– Позвольте узнать, что вы, капитан, делали тут? Только не говорите, что оказались здесь случайно. Я в случайности не верю. В этом мире все закономерно. К тому же у вас на руке мои часы, которые я потерял… Впрочем, неважно, где я их потерял. Важно, как они попали к вам. И так, я жду ответа.

Грек в растерянности покосился на Туманова и продолжал стоять, как в рот воды набрал.

Гвоздь разочарованно развел руками.

– Милейший капитан, так у нас с вами дело не пойдет. Как там у вас в ментовке принято говорить? Или вы даете чистосердечные признания, или…

Федор выпил рюмку водки, которую держал в руках с того момента, как увидел вошедшего Грека, отставив ее пустую, резко вскочил со стула и, выхватив свой «ТТ», наставил его ствол усачу прямо в лоб.

Грек испуганно захлопал глазенками, уставившись на ствол.

– Ты что?.. – чуть слышно испуганно прошипел он.

Видя, что ситуация накалена, Гвоздь взял Туманова за руку, в которой тот держал пистолет, отвел ее в сторону.

– Погоди. Не стоит дом поганить ментовской кровью.

Левой рукой Федор без замаха врезал Греку в челюсть, так что у того лязгнули зубы, и он отлетел в угол комнаты. Федор положил свой пистолет на стол и кинулся к Греку, наклонился над ним и еще раз, несильно ударив, произнес едва внятно, так чтобы Гвоздь с парнями не услышал, но услышал сам Грек:

– Отвечай, сволочь. Не молчи. Они тебя пристрелят. Или забьют до смерти.

Но, похоже, Грек сейчас был в таком состоянии, что просто не понимал всего сказанного майором. Он смотрел безумными глазами в глаза Федору, и страха в них не было.

Кажется, Гвоздя начинало раздражать упорство Грека. Видя, что новичок не в состоянии развязать ему язык, Гвоздь сказал парням:

– Вот что, вытащите этого капитана на улицу и бейте до тех пор, пока он не заговорит. У меня предчувствие, что он следил за нами. А мы пока водочки выпьем, – подмигнул он Федору, приглашая жестом того присесть за стол.

Федор кивнул, хотя большой охоты пить водку сейчас и не испытывал. Во-первых, компания не та. А во-вторых, хмелеть сейчас майору было никак нельзя. Все складывалось таким образом, что если Федор не вмешается, то те парни забьют Грека до смерти. И теперь Федор соображал, что он может сделать в этой ситуации, чтобы спасти Греку жизнь.

Он еще не знал, что Гвоздь после телефонного разговора послал своего мордоворота водителя Витька, чтобы тот съездил к прапорщику Глебову.

Глебов с самого начала не верил в успех того, что задумал Туманов, хотя и не стал отговаривать его, рассудив мудро, что если бандиты пристрелят майора, это будет не слишком хорошо для него. Поэтому сидеть, сложа руки и дожидаться конца операции, он не собирался.

С тех пор, как он дал согласие работать на оперов, Туманов взял с него подписку о невыезде. Это ограничивало свободу передвижения. Но что это ограничение в сравнение с тем, что ожидало Глебова в будущем. После завершения операции его ждет тюремный срок. И немалый. А в тюрьму Глебову не хотелось. Неужели он такой тупой и не сможет ничего придумать, особенно сейчас, когда майора рядом с ним нет.

Пораскинув мозгами прапорщик надумал бежать. Туманов ушел на встречу с Гвоздем, оставив его одного. Весь вечер Глебов промаялся в томительном ожидании его возвращения, а когда понял, что майор не придет, решил немедля использовать этот момент. Быстро собрав необходимые вещи, уложил их в сумку и уже хотел уходить, как в двери раздался тревожный звонок.

Глебов плюнул с досады, втиснув сумку со шмотьем за диван.

– Принесла его нелегкая, – проворчал он, подходя к двери.

Но вместо Туманова, на пороге стоял Витек.

Вот уж кого действительно увидеть он не ожидал, так это Витька.

– Ты? – удивился Глебов.

Витек широко улыбнулся, входя и закрывая за собой дверь.

– Я. Ты не рад?

Глебов растерянно посмотрел на амбала. Похоже, этот громила вздумал насмехаться над ним. Заваливает в час ночи и еще спрашивает, не рад ли он ему. Глупее вопроса Глебов не слыхивал. Хотя, чего еще можно услышать от этих тупоголовых бандюков. Только и умеют стрелять, да кулаками махать.

– Вообще-то, я собирался ложиться спать. Но раз пришел, проходи в комнату. Не в прихожей же нам с тобой разговаривать, – нехотя проговорил Глебов.

Витек прошел, уселся на диван. Глебова его приход насторожил. За все время, пока он работал на бандюков, никто из них к нему на дом не заявлялся. И этот внезапный приход Витька да еще ночью, был нехорошим знаком. За поясом под рубашкой у него торчала рукоять пистолета, хотя Глебов не сомневался, для того, чтобы прикончить его, этому громиле пистолет не понадобится. С его огромной силой, он легко переломает Глебову кости.

– Меня Гвоздь прислал. Поговорить надо с тобой. Вот я и приехал.

Прапорщик призадумался. В холодильнике стояла литровая бутылка водки. Пожалуй, сейчас она как нельзя пригодится. И вспомнив о ней, Глебов сказал:

– Выпить хочешь? Давай по чуть-чуть. А потом и поговорим. Какой разговор без стакана, – заискивающе улыбнулся он Витьку.

Витек подумал и не отказался.

– Это правда. Давай. Чего там у тебя? Тащи сюда, – согласился он.

Глебов побежал на кухню, притащил два стакана, бутылку водки и пару маринованных огурцов. Все это кроме бутылки поставил на стол. Бутылку держал в руках, делая вид, будто старательно свинчивает пробку. Заметив, что Витек отвлекся на картину обнаженной дамы расположившейся на кровати в объятиях двух кавалеров, Глебов с размаху ударил бутылкой его по голове.

Удар был достаточно сильным, и Глебов ожидал, что Витек сейчас же рухнет на диван и потеряет сознание. Но этого не случилось. От удара Витек вздрогнул, голова его качнулась, а в следующую секунду его тяжелый кулак саданул прапорщика в лоб.

– Ах, ты, мурло в погонах, – прорычал Витек, пригвоздив кулачищем Глебова к полу. – Ты на кого руку поднял. Убить меня хотел? Да я тебя самого…

Сейчас Глебов походил на озлобленного щенка. Стоя на четвереньках, он разинул широко рот и укусил Витька за ногу так, что тот взвыл от боли.

– У..у, падла! – Тут же на голову прапорщика один за другим посыпались удары, от которых Глебов скоро потерял сознание. Тогда только Витек перестал его колошматить. Проверил, не зашиб ли до смерти. Глебов был жив.

Федор злился на себя. Там, на улице, парни Гвоздя избивали Грека, а он ничего не мог сделать, чтобы защитить его. Было стыдно за свою беспомощность. Больше всего в людях майор Туманов ненавидел именно это качество, которого теперь не избежать и ему самому.

Он налил себе еще рюмку водки, выпил, сбиваясь со счета, сколько их уже было выпито, но опьяневшим майор себя не чувствовал. Наверное, сказывалось огромное внутреннее напряжение, которое оказалось непреодолимым для хмеля.