проведя руками по воображаемым волосам на макушке. Он рассматривал кабинку, в которой прятался Джо, в бинокль. И со злостью смотрел на недовольных клиентов, стоящих вокруг «колеса», а потом снова сосредотачивался на Джо. Семья Грампетцов заправляла первой достопримечательностью Кони-Айленда на протяжении последних тридцати лет.

Его ночной сторож, Джо Бонанно, бывший мафиози, который знал свое дело вдоль и поперек, обычно был уравновешенным и спокойным. Но час назад он из-за чего-то вспылил, причем наотрез отказался говорить, из-за чего именно. Теперь он сидел в кабине, подвешенной на самой верхушке этого чертова колеса, и его костлявую старую задницу нельзя было никаким образом оттуда снять. Вдобавок к растущей толпе ему на голову свалился этот полицейский из Нью-Йорка и его приятель, английский коп из Скотланд-Ярда.

— Можно мне бинокль на минутку? — спросил Грам-петца англичанин.

— Да, конечно, — ответил Грампетц. — Какие проблемы.

— Мистер Грампетц, мне очень неудобно мешать вашей маленькой чайной церемонии, — сказал капитан Мариуч-чи. — Я только хочу еще раз вас попросить. Включите чертово колесо и спустите парня вниз. Ну как? Договорились?

— Сколько раз вам еще объяснять, капитан? Во-первых, Джо — старый воробей. Ему восемьдесят пять лет. У него есть свои привычки. Он упрям. Не любит, когда ему говорят, что делать. Во-вторых, он мой шурин. То есть если с Джо здесь хоть что-нибудь случится, мне конец. Я труп. И наконец, в-третьих, он что-то сделал с контрольной панелью. Так что мы не можем включить колесо.

Мариуччи сказал:

— Что бы он там ни сделал с этой чертовой панелью, это не смешно. Почините ее.

— Если бы это было так легко, капитан! Видите того толстого парня в кабине управления? Это мой механик Мэнни. Как вы думаете, что он там сейчас делает? Пытается себя удовлетворить? Играет в карты? Нет. Он пытается починить это хреново колесо обозрения. Но, как я уже говорил, есть маленькая проблема. Джо вынул какую-то деталь из механизма, я не знаю точно какую.

— Он затолкал большой гаечный ключ в главное приводное колесо, — сказал Мэнни. — Затолкал так, что большое колесо теперь делает только пол-оборота. А потом застревает.

С Атлантики вдруг потянуло влажным ветром. Края закипающих черных и пурпурных туч были окрашены в ярко-желтый и красный цвет, а в середине разместились пестрые всполохи. Конгрив рассматривал в бинокль кабинку с Джо Бонанном.

От порывов восточного ветра кабинка яростно раскачивалась из стороны в сторону. На востоке вспыхнула молния, а потом загрохотал гром. Надвигался сильнейший шторм. Эмброуз подумал, что такого сумасшедшего раскачивания не выдержал бы любой, даже самый сильный человек. А ведь по-настоящему дуть еще и не начало.

— Мистер Грампетц, — сказал Конгрив. — Пожалуйста, еще раз точно расскажите мне, что заставило мистера Бонанно сломать механизм.

— Его что-то напугало. В девять тридцать или около того ему позвонили прямо в кассу. Он вышел и сотворил эту херню с колесом, потом повесил цепочки, перекрыл проход. Я сказал что-то вроде: «Эй, урод, какого черта ты делаешь?», а он что-то типа: «Сэмми, ты должен мне помочь, я по уши в дерьме».

— Но он не сказал, какие именно у него неприятности?

— Нет. Да это было и не нужно. Поверьте мне, тот, кто всю жизнь прожил на улицах Бруклина, хорошо знает этот взгляд. Его предупредили по телефону. Кто-то хотел его грохнуть.

— Он сказал, кто ему позвонил? — поинтересовался английский детектив.

— Да. Приятель из дома престарелых. Джо часто туда ходил, смотрел баскетбол со своим старым приятелем Бенни Сангстером.

В этот момент из толпы раздался крик.

Конгрив резко повернулся и увидел, как высокая женщина в черном плаще показывает на другой аттракцион, прямо напротив колеса обозрения. Судя по виду, он уже много лет бездействовал. Почерневший искривленный остов высокой железной конструкции напоминал Эйфелевую башню после сильнейшего пожара. Сооружение было огромное, не меньше трехсот футов в высоту. Конгрив поднял к глазам бинокль. На высоте примерно сотни футов мужчина в белой одежде быстро карабкался по железному каркасу.

— Капитан Мариуччи, — сказал Конгрив, — по-моему, у нас появилась небольшая проблема.

— Что там?

— Вон там, — Эмброуз протянул ему бинокль.

— А, черт. Я просто глазам своим не верю.

— Что происходит, капитан? — спросил Грампетц, глядя наверх.

— Мы облажались, вот что происходит. Видите того коротышку наверху? Он будет карабкаться до тех пор, пока не сможет с удобного для него расстояния пристрелить Джо.

У Мариуччи в руках уже был телефон, и он рявкал в него короткие команды. Черт подери, ему нужна группа поддержки. Ему нужен подъемник, ему нужен вертолет. Сейчас же.

— Мистер Грампетц, — сказал Конгрив, взял мужчину за локоть и потащил его сквозь толпу. — Что это за штуковина?

— Это старая парашютная вышка. В старые добрые времена мы называли ее бруклинская Эйфелева башня. Ее построили в 1939 году для Международной ярмарки. Она не работает, как видите. Уже лет тридцать. Сейчас это просто ржавая железяка, которая может упасть в любой момент. Но видели бы вы ее в зените славы!

Женщина в черном плаще стояла чуть поодаль от толпы, собравшейся у парашютной вышки. У нее в руках был бумажный кулек с кусочками зефира. Она наслаждалась зефиром, наблюдая подъем маньяка на вышку. На поломанных ограждениях висели знаки с изображениями черепа и перекрещенных костей: ОПАСНО. Проржавевший от соленого влажного воздуха заброшенный железный каркас был опасен. Четверо охранников парка спорили между собой, решая, кто должен лезть наверх и снять этого придурка, пока он не забрался слишком высоко. Добровольцев пока не нашлось.

Тихий гул одобрения сопровождал каждые несколько футов виртуозного подъема «альпиниста». Он поднимался с почти нечеловеческими грацией и ловкостью. И такой же силой. Мощными движениями он подтягивался с одной перекладины на другую и с невероятной скоростью перепрыгивал с балки на балку. Похоже было, что он сможет добраться до вершины, если только не поскользнется. Или если одна из перекладин не сломается у него под ногами.

Налетел ветер, в воздухе резко запахло озоном. Начался дождь, сначала небольшой, а потом полило, как из ведра. Черное небо над башней прорезала молния. Женщина затаила дыхание, когда увидела, как вспышка молнии высветила силуэт китайца на фоне неба. Похоже, он выпустил из рук перекладину и стоял на балке, размахивая руками и качаясь. Наконец каким-то чудом ему удалось восстановить равновесие.

Он снова полез вверх.

Когда Джо Бонанно умрет, они с Ху Ксу возьмутся за англичанина, детектива из Скотланд-Ярда по имени Эмброуз Конгрив. Он был где-то здесь, в Нью-Йорке. Может быть, когда Конгрив и двое свидетелей-американцев умрут, ее отец наконец-то успокоится, и к нему снова вернется уверенность.