— Маневров и уловок?

— Так точно, сэр. Пока не поступят дальнейшие указания.

— Хорошо, Архангел, — сказал Хок, пытаясь успокоиться. — Похоже, где-то в цепочке возникло серьезное недопонимание.

— Именно так, Джонни Блэк. Приносим свои извинения, сэр. Мы… э-э… о черт!

Внизу послышался приглушенный хлопок, Хок посмотрел вниз. Французский истребитель врезался в склон горы. С места крушения вздымались языки оранжевого пламени и клубы черного густого дыма. Пытаясь уйти от Хока, пилот «Миража» зашел слишком далеко. Или, вернее сказать, уловками и маневрами его заставил зайти слишком далеко другой пилот, которому именно в этот момент изменили удача и профессионализм.

— Похоже, тот парень грохнулся, — сказал Хок. — Очень жаль.

— Подтверждаю, Джонни Блэк. Без всяких сомнений, вы сделали наш день намного интереснее и насыщеннее. Простите за возникшее недопонимание. Мы на все сто процентов попадаем в вечерние новости. Приятного вам дня, сэр.

— Джонни Блэк следует в Сииб Интернэшнл, Оман.

Хок повернул самолет вправо и взял новый курс. Он видел столицу Маскат прямо перед собой. Джим Бим скользил слева от него. Хейджес посмотрел на него, качая головой. Американский пилот наверняка подумал, что Алекс совсем чокнулся, когда так агрессивно погнался за «Миражом». Но в ЦРУ хотели точно знать, что французские пилоты будут делать, если их спровоцировать. Теперь они это знали. Может, это была и не та война, где нужно стрелять, по крайней мере пока. Но ситуация может радикально измениться, причем очень скоро. Многое зависело от того, что ожидает Джонни Блэка на земле в Омане.

Пока, если не считать небольшого обмена любезностями в Каннах несколько недель назад, в этой войне не было сделано ни одного выстрела. Но на данный момент обе стороны уже потеряли по одному самолету. И только одна сторона потеряла пилота.

Пока.

37

Сток услышал звуки рояля, когда они с Джет вышли из подвала. Музыка, глубокая и волнующая, звучала в миноре. Виктор был явно в прекрасной форме, но не в четыре же часа утра! Какого черта он не спит? Джет сказала, что положила в чай столько зелья, что Виктор и фрау Ирма должны были отрубиться на неделю.

— Она, что, тоже там? — прошептала Джет. Виктор выдавал громкие аккорды, поэтому Сток полагал, что он не услышит их шепота. Джет стояла за спиной у Хока в темном проеме кухонной двери. На потолке и стенах гостиной плясал мерцающий свет. Свечи?

Да, Виктор зажег свечи. Он выглядел, как в телевизионной трансляции классического концерта: тяжелая черная крышка была поднята, руки высоко поднимались, прежде чем снова опуститься на клавиши цвета слоновой кости. Пам, парам, пам.

— Я ее не вижу. По-моему, там только он, — прошептал Сток Джет на ухо.

— Хорошо. Если мы сможем проскользнуть мимо него, а потом вверх по лестнице к нашим комнатам, избежим кучи неприятностей. Только сделать это нужно абсолютно бесшумно, не издав ни единого звука. У него феноменальный слух.

— Да? А почему тогда он такое дерьмо все время играет?

— Хороший вопрос.

— И зачем все эти свечи? Он же слепой.

— Для запаха, — сказала Джет. — Он обожает этот запах.

— Ароматерапия. Никуда от нее не денешься, она повсюду. Готова?

Виктор барабанил по клавишам с левой стороны, явно приближаясь к кульминации. Джет сжала руку Стока.

— Быстрее. Мы должны добраться до лестницы, пока мелодия не кончилась. Давай.

Они были как раз на середине комнаты, когда музыка оборвалась. Руки Виктора застыли в воздухе над клавишами. Он повернул голову в ту сторону, где стоял Сток.

— Guten Morgen, Herr Jones, — сказал Виктор, когда последняя печальная нота замерла в воздухе. — Wiegehts?[25].

— Хорошо, Виктор. А как у тебя, приятель? — сказал Сток, удивляясь, каким образом Виктор услышал, как он крадется через комнату, посреди всего этого чертова грохота. Интересно, а Джет он тоже слышал? Может, и нет. Она застыла на месте и наблюдала за Виктором. Сток взглянул на нее и приложил палец к губам. Потом жестом показал ей продолжать движение к лестнице, пока он будет занимать хозяина разговором.

Джет на цыпочках начала пробираться к лестнице. Девушка двигалась, как большая кошка, которая…

Звук выстрела прозвучал так громко и неожиданно в тишине темной комнаты, что Сток чуть не подпрыгнул. Он увидел, как Джет упала на пол и свернулась в клубок. Сток не мог определить, задело ее или нет. Он посмотрел на Виктора и увидел, что из дула автомата, все еще направленного туда, где стояла Джет, струится дымок. Сток присмотрелся получше и понял, Виктор стрелял из какого-то старинного автомата — древняя штука, но работала «на ура». Слепой повернулся на стуле и направил дуло прямо на него.

Когда Сток бросился к массивному столу, раздался второй выстрел. Пуля просвистела у него над головой и ударилась в каменную стену.

— Не двигайся, — сказал Виктор. — Предупреждаю. — Так он еще и по-английски прекрасно говорил. Парень был полон сюрпризов.

— Спокойно, Виктор. Я никуда не собираюсь убегать, — спокойно произнес Сток, боком пятясь к столу. Он хотел сначала просто прыгнуть на рояль и вытащить из-за него этого хрыча. Но потом увидел краем глаза, что Джетбесшумно ползет на животе к инструменту. Он не видел на ней следов крови. Кажется, она была не ранена. Это хорошо.

— Я сказал, не двигайся! — сказал Виктор.

— Полегче, Виктор. Спокойно. Позволь спросить, что это у тебя за пистолет?

— «Шмайссер». Лучший автомат из всех, которые сделал рейх.

— Клевый ствол. Мне нравится.

— Барон фон Драксис приказал мне пристрелить любого, кто попробует проникнуть в шлосс.

— Ну, хорошо, положим. Я там уже один раз побывал, так что ты можешь вычеркнуть меня из списка тех, кого нужно пристрелить. А какой оттуда открывается вид, Виктор! Вам надо деньги брать за вход, — сказал Сток. — Сделаете целое состояние.

— Туда вход для гостей закрыт, — повторил Виктор. — Я уже сказал.

— Хм. Ну, ладно. Эй, Виктор, а позволь задать тебе еще один вопрос. Что ты с собой сделал? Быстренько сбегал и сделал лазерную операцию на глаза, пока я прогуливался по этому твоему шлоссу, то есть замку?

— Глаза? А при чем тут глаза, герр Джонс? Я вижу ушами. Вам нужно носить ботинки с мягкими подошвами.

Джет была уже за пианино, она стояла на четвереньках. У нее появился план, и, насколько мог судить Сток, план хороший. Он даже придумал способ ей помочь.

На столе за спиной лежало тяжелое стеклянное пресс-папье. Сток аккуратно протянул руку назад и поводил ладонью по столу, пока пальцы не нащупали шар размером с бейсбольный мячик. Сток