– Здравствуйте, можно документы ваши посмотреть? – вполне приветливо попросил молодой рыжий парень, в потертом прыжковом костюме и голубом вэдэвэшном берете.

– Здравствуйте. Конечно, можно, – я протянул ему военник.

Увидев военный билет еще старого образца, с большими буквами СССР, парень внимательно его рассмотрел, потом, прочитав новые пометки, заверенные печатью, кивнул.

– Из партизан, значит?

– Да.

– А в городе с какой целью?

– Да вот из дома барахло надо собрать, а то уходили в спешке, еще в первые дни оккупации.

– Управляющий районом в курсе?

– Да, конечно, – и я протянул ему листок-разрешение.

Он развернул листок, прочитал, и затем, достав радиостанцию, сделал вызов.

– Управление К-12…

Сквозь шипение ему ответили:

– К-12, слушаем, кто вызывает?

– Восьмой экипаж, старший патруля сержант Старцев.

– Слушаю вас.

– Разрешение на вскрытие № 316 по какому документу выдавалось?

– Минуточку… Так, пару часов назад выписал, по военному билету за номером…

– Принял, спасибо, конец связи.

Сержант вложил листок в военник и протянул мне.

– Всё в порядке, извините.

– Понимаю, служба. До свидания.

– Всего хорошего.

Патрульные попрыгали обратно в машину и медленно покатили дворами. А я поднялся в квартиру к родителям, где меня встретила обстановка, аналогичная той, что была у меня дома. Там тоже насобирал пару тюков вещей и потом провозился примерно столько же с окнами. Перетаскал всё в машину, и самое главное – забрал мамину старую швейную машину, со всеми причиндалами, очень полезная вещь в нынешнем мире.

Димку я нашел в столовке, он сидел за одним из двух длинных столов. Увидев меня, приглашающе махнул. В палатке было еще человек десять, в основном пацаны из патруля, судя по красным повязкам на рукавах.

– Сам-то будешь есть? – спросил меня Димка, когда я подошел. – Я уже, сижу вот чаи гоняю.

– Да перекусил бы.

– Ну, вон в углу кули с разовой посудой, на улице полевая кухня, чайник тут, горячий еще… самообслуживание.

– Понял.

Положив себе пшенной каши с тушенкой, я вернулся в палатку и сел напротив Димки. Расправившись с кашей, налил чаю.

– Ну, что с поисковой операцией?

– Откладывается на сутки.

– Что так?

– Да БТР, что на усиление нам обещали, из ремонта не вышел еще, завтра закончат.

– Понятно, а кроме бэтээра что еще будет?

– Четверо из «Гранита». Помнишь капитана с фиксами?

– Как его… мм… «Щелкунчик»?

– Точно, Емельянов Володя, я с ним уже познакомился сегодня, они в принципе «на товсь» уже, ждут. Ну и Фомин пойдет с отделением разведки.

– Итого?

– Итого пятнадцать человек вместе с нами, то есть ты, я и Кац.

– А Хохол с Андреем?

– У Хохла «курсантов» очередь на обучение, а Андрей полигоном пусть занимается.

– Понятно. Кто старший группы?

– Угадай с трех раз, – ответил Димка, смешно выпучив глаза.

– Ясно. Слушай, я тут свидетелем одного разговора стал… Подозрительного, как говорится, – и я поведал Димке о подвале и его обитателях.

– Хм… золото, говоришь… Интересный документик про еду, – задумчиво произнес Димка, выслушав меня.

– Ага, – ответил я, кивнув.

– Ну, так сдать их надо! Что, мы сами ими заниматься будем, что ли?

– Да это понятно, только как-то и о будущем подумать хочется.

– Ха, так тебе вообще двадцать пять процентов полагается за наводку по закону.

– Это по какому закону?

– А только что придумал, – хлопнул меня по плечу Димка, и рассмеявшись, продолжил: – Пошли к Бате, расскажешь, а я ему проект закона изложу, он как раз там глобалит, чем народ заинтересовать и простимулировать в плане добычи всяких нужных в будущем вещей, и тем более продуктов.

Мы встали из-за стола, побросали разовую посуду в большой мешок для мусора, что стоял в стороне от палатки, и направились опять в здание администрации. Машина осталась стоять на территории комендатуры, тут между зданиями шестьдесят метров всего.

Оставили оружие у дежурного, записались и поднялись на третий этаж. Прошли по длинному коридору и уперлись в дверь, рядом с которой на стене было написано: «Штаб сил самообороны. Начальник штаба подполковник Ткачев В.А.». Пройдя за дверь, оказались в приемной, где нас встретил старлей.

– Что-то забыли, товарищ майор? – спросил старлей у Димки.

– Соскучился. Батя не ушел еще?

– Шутите? Он же живет тут.

– Ну, доложи ему, тут разговор есть серьезный.

– Сейчас, – ответил старлей и «просочился» в кабинет начштаба.

Через минуту мы уже сидели за большим столом, на котором была разложена карта города и прилегающих территорий, которая была найдена в бумагах отдела архитектуры и градостроительства. Я рассказал подполковнику то же, что и Димке.

– Так в каком доме вы подслушали разговор? – спросил Ткачев, склонившись над столом.

Я быстро нашел на карте нужный дом и обвел его карандашом.

– Вот этот, их там двое, мужчина и женщина.

Подполковник походил вдоль окон, на подоконниках которых были сложены мешки с песком, на две трети закрывая окна, затем он подошел к столу и снял трубку одной из пяти ТАИ.

– Гранит.

– Дежурный по управлению, старший лейтенант Асафьев.

– Ткачев. Начальника управления в штаб… срочно.

– Есть!

Подполковник положил трубку и крикнул:

– Игорь!

В дверях появился старлей.

– Игорь, кипяточку сообрази нам.

– Есть, – ответил старлей и исчез.

– Итак, партизаны, что думаете? – спросил у нас Ткачев, поставив на стол четыре стакана и положив в каждый по пакетику с чаем.

– Ну, дождаться ночи, писклявого взять сначала, а потом оставшихся двоих на развалинах банка… живыми, желательно, – ответил я.

– Ага, и взяв за яйца того, в капюшоне, выяснить, что там за документы из МОБ-отдела, – продолжил Димка.

– Это да, – согласился Ткачев, – а МОБ-отдел тут, кстати, весь выпотрошили, половина документов в комендатуре недавно нашлась, американцы, поди, интересовались.

В дверях появился старлей с алюминиевым чайником с закопченным дном, Ткачев кивком указал ему на стаканы, старлей разлил по ним кипяток и поставил чайник на буржуйку, что потрескивала в углу кабинета.