрьмах находилось в общей сложности 22 000 политических заключенных. Единственное, что можно сказать с уверенностью, это то, что количество жертв резко возросло в годы войны, когда Германия распростерла свою власть над всей континентальной Европой.

Общее количество убитых германской системой безопасности никогда не было с должной точностью установлено. Существуют архивные данные о числе осужденных и расстрелянных по обвинению Народного суда по преступлениям, связанным с изменой: вплоть до самого начала войны суд вынес 108 смертных приговоров, за период с 1940-го по 1944 год суммарное количество таких приговоров составило 508848. Имеются дополнительные статистические данные по числу осужденных и расстрелянных как за политические, так и уголовные преступления, по приговорам обычных судов за период между 1938 и 1945 годами – 16 080 человек49. Остается неизвестным, какой процент этих расстрелов был связан с уголовными преступлениями, но поскольку большая часть жертв была не германского происхождения, можно допустить, что это были иностранные рабочие или узники войны, обвиненные в саботаже, в загрязнении расы или убийстве. В это число не вошли тысячи жертв отдельных случаев жестокости и насилия, террористических актов, совершенных людьми СС в последние месяцы войны, политических убийств, совершенных партийными головорезами, и тысячи не-немцев; сюда не вошли и тысячи убитых за сопротивление и саботаж на всей территории оккупированной Европы в рамках печально известного закона «Nacht und Nebel» («Ночь и туман»), изданного Гитлером 7 декабря 1941 года, который позволял гестапо избавляться от своих узников, не оставляя следов50.

Исключительное время для германских служб системы безопасности наступило в период между 1941 и 1944 годами. В годы войны с Советским Союзом РСХА организовала и руководила массовыми убийствами миллионов мужчин, женщин и детей. Огромное большинство этих людей составляли евреи, согнанные со всей Европы, примерно 5,7 миллиона человек. Около 3,6 миллиона человек были уничтожены в специально построенных для этих целей лагерях, еще 1,5 миллиона были уничтожены в городах и деревнях западной части Советского Союза в первые годы войны между Германией и СССР51. Концентрационные и трудовые лагеря также стали местами массовых убийств, где полностью пренебрегали правами человека и где правил режим принудительного изнурительного труда. Установлено, что общее количество умерших составило 1,1 миллиона человек, включая и большой процент евреев, которых вынуждали работать до полного истощения52. Ужасающие цифры тех, кто был умерщвлен, убит или кто умер от болезней или недоедания, либо тех, которых германские службы безопасности заставляли работать до полного истощения, не могут быть установлены с достаточной точностью, однако маловероятно, что это число было намного ниже, чем семь миллионов, и большинство из них были не-немцами.