– Ей – или она?

Я серьезно задумалась.

Графиня дурит нас или кто-то крутит голову самой графине? Но кто?

Зачем?

Какую выгоду можно получить от развода господина графа?

– Ты не те вопросы задаешь, – покачала головой госпожа Лимира. – Ты спрашиваешь – зачем, а надо – кто? Поймешь, кто крутит, поймешь и зачем это надо.

– А не наоборот?

– И наоборот тоже верно. Ты мне как лекарка скажи – могут быть ведь разные травы, и те, что ум туманят?

Я покачала головой.

– Графиню не травили. Я бы заметила.

– А второй раз?

Да там и первый раз, и второй…

Ничего я не понимаю.

– Я бы на ее месте испугалась, она ж чудом смерти избежала. А она просто ругается, словно бы и не понимает, что к чему.

– Не понимает?

– Или… не дают понять? – прозрела я.

– Дают привыкнуть, что опасность ей не угрожает, а вот своего она добивается. Брак будет разорван, от ребенка ее избавят, к любимому вернуться дадут… и как?

Я схватилась за виски.

– Будет третья попытка?

– Вполне возможно.

– и она увенчается успехом? Но до или после рождения ребенка?

– Это зависит от того, нужен ли ребенок человеку, который придумал этот план.

– Но… как?

– И кто?

Ни на тот, ни на другой вопросы ответа у меня не было. Я сидела, смотрела в стену и понимала, что госпожа Лимира кракеновски права. Эта история абсолютно нелогична. Как будто кукольник перепутал марионеток, и прекрасная принцесса верхом на драконе отправилась убивать рыцаря, спасая менестреля. А конь в это время пил с королем.

Нелогично, неправильно, не так!!!

Ничего не понимаю…

– А ты приглядись к людям повнимательнее, как в том доме будешь, – посоветовала мне госпожа Лимира. – Авось поздно и не окажется?

Пригляжусь.

Обязательно пригляжусь.

Что-то в этой истории нечисто.

Приглядываться пришлось быстрее, чем я думала. Ровно через два дня.

Майло Варн едва не сорвал мою дверь с петель.

– Господину графу плохо!!!

И что оставалось делать? Только подхватить на плечо сумку и прыгнуть в карету.

По дороге Майло вводил меня в курс дела.

Графиня была довольна, спокойна и ожидала рождения ребенка. Слуги перевели дыхание, потому как прислуживать взбалмошной и недовольной жизнью истеричке – удовольствие ниже среднего. Господин граф тоже жил спокойно.

И тут…

– Что случилось с господином графом?

– Рвет его. Сильно рвет. Говорит, желудок болит…

При таком расплывчатом описании, это могло быть что угодно. Что – непонятно.

Впрочем, все мысли вылетели у меня из головы, когда я увидела графа. Мужчина едва дышал – в прямом смысле слова. Его безжалостно выворачивало над серебряным тазиком.

Я дождалась конца приступа, шуганула слугу, и взяла мужчину за запястье.

Тут много силы не надо, так, крохи…

И тут же разжала пальцы.

Граф был отравлен. Так же, как и его супруга, только графине повезло. Она молока напилась, и действие яда было ослаблено. А граф?

Да что тут вообще творится?

Я посмотрела зрачки графа на свет.

Расширены. Кожа на лице красная… от рвоты, или все же я узнаю яд?

Похоже, так и есть. Графу досталась слишком большая доза, в результате, его начало рвать слишком быстро. Ошибка неопытного отравителя?

Да, очень похоже.

– Во рту сухо?

Граф посмотрел на меня, словно не соображая, где и с кем он говорит, но потом кивнул.

– Д-да. Сухо…

Угадала. Волчье лыко.

Графине подсунули небольшое количество яда, вот и не вышло ничего. Графу – слишком большое. Повезло, просто повезло. Досталось бы это графине – хоронили б и ее, и ребенка.

Перевести дух я смогла только через два часа.

Граф вытянулся на подушках бледный, словно смерть. Но живой.

Может, даже отделается месячным расстройством желудка. Если повезет, потом я смогу полечить его своей силой, если не повезет – пусть обращается к придворному магу, или еще к кому, все же это яд. И проблемы с желудком у мужчины непременно будут.

– Что вы сегодня ели, ваше сиятельство?

Граф задумался.

– С утра…

– Нет-нет. Незадолго до тошноты. Часа за два, не больше?

– У меня был полдник. Травяной взвар и блинчики с ягодами.

Я прищурилась.

– Любите сладкое, ваше сиятельство?

– Нет.

– Но…

– Захотелось.

Я смотрела на графа, и понимала, что мужчина крутит хвостом. И как тут быть?

Я выдохнула. Собралась с духом.

– Ваше сиятельство, если бы яда было поменьше, вас бы сейчас уже холопы отчитывали. Если вы не любите сладкое, объясните, откуда взялись блинчики?

– Яд?

– Да.

– Думаете, это нарочно?

Думаю?

Да я точно знала, что это нарочно! Кой дурак волчье лыко с калиной попутает? Даже мне, аристократке, няня показала эти ягоды чуть ли не на третьем году жизни. Ребенок же!

Бегает везде, все в рот тянет… вот раскусила одну ягодку, и на всю жизнь зареклась. Такая гадость!

И что? Слуги у благородных господ дурее меня?

Кто-то ягоду сорвал, кто-то принес, обработал, приготовил – и никто ничего не заметил? На всех дружно слепота напала?

Так не бывает.

– Ваше сиятельство…

Граф раскололся достаточно быстро. История была не слишком красивая, но вполне обыденная.

Мужчина засиделся за счетами. Сел с утра и только к обеду голову поднял. Вышел из кабинета, и тут мимо несут блинчики и взвар. И так пахнет…

Благородный граф чуть слюной ковер не залил. И присвоил поднос.

А в ответ на заявление, что это для госпожи графини, махнул рукой. Мол, сейчас еще поджарят, невелика беда.

Все он понимал. Но захотелось. До звезд в глазах захотелось блинчика. Вот именно здесь и именно сейчас. Хотя в обычное время господин граф считает, что лучшее сладкое – это мясное.

Я кивнула.