и работы. Первым в наступление – последним из боя. И этим доказать, что он понимает необходимость нашей борьбы и готов пожертвовать собой в этой борьбе над врагами социалистической Республики.

8. Моряк-коммунист – преступник, если он со всей энергией не содействует борьбе с нарушением воинской дисциплины и не показывает на себе пример ее соблюдения.

9. Моряк-коммунист – пособник врагам Советской власти, если он со всей силой не борется с распространителями провокации, паники и других приемов дезорганизации и немедленно же не; сообщает комиссару части обо всех непорядках и злоупотреблениях.

10. Моряк-коммунист – помощник комиссара. Помогай ему всем, чем можешь. Если комиссар не достоин этого звания – не поддавайся провокации, немедленно же сообщи в политотдел. Не вмешивайся сам: в распоряжения. Лишние распоряжения увеличивают только беспорядок».

Для повышения общеобразовательного уровня матросов зимой был открыт Народный университет, в котором читали лекции профессора Нижегородского университета. Для неграмотных и малограмотных краснофлотцев открыли «школу взрослых». Ответственным за культурно-массовую работу среди моряков стал энергичный студент-большевик Л. Берлин.

Отметим, что зимой 1918–1919 годов в Нижнем Новгороде, куда ушла на зимовку флотилия, действовал даже театр Волжской военной флотилии. Театральные коллективы моряков подчинялись политотделу, который возглавлял комиссар И.Н. Колбин. Интересная деталь, подмеченная современником: «В зрительном зале сидели подруги моряков в старорежимных платьях и смотрели на сцену через морские бинокли». Правда, большинство спектаклей проходило в Народном доме, который находился на самой окраине города, поэтому матросы посещали его очень неохотно. Из воспоминаний матроса С.К. Белова: «Танцевать с барышнями можно и в районных клубах, а идти в такую даль, чтобы посмотреть, как кочегар крейсера «Рюрик» представляет еврея, неинтересно». Все спектакли, однако, активно обсуждались. Так, по мнению матроса Ф.М. Богородского, «банальные любовные истории революционному пролетариату не нужны. Следует подходить к театру исключительно с точки зрения классового действия».

Разумеется, что, посмотрев в театре «Горе от ума», матросы вовсе не стали эстетами и паиньками. Не обходилось и без эксцессов. Так с прибытием на зимовку в Нижний Новгород, у матросов сразу же не сложились отношения с местными красноармейцами. Нередко происходили драки, в том числе и массовые. Не меньше рядовых враждовали между собой и начальники. Например, располагавшийся в Нижнем «Театр красноармейца» принципиально не ставил спектаклей для личного состава флотилии. Гарнизонных артистов обижало пренебрежительное отношение матросов к «пехоте», поэтому развлекать «братишек» они не собирались. 31 мая 1919 года, когда первый выпуск Нижегородской школы морской авиации отправлялся на Восточный фронт, Дом искусств военного культпросвета не посвятил им даже литературной композиции, чтобы было расценено политотделом флотилии как антисоветская выходка.

Что касается продовольственного обеспечения, то с продуктами на флотилии существовали проблемы. Боцман канонерской лодки «Волгарь-доброволец» С.Н. Белов впоследствии вспоминал: «Кормили неважно, о флотском борще, гуляше с макаронами и компоте приходилось только мечтать. Стреляли на ярмарке голубей и из них варили суп-шулюм».

Помимо ремонта судов, зимой в Нижнем Новгороде был построен современный тяжелый бронепоезд с корабельными орудиями, который возглавил матрос-большевик С.М. Лепетенко. Укомплектовав команду матросами-украинцами, он в декабре 1918 года убыл сначала в Москву, а оттуда на Украину.

Весной 1919 года флотилию посетил Л.Д. Троцкий. Выступая 12 апреля перед матросами в Нижнем Новгороде, он вспомнил об их геройстве при взятии Казани, назвав еще раз «красой и гордостью революции», но тут же напомнил, как о существовавших в 1918 году сомнениях в матросской боеспособности, так и о засоренности матросских отрядов «шкурниками» и другим «позорным элементом». Основания для такой оценки у Л.Д. Троцкого имелись, поскольку сразу после успешного штурма Казани, матросы массово занялись грабежом местного монастыря, хватая все, от серебряных окладов икон до бочек с вином.

Как бы то ни было, но к открытию навигации Волжская военная флотилия находилась в полной боевой готовности.

* * * 

Весной 1919 года адмирал А.В. Колчак должен был соединиться своим правым флангом с войсками интервентов и белогвардейцев в районе Котласа. Центральная группа его войск должна была подойти к Волге у Саратова, где соединиться с войсками генерала А.И. Деникина, наступавшими с юга. 6 марта войска адмирала Колчака начали наступление. Прорвав фронт красных в районе Бирска, они 13 марта захватили Уфу. В апреле колчаковцы заняли Белебей, Бугульму, создав угрозу Симбирск и Самару. Севернее, в районе Камы, колчаковцы находились уже западнее Чистополя и устья реки Вятки. Над Советской Россией вновь нависла серьезная опасность. Главным фронтом стал Восточный.

Что касается речных сил, то к началу 1919 года на Волге у белых серьезной флотилии уже не было. Немногие оставшиеся у них вооруженные пароходы уже никак не могли противостоять пришедшему с Балтики дивизиону эскадренных миноносцев. Да и симпатии большинства волжан тоже были не на стороне белых. Лейтенант Г. Мейрер впоследствии в своей книге воспоминаний о войне на Волге так написал об отношении волжан к белым: «…Юнкера и Кадеты Вольского корпуса, конечно, все как один изъявили желание воевать, но по малолетству большинство было оставлено с матерями. …Собралась довольно большая толпа сызранцев, к которым… мичман М. обратился с призывом, присоединиться к Народной Армии, и, общими усилиями, сбросить с России красное иго. Недоверчиво смотрела на молодого офицера немая толпа. Тупые лица как будто хотели сказать: «Пой, пой, малец, но нас не проведешь! Еще неизвестно, чья сторона возьмет верх». Когда толпа разошлась, подошли двое или трое из молодых и, оглядываясь и, как будто стыдясь, попросились записаться в армию. Вот и все… Удивляться, что мы проиграли Гражданскую войну, не приходится. Наша покорность – вот что помогало большевика». Из воспоминаний лейтенанта Г. Мейера ясно одно – былым в Сызрани, как и в других приволжских городах, симпатизировали немногие.

В мае-июне 1919 года Волжская флотилия активно участвовала в Сарапуло-Воткинская операции против сил колчаковской Сибирской армии, с целью занятия Ижевско-Воткинского промышленного района. При этом флотилия взаимодействовала с частями 2-й и 5-й армий, державших оборону от устья реки Вятка до реки Кильмезь, прикрывая казанское направлении. Когда 24 мая 28-я стрелковая дивизия В.М. Азина переправилась на левый берег реки Вятка, заняв плацдарм на берегу, Волжская флотилия, несмотря на неудачу организовать обстрел Елабуги, обеспечила успешную переправу остальных войск 2-й армии.

Затем та же 28-я дивизия, совместно с десантным отрядом флотилии, заняла Елабугу, продвинувшись далеко на восток, а потом, опять же, совместно с флотилией, отразила удары колчаковцев на Сарапул. В ответ белая Камская флотилия обстреливала красные части под Сарапулом, потеряв при этом судно «Страшный». В ходе боевых действий матросы Волжской флотилии захватили у белых баржу с хлебом в селе Камбарки в 16 верстах ниже Сарапаула. Много хлеба