— Если бы Хальд была поблизости.

Гримнир не ответил. На том разговор увял, и они оба вновь глянули в сторону приближавшегося берега.

«Как долго это может продолжаться?» — Хальд уже совсем отупела от запаха мертвечины, от разложившейся плоти, которую ей приходилось обыскивать в поисках оружия и хотя бы какой-нибудь одежды.

«Сколько же прошло дней? Два? Три? Или только несколько часов? Все-таки интересно, сколько времени прошло с того момента, как Тёкк заперла меня здесь. А может, безразлично. Ах, какие пустяки. Разве в том дело, сколько я уже сижу в этом Хранилище падали — так, кажется, назвала, этот зал прислужница Хель. Беда в том, что оружия нет. И свобода так же далека, как и раньше. Ясно, что Тёкк больше не вернется сюда. Я здесь умру, иначе откуда тут все эти трупы. Их тоже тешили надеждой, мол, посиди, подумай, сдайся, поклонись, а на самом деле никому это не нужно. Чем помогут Хель мои поклоны? Да ничем. Вот и я в конце концов потеряю силы и лягу на пол возле какого-нибудь мертвеца. Тоже начну гнить. Зачем тогда эти глупые поиски? Зачем я ползаю по полу, позволяю крысам кусать себя…» — отчаяние одолевало молодую колдунью.

Она села и разрыдалась. Некоторое время усилием воли пыталась отогнать от себя безнадежные мысли. Твердила себе, что нельзя поддаваться отчаянию. Только какой в этом толк, поддавайся, не поддавайся — итог один.

Поплакала, успокоилась. Со всем согласилась, правда, ухитрилась зацепиться за простенькую мыслишку — если даже ее положение безнадежно, все-таки лучше ползать, чем сидеть и ждать; двигаясь, хотя бы согреешься.

Она вновь поползла на коленях, продолжая поиски, и то ли в награду, то ли рано или поздно это должно было случиться, но ее рука наткнулась на что-то твердое. Точно, это был кусок материи, и немалый. Хальд долго боролась с трупом, прежде чем ей удалось вытащить его. В следующее мгновение острая боль пронзила пальцы. Она резко отдернула руку, решив, что ее укусила крыса. Вновь посидела, поплакала, пожалела себя. Наконец собралась с силами и принялась за материю.

Чуть просунула руку дальше и на этот раз ощутила странный, знакомый холод.

«Это же металл! Вот оно — острие. Но это не кинжал, не меч и вообще не оружие», — определила Хальд. Слишком маленький для оружия, какой-то выпуклый, полый внутри кусок металла со странным острием, прикрепленным на петле.

Может, аграф — пряжка, используемая для крепления на плече воинского плаща? Или заколка, чтобы закрепить накидку или плащ? Крючок? Некоторое время она ощупывала находку, потом догадалась — скорее всего, это брошь. Форма овальная, поверхность сплошная, заполненная каким-то рисунком, острие крепится с тыльной стороны и застегивается, как у булавки.

Она высвободила находку. Затем отползла от трупа, устроилась у стены, здесь решила проверить, можно ли с помощью этого предмета открыть замки на кандалах? Легче всего было добраться до замков на ногах. С них, закрепленных на лодыжках железных браслетов, она и начала. Потренировавшись на них, можно попробовать освободить запястья. С наручниками будет потруднее — подступиться неудобно.

Она развернула игольчатое острие поперек плоскости застежки, взялась покрепче и, потянувшись, попыталась нащупать отверстие для ключа. Нащупала, сунула туда острие, принялась вращать им. Шевелила и с затаенным трепетом в душе взывала к Фрейе: «Милостивая, дарующая жизнь, не допусти, чтобы острие сломалось!» Из чего оно сделано? Если из серебра или бронзы, это еще полбеды, а если из мягкого золота, толку от него никакого.

Острие соскальзывало, то и дело застревая в каких-то углублениях. Хальд терпеливо искала рычажок, на который следовало нажать.

Скоро от напряжения заболели руки, затекли пальцы. Она усилием воли заставила себя прекратить попытки. Главное, сохранить силы. Если устанет, начнет спешить, сломает острие — тогда конец. Восстановив дыхание, опять сунула иголку в замок. Ничего не получалось, однако Хальд отказывалась примириться с неизбежным, ведь лучше обессилеть и умереть, чем сдохнуть от тоски и безделья. Она сделала еще один перерыв. Наконец, стиснув зубы, прочитала заклятие, помогавшее ей в любом трудном деле, и вновь взялась за острие.

Неожиданно в замке что-то тихо щелкнуло, он открылся, и дужка отлетела. Ее правая нога оказалась свободной.

Слезы выступили из глаз. Необыкновенным усилием воли она удержала себя от облегчающего рева. Рано! Впереди еще столько работы! Прежде всего, следует унять расходившиеся, подрагивающие пальцы. Она несколько раз подвигала свободной ногой, теперь было куда проще принять удобное положение, и взялась за второй замкнутый обруч. Старалась воспроизвести движения, только что приведшие к успеху. После нескольких неудачных попыток открылся и второй замок.

Она радостно рассмеялась. Какая-никакая, а победа! Хальд встала в полный рост, постучала ногами о каменный пол, ударом носка легко отбросила в сторону тут же прилипшего слизня. Вообще очистила тело от этой пакости и, собравшись с духом, взялась за ручные кандалы. В этот момент застежка выскользнула из рук и упала на пол. Хальд в сердцах прокляла все на свете и, прежде всего, свое легкомыслие. Потом успокоилась и попыталась ногой нащупать металлический предмет. Нашла сразу, подняла его, вновь нужным образом приладила острие и попыталась нащупать спасительный рычажок.

Когда в замке что-то щелкнуло, она не смогла сдержать радостный возглас. Вдоволь накричавшись, наконец, успокоилась и с необыкновенной осторожностью и ответственностью взялась за последний замок. С ним справилась за несколько секунд, одним движением.

Освободившись от цепей, Хальд с ненавистью отбросила их в сторону, потом спохватилась, укорила себя за легкомыслие — эти железяки еще пригодятся. В ее положении лучше оружия не придумаешь. Она лихорадочно принялась искать цепи. Нашла их в углу и повесила через плечо, чтобы в случае чего можно было поудобнее взяться за звенья и врезать врагу кандалами.

Теперь молодая колдунья решилась включить способность видеть во тьме. Никакого результата.

Хальд загрустила. Кто знает, возможно, на само это помещение наложены чары? Может, она настолько ослабела, что не в состоянии использовать магию? Даже теперь, освободившись от оков.

Оковы! Так вот в чем дело! Ведь гадина Тёкк наложила на них заклятие, и они слишком долго касались тела молодой колдуньи и сосали из него силу.

Машинально она сбросила с плеча проклятое железо и попыталась снова обрести способность видеть во тьме. На этот раз все сложилось удачно. В глубине ее зрачков засветились золотистые огоньки. Она глянула вниз, на брошь и голосисто рассмеялась. На лицевой стороне застежки была изображена Фрейя. Вот она, спасительница, — обнажена, мчится в колеснице, в которую впряжены могучие коты. «Выходит, я не первая из поклоняющихся Фрейе, кто нашел смерть в этом ужасном месте. Кем ты была, хозяйка этой чудесной вещицы? Не волнуйся, я отомщу и за тебя тоже. За мной не пропадет, враги расплатятся сполна. Тёкк, по-видимому, в насмешку позволила тебе сохранить дорогой для тебя амулет — мол, порадуйся перед смертью. А оно вон как вышло! Эта малая вещица погубит все царство злой колдуньи и саму ее вернет в царство Мертвых. Клянусь тебе, несчастная моя подруга, что все так и будет. Именем Фрейи, своей душой клянусь», — мысленно поклялась Хальд.