— А вы, сэр? Вас тоже постигла подобная неудача?

— Споткнулся на лестнице, — пробормотал Доминик. — Ударился о перила.

Уже за полночь Энтони развернул сверток с пирогами, приобретенными вечером у уличного разносчика, взял один из двух оставшихся пирогов с мясом и протянул последний Доминику, стоявшему у стены дома, по другую сторону узкого переулка. Доминик не отказался.

— Завтра куплю побольше, — пообещал Энтони, энергично разгрызая зачерствевшее тесто.

— Мы сами виноваты, что все так быстро кончилось, — вздохнул Доминик. — Наверное, не стоило отдавать половину запасов той парочке уличных мальчишек, которые устроились на ночлег в дверях галантерейной лавчонки.

Энтони подумал о несчастных оборванцах, которых они встретили в начале вечера. Каждому было не больше восьми-девяти лет. Неунывающие, дерзкие, рано познавшие премудрости уличной жизни, они уже обладали опытом взрослых мужчин. Правда, выглядели ужасно голодными. Ни Энтони, ни Доминик просто не смогли устоять, чтобы не поделиться с ними. Веселая парочка пришла в полный восторг и, подхватив сокровища, немедленно удрала на прежнее место в дальнем конце переулка.

— Мне тут пришло в голову уговорить Уитби испечь хотя бы один противень, — оживился Энтони. — Попрошу у него еще маринованной лососины и холодного цыпленка, которых он подавал сегодня нам на обед.

— Превосходная мысль! Только скажи ему, чтобы удвоил порции, на случай если эти два паренька снова будут ночевать на том же крыльце, — предложил Доминик, дожевывая пирог. — Впрочем, может, это и не понадобится. Судя по всему, эта история долго не продлится. Марч, кажется, вполне уверен, что Пирс скоро сделает очередной ход. По его мнению, парикмахер сгорает от желания доказать, что ничем не хуже Мементо Мори.

Время шло. Луч лунного света, лежавший на мостовой, чуть сдвинулся. Если не считать случайной кареты или телеги, все было спокойно. Свет в окне Пирса погас с полчаса назад. Похоже, парикмахер лег спать.

— Тебе не показалось, что в Эмелин и Присцилле появилось нечто новое? — спросил Энтони, разминая руки.

— Новое? — Доминик немного помедлил. — Я как-то не думал об этом. А почему ты спрашиваешь?

— Не знаю. Просто показалось, что обе на редкость хорошо выглядели.

— Они всегда хорошо выглядят.

— Совершенно верно.

Последовало продолжительное молчание.

— Мне кажется, ты нравишься Присцилле, — объявил наконец Энтони.

— Не я, а содержимое моей лаборатории, — мрачно поправил Доминик.

— На твоем месте я не стал бы так утверждать. У вас очень много общего.

— Ха!

— Ты находишь ее хорошенькой. Признайся, Эмелин тебя никогда не интересовала. Ты и флиртовал с ней, только чтобы позлить меня.

Доминик пожал плечами.

— Зато ты влюблен в мисс Эмелин, скажешь, нет?

— Конечно, влюблен. Ее тетя хочет, чтобы мы объявили о помолвке, но у нас с Эмелин другие планы. Сначала мне нужно убедить Тобиаса жениться на миссис Лейк и переехать в дом семь на Клермонт-лейн.

— С тем, чтобы вместе с Эмелин захватить дом Марча? — догадался Доминик. — Неплохо придумано. Воображаешь, что он согласится?

— До сих пор мне не удалось убедить его в мудрости моего замысла, но я твердо надеюсь на успех. В конце переулка что-то блеснуло.

— Смотри!

— Что там?

— Кажется, кто-то стоит у входа в переулок, который ведет к черному ходу дома Пирса.

Неясный силуэт пошевелился, осторожно выскальзывая из глубокого озера тьмы на лунный свет.

Доминик быстро выпрямился.

— Да, вот он, вернее, она. Это женщина в плаще.

— Бьюсь об заклад, это Пирс в женском костюме, — прошептал Энтони.

— Верно, — так же тихо согласился Доминик. — Только не двигайся, чтобы он нас не увидел.

Фигура в плаще быстро зашагала по улице. Пирс не захватил фонаря, очевидно, довольствуясь яркой луной. При этом он не издавал ни звука, словно призрак.

— Как ночной дух, — пробормотал Доминик.

Старая сводня в который раз приложилась к бутылке с джином, вытерла рот рукой и, прищурившись на сидевшего напротив Тобиаса, весело закудахтала:

— В те веселые деньки меня звали матушкой Мод. И поверите, я неплохо жила продажей младенцев и детишек. Вам и не снилось, какой всегда был спрос на здорового мальчишку или хорошенькую девчонку. Ко мне за товаром ломились все: от самых знатных господ до последней швали.

Его тошнило от этой проклятой бабы, внутри все холодело, но Тобиас ничем не выказал отвращения. Кабачок, запрятанный в самом чреве самого грязного, самого опасного и гнусного квартала в Лондоне, казался темным дымным адом. По сравнению с ним «Грифон» выглядел эксклюзивным клубом для джентльменов.

Матушка Мод замолчала и выжидающе уставилась на него.

Он выложил на грубо сколоченный стол еще несколько монет, а рядом с ними поместил кольцо «мементо мори», найденное в спальне Фуллертона в замке Бомон. Маленький золотой гробик зловеще поблескивал в свете свечи.

— Улыбчивый Джек сказал, что ходили слухи, будто несколько лет назад ты продала двух маленьких мальчиков человеку, который носил похожее кольцо, — заметил он, открывая гробик.

Матушка Мод долго пялилась на крохотный череп, прежде чем перевести взгляд на маленькую горку монет. На лице старухи читались страх и нерешительность.

Тобиас добавил еще одну монету.

— Да.

Матушка Мод глотнула еще джина, словно пытаясь успокоить нервы.

— Я имела кое-какие делишки с человеком, который носил кольцо с черепом.

— Какие именно?

— Он был не такой, как все мои клиенты, — выпалила Мод.

— В каком смысле?

— Большинство из тех, кто покупал детей, обучали их работать. Ну, там карманы чистить, милостыню просить или в дымоходы лазить. Девчонок отправляли в бордели или на улицы, чтобы отрабатывать хлеб и крышу над головой. А были и такие, кто покупал детишек по причинам, о которых я ничего не желаю знать.

Если эти причины таковы, что даже матушке Мод не по себе, Тобиас тоже не желал бы ничего знать. Но сегодня ему необходимо докопаться до правды.

— Тот мужчина, что носил кольцо. Как думаешь, почему ему так уж нужны были мальчики?

Мод приложилась к джину и отставила бутылку. Красноватые глазки злобно блеснули.

— Он сказал, что вроде бы имеет какое-то дело, а вот наследников нет и оставить его некому. Пояснил, что нуждается в учениках. Хочет обучить их ремеслу. — Она ехидно скривилась. — Но если это правда, почему он не получил все, что хотел, из обычного приюта?