редким моментом довольства всем и вся, когда вся сложность мироздания вдруг видится всего лишь ясной и простой дорогой к счастью. Тому завершённому и полному счастью, которое испытываешь, держа в объятьях самого любимого человека на свете, а всё остальное отступает на второй план совершенно незначительных обстоятельств.

– Ты ведь до сих пор не видела воочию символ всех биологов и экологов Альянса? Слетаем посмотреть? Тут недалеко, ты можешь не переживать за режим моего труда и отдыха, – прошептал Стейз в распущенные девичьи локоны.

Лёгкая дрожь пробежала по позвоночнику Таши, но лишь усилила её желание увидеть космическое чудо. Надо окончательно расстаться с детскими кошмарами и принять свой дар «профессиональной покойницы» со всеми его проявлениями, включая букет цветов в конце пути! Возможно, коралловые рифы космоса совсем не похожи на её редкие видения в туннелях пустоты, а лишь кажутся такими на картинках и голограммах. Сотворив на лице ослепительную улыбку, она храбро кивнула.

...

Поверхность парящего в космическом холоде одинокого астероида была сплошь покрыта кустами кораллов. Причудливо изгибающиеся ветви иглами выстреливали в пространство, заливая его бледным мистическим светом. Их свечение не было статическим: искорки мерцали, то пригасая, то разгораясь сильнее. Пульсирующее свечение то одних, то других участков кораллового рифа задавало гармоничный ритм и завораживало. Несколько пар танцоров плыли в черноте космоса в этом призрачном мареве, стараясь попасть в такт мелодии света. Таша вначале ужаснулась, увидев людей без скафандров, потом заметила, что они кружатся в пространстве прозрачной галереи, опоясывающей астероид, и только кажутся скользящими в пустоте. К смотровым площадкам этой галереи вели рукава из доков для космических судов, и людей тут было немало. Герметично закрытое помещение позволяло любоваться творением космоса, не надевая скафандров. Теперь их со Стейзом фигуры тоже казались парящими в пустоте, и слова его закружились будто бы среди вакуума открытого космоса.

– Знаешь, как называют такие галереи вокруг мест произрастания космических кораллов? Аллеи влюблённых. Их описывают, как самые романтичные уголки галактик, – известил Стейз с лёгким сомнением в голосе: разделит ли его девушка эту всеобщую убеждённость?

– Тут прекрасно, – заверила Таша.

Её голос сел, пальцы коснулись холодной преграды, защищающей чудо природы от человеческих рук. Она читала, что эти кораллы растут тысячелетиями за счёт оседающей на них космической пыли и мелких обломков других космических тел и не содержат ни единой молекулы белка. Их свечение обусловлено не биохимическими реакциями, а радиолюминесценцией, возникающей под действием жёсткого космического излучения. Таинственная красота цветов космоса своей нежной, пронзительной прелестью превосходила все иллюминации и фейерверки, когда-либо сотворённые человеком. И забурлившие в душе чувства рождали стремление и самой нести в мир только светлое и прекрасное. Дыхание перехватывало и хотелось стоять тут вечно, прижимаясь к надежному, как скала, дорогому мужчине. Действительно – идеальное место для влюблённых. Потянувшись чувствами к Стейзу, она ощутила всё то же лёгкое умиротворение и счастье, что ей, Таше, очевидно хорошо сейчас рядом с ним. Уникальное творение космоса не увеличило интенсивность эмоций наурианца, и сердца Таши коснулось сожаление.

– Ты многое знаешь о чувствах, знаешь, что они существуют и есть у других людей – тебе не обидно, что ты сам их практически лишён? – еле слышно спросила она, разворачиваясь к Стейзу и ласково проводя пальчиками по его лицу.

В ощущаемые ею эмоции вплелась ниточка искреннего веселья. На своём невозмутимом лице стратег мастерски изобразил крайнюю степень озабоченности и зашептал в ответ:

– Ты знаешь о существовании физики, о её удивительных сложных формулах, но не способна насладиться их выводом, изящностью их применения в интереснейших задачах, как другие, – тебя сильно мучает это?

Открыв рот, Таша озадаченно смотрела на своего мужчину, прежде чем поверила в невероятное: он пробует шутить! Наурианец!!! Кто там толковал, что его расе не свойственно чувство юмора?! Нагло врал тот товарищ!

– Совсем не мучает, – звонко расхохоталась Таша, – уж извинись за меня перед физикой! Эй, стратег, целоваться в общественном месте неприлично, что скажет на это мама-сенатор?! Ты рискуешь потерять официальный статус завидного жениха, свободного от всяких личных обязательств!

– Мои близкие давно в курсе, что я несвободен, а средства массовой информации публикуют только проверенные сообщения о личной жизни руководителей Альянса, сделанные от первого лица. Никакие догадки и предположения в сеть не попадают – распространение сплетен строжайше запрещено! Мало ли, какую случайную девушку я могу страстно целовать на аллее влюблённых?

– Ты и правда шутишь!

– Получается? – красиво изогнулась смоляная бровь.

– В целом да, но сразу хочу предупредить, как опытный комик начинающего юмориста: некоторые шутки бывают опасны для здоровья!

Когда Таша укладывалась спать в своём жилом блоке в башне Стратегического Центра, наслаждаться беспредельным счастьем и мечтами о Стейзе ей мешала лишь одна тревожащая мысль: коралловые рифы, увиденные сегодня, точь-в-точь совпадали с её редкими видениями в подпространственных туннелях. Хорошо это или плохо, она определиться не смогла. В конце концов, имела право на существование версия, что иногда выстроенные ею пути в пустоте выводят её к таким рифам совершенно случайным образом.

Глава 23. Противостояние в пустоте

Проходя по тюремному коридору в комнату для свиданий, Таша отнюдь не чувствовала себя победительницей в противостоянии со стариком-авгуром. Несмотря на уничтоженные колонии гигантских вирусов, очищенные от плотоядных водорослей водоёмы и практически стёртую с лица зельданских городов популяцию саблезубых котов. Несмотря на выданную ей медаль, признание иномирных коллег и благодарность живого Элиса. Несмотря на исправно работающие туннели и светящие звёзды. Решение Стейза о постановке на контроль целого десятка стабильных светил встретило резкую критику со стороны Верховного стратега, но было поддержано всеми физиками, астро-физиками и нуль-физиками Альянса, вынудив Верховного и Галактический Совет временно согласиться с принятыми мерами. Когда Таша спросила, почему учёное сообщество тратит огромные силы и средства из-за, казалось бы, пустых суеверий, Стейз хмуро ответил:

– Суеверия ни при чём. Да, процессы в звёздах идут в соответствии с их возрастной нормой, но настораживают мелочи... Сущие мелочи, но их много, а динамика их накопления вызывает тревогу у всех специалистов.

Ощущение, что они все сидят на пороховой бочке, мешало Таше с триумфом заявить авгуру, что его предсказания не оправдались. На этот раз не Брилс пригласил её наведаться в тюрьму, а она узнавала, согласен ли он на её визит. В ответ ей передали записку:

«Приходи, девочка. Судя по твоему хмурому виду на церемонии награждения, ты понимаешь, что выиграла лишь несколько битв, но