Мало-помалу начали проступать цвета. Сначала – красный, потом зеленый и желтый. Все они проникали сквозь сомкнутые веки Софи. День словно бы один за другим находил цветные фломастеры: за диваном, в ящике для вилок, ложек и ножей – везде, где Софи их вчера оставила. У нее сильно разболелась голова. Хотелось попить воды, или сока, или еще чего-нибудь, через соломинку. Просто холодной воды или сока. Во рту так пересохло, что Софи была готова пить, пить и пить миллион лет.

Мама сказала:

– Зою с утра опять показывали по всем каналам. Сравнивали меня и ее.

– Угу. Я видел.

– Том прав: с этим пора кончать. А вдруг журналисты начнут копать и что-нибудь выплывет?

– Тссс, она шевелится.

Софи почувствовала, как папина рука прикоснулась к ее лбу. Она снова попыталась открыть глаза и сесть. Казалось, все тело ее переделано – как у робота C-3PO, когда его собрали заново, после того как он был разобран. Вот только проводки подсоединили неправильно. Софи пыталась пошевелить ногами, но они не слушались. Уже несколько дней по утрам происходило такое. И каждый день просыпаться становилось все труднее.

Свет, пробивавшийся сквозь щелочку между веками, стал ярче.

Порой перед пробуждением так трудно перестать быть джедаем. Какой красивый лесистый спутник Эндора. Как ярко светились звездные поля сектора Модделл. Каждый день все сильнее хотелось остаться там. Это было бы так легко.

Надо просто сосредоточиться, вот что. Надо вспомнить, кому она нужна на Земле. Софи стала мысленно повторять: «Я Софи Аргалл, мне восемь лет, мои мама и папа чемпионы. Я Софи Аргалл, я человек, на мне розовая пижама, футболка с логотипом „Звездных войн“, и я нужна маме и папе».

Она почувствовала, как чья-то рука гладит ее по щеке.

Мама негромко проговорила:

– Как мы поступим? Может быть, стоит забыть об Олимпиаде?

– Нет. Зачем?

– Чтобы ухаживать за Софи. Проводить с ней больше времени.

– Мы об этом уже не раз говорили. Думай только о сегодняшней гонке. Ты можешь победить Зою.

– Знаю.

– Тогда сделай это, а потом подготовься к Олимпиаде. Обо всем остальном подумаем после.

– А вдруг никакого «после» не будет?

– Не говори так.

– Но вдруг?

– Пожалуйста, перестань.

– Вдруг я уеду в Лондон, а Софи… ты понимаешь… И буду я потом до конца своих дней сидеть с этой золотой медалью и знать, что я могла бы сделать для нее больше. Понимаешь? Ты можешь себе представить эту медаль у себя на шее?

– Вот именно так думать ты не должна. С Софи все будет хорошо.

Папа снова прикоснулся ладонью ко лбу дочери.

– Послушай, – сказал он, – нет смысла нам обоим ждать, пока она проснется. Может, тебе стоит выехать прямо сейчас, чтобы собраться с мыслями и прийти на велодром пораньше, как это делает Зоя?

Мама помолчала, а потом Софи услышала, как она поцеловала папу.

– Спасибо, – сказала она.

– Пожалуйста. А теперь проваливай и не забудь победить. Позвони мне, когда испепелишь ее, ладно?

– Джек…

– Тссс. Не надо театра. Ты лучшая. Убирайся.

– Я люблю тебя, Джек.

– А я – всего лишь актер, которому платят за роль мужчины, который тебя любит.

– Ненавижу тебя.

– А я к тебе равнодушен.

Софи услышала, как мама вышла из комнаты, и снова раздался голос папы – тихий, совсем рядом с ухом:

– Ты как, малышка? О боже, какая же ты горячая. Прямо горишь.

Софи приоткрыла глаза и сразу зажмурилась: такого слепящего света она не видела во всей Вселенной. Иногда мама и папа говорили ей, что нельзя смотреть на солнце. Ну а этот свет был еще ярче. Если бы ты жил, например, на солнце, тогда мама и папа говорили бы тебе: «Не смотри на этот свет». Вот какой он был сильный.

– Софи? Ты меня слышишь?

Софи поняла: пора проснуться по-настоящему, пока папа не стал волноваться. Он хотел сказать что-то еще, но Софи призвала Силу во все свои мышцы, приподнялась и села, хотя ей было ужасно больно. В голове что-то пульсировало, свет был слишком яркий, и Софи стошнило. Она сидела под этим светом – и впрямь ярче солнца, – а папа молчал, и в комнате стало ужасно тихо, вообще ей ничего не было слышно, кроме быстрого и частого биения сердца.

Восточный Манчестер, Клейтон, Баррингтон-стрит, 203 07.55

– Мне хорошо, – сказала Софи. – Я себя прекрасно чувствую.

Джек вытер ей лицо и вымыл ее под душем. Потом растер полотенцем, согретым на батарее.

– Тебя еще тошнит? – спросил он. Софи покачала головой.

– Точно?

– Да.

Он помог Софи одеться.

– Завтракать будешь?

– Пока нет.

– DVD?

Софи пожала плечами.

– Поиграешь?

– Ладно.

Джек нашел айпад Софи. Она выбрала игру и стала медленно водить пальцем по экрану. Джек дал ей еще несколько ложек сиропа парацетамола. Она приняла лекарство, не отрывая глаз от дисплея. Джек снял бейсболку с логотипом «Звездных войн» с маленькой лысой головы дочери. Софи этого вроде бы не заметила: закусив губу, она уже вовсю играла.

Хорошо, что ее внимание занимает хоть что-то. Джек спустился на кухню – приготовить завтрак себе и дочери. Для Софи – миска рисовых хрустиков, себе – миска гранолы. По стерео гремел хардкор-панк. Мурлыча под нос мелодию, Джек отсчитал положенное на день количество всевозможных шариков, положил их в серебряный кубок, а когда вернулся к Софи, то увидел, что она лежит на полу, прижавшись щекой к экрану айпада. В наборе текста чернела бесконечная строка, заглавной буквы «G».

Джек поднял Софи с пола, усадил к себе колени. Сначала она не реагировала, но потом открыла глаза и посмотрела на него.

– Что такое?

– Софи, с тобой все в порядке?

– Да!

Она оттолкнула Джека. Щеки у нее горели, из уголка рта вытекала струйка слюны. Кажется, она этого не замечала.

– У тебя был обморок? Софи яростно замотала головой.

– Я просто отдыхала.

– Ты упала головой на экран. Софи оттолкнула Джека еще сильнее.

– Я ОТДЫХАЛА! – сердито повторила она, отчеканивая каждый слог.

Джек растерялся. Может быть, все не так страшно? Выглядит Софи вроде неплохо и вон же как сердится! Трудно понять, мимо чего можно спокойно пройти, а где ты должен остановиться как вкопанный. Десять минут назад, когда он выходил из комнаты, Софи была оживленной и сосредоточенной, а когда он вернулся, она лежала на полу без сознания. Было ли это поводом для посещения семейного врача? Или стоило отвезти Софи в больницу? А может, вызвать вертолет-неотложку? Так или иначе, но ты должен брать на себя ответственность, минута в минуту, и мгновенно сообразить, какие вопросы ты можешь считать решаемыми. Но вот сейчас казалось, что ни одного решаемого вопроса нет.