Вот в таких условиях адмирал Холлоуэй поднялся в ходовую рубку. Корабли ордера штормовали, идя носом к волне, курсом 190 градусов, со скоростью 12 узлов. Они постепенно спускались на юг, отходя от Командор. В конечном счете, это могло бы стать проблемой, если такая погода продлится несколько дней. Но флотские синоптики клятвенно обещали, что этот шторм продлится максимум до утра.

«Осталось выдержать совсем немного, и уже завтра в сражении за Камчатку наступит перелом», – подумал адмирал, и тут вестовой принес ему бланк радиограммы. Холлоуэй еще не дочитал ее, а на лбу уже начала обильно выступать испарина. Черт, неужели русские все-таки переиграли его? Он поднял голову и понял, что последнюю свою мысль произнес вслух, уж очень все внимательно на него смотрели. И тогда адмирал просто прочитал радиограмму:

– Радио с патрульного фрегата, он сейчас в бухте у поселка Никольское, пережидает непогоду. «Наблюдаю сильные взрывы и пожары на аэродроме. Радиостанция авиабазы не отвечает. Связь с морской базой Никольское есть, командование базы выслало патрульную группу морской пехоты на аэродром для выяснения».

– Лоуренс, – повернулся адмирал к командиру авианосца, поднявшемуся с ним в рубку. – Срочно обсуди с командиром крыла, можем поднять сейчас в воздух хоть что-нибудь из перехватчиков. С расчетом того, что садиться им надо будет уже на Атту.

03 ноября, местное время 02:07. Командорские острова. Окрестности аэродрома Никольское. Отроги холмов у западного берега реки Федоскина

«Да, правильно Сталин говорил, кадры решают все. Особенно, если это отлично обученные профессионалы. Без этих шестерых, что прилетели вместе с грузом, нам бы никогда не удалось достигнуть такого успеха», – думал про себя лейтенант Сергеев, глядя на пылающий ад, в который превратился аэродром. И вспоминая недавние действия наводчиков орудий и минометов и корректировщика. Действия, которые просто завораживали своим законченным совершенством.

Бух! – это вылетел первый снаряд из безоткатки. Пока он летел, расчет, который все прошедшие дни муштровали разведчики, разумеется, в перерывах между переходами, сноровисто затолкнул в орудие следующий выстрел.

Бум! – это первый снаряд разорвался, всего в трех метрах правее позиции зенитной установки.

Банг! – вылетела первая мина из ствола одного из минометов. Сами минометы стояли в глубоком распадке позади, вместе с замершими в полной готовности расчетами и штабелем ящиков с минами поблизости. Эта позиция хорошо защищала против настильного огня, но, если противник поднимет хоть один самолет с бомбами, она превратится в братскую могилу. Лейтенант только мимолетно подумал об этом, но мотнул головой, прогоняя непрошеную мысль. Не будет никаких «если».

Хлоп! – раздался негромкий, из-за расстояния, взрыв. На аэродроме надрывно взвыла сирена.

– Право один, дальше ноль пять! – прокричал корректировщик, сидевший с биноклем в шести метрах впереди и выше, на гребне распадка.

«Это он прямо сразу в делениях маховиков прицела поправки указывает!» – догадался лейтенант.

Банг! – словно отвечая ему, вылетела вторая мина. Прямо в тамбуре группы блоков, образующих казарму морской пехоты, встал цветок нового разрыва.

– Накрытие, беглый четыре!

Банг, банг, банг, банг! – отозвались почти синхронно сразу два миномета. Конечно, их расчетам все-таки далеко было до легендарных ветеранов Отечественной войны, успевавших выстрелить шестую мину, пока пять предыдущих еще летели в воздухе, но три мины в воздухе были точно, Сергеев за это ручался.

Хлоп, хлоп, хлоп, хлоп! – хлипкие контейнерные модули накрыло сразу восемь разрывов.

Тем временем расчет Б-10 прикончил одну зенитку двумя выстрелами и принялся за вторую. Зенитный расчет, очевидно, гревшийся в одном из вагончиков на дальнем краю аэродрома, уже добежал до своей позиции. Более того, кто-то из них оказался очень глазастый, американцы начали разворачивать стволы в сторону позиций отряда.

Бух! – прозвучал очередной выстрел безоткатки.

Бу-бух! – отозвались ему двустволки с ложных позиций.

Бум! – разрыв от выстрела встал почти рядом с зениткой. Почти рядом.

Ду-ду-ду-ду! – застучала вражеская спарка, и огненные трассы потянулись, казалось прямо в лицо лейтенанту. Он даже отстранился, пытаясь укрыться.

Дух-дух-дух-дух! – громкие разрывы прозвучали совсем рядом. Лейтенант скосил взгляд на расчет безоткатного орудия. Уф, целый. Он высунул голову и посмотрел вниз и направо по склону. Расщелина, где сидел стрелок одной из ложных позиций, вся усеяна многочисленными воронками от малокалиберных снарядов, валяются какие-то кусочки тряпья и обломки железа.

«Сработало, – отстраненно подумал Сергеев. – А я так и не узнал, как его фамилия», – с запоздалым сожалением продолжил он свою мысль.

Тем временем наводчик Б-10 подправил прицел.

Бух! – вновь прозвучал выстрел безоткатки.

Бух! – упрямо отозвался ему голос оставшегося стрелка ложной позиции.

Американцы тем временем вели заполошную стрельбу, но уже совсем не туда. Наверное, не заметили повторного огня с той же, вроде бы уже уничтоженной позиции и сейчас палили наобум. Но это продолжалось недолго, всего несколько секунд, которые требуются 82-миллиметровому снаряду Б-10, чтобы пролететь чуть больше трех километров. А дальше снаряд разорвался прямо на станине зенитки. В бинокль хорошо было видно, как полетели вверх обломки установки и разметало тела расчета. С дальними зенитками покончено, и наводчик Б-10, довернув орудие, стал наводиться на начало взлетной полосы, куда уже выруливал первый «Скайхок».

Бух! – снова харкнула огнем безоткатка, и расчет Б-10 начинает заталкивать в нее новый выстрел. Бум! В метре перед успевшим вырулить на взлетную полосу штурмовиком встает огненный цветок разрыва.

Самолет вздрагивает, словно лошадь, остановленная на полном скаку, у него подламывается передняя стойка, и еще через несколько секунд он вспыхивает. А тем временем наводчик Б-10 ищет себе новые цели.

Бух! И сразу два истребителя с кленовыми листьями оседают на изрешеченных пневматиках от разрыва снаряда между ними.

Бух! После взрыва снаряда вспыхивает самолет-заправщик, уже стоящий на рулежке с вращающимися винтами. Горящее топливо начинает хлестать из разбитого заправщика во все стороны, воспламеняя рядом стоящие самолеты. Летчики и наземный персонал уже пытаются спастись, но с этим у них реальные проблемы. На дальней стороне горит заправщик, вытекшее топливо из него заняло уже и рулежку, и взлетную полосу. Обойти его невозможно, по всему периметру аэродрома натянуты сразу две полосы колючей проволоки. Остается бежать только к воротам базы. Но это по направлению к позициям пограничников. И уже в зоне действия их огня, даже автоматного. Вдобавок снайперы отряда, уже выбившие расчеты ближних зениток и пулеметных гнезд, тоже переключаются на бегущих. И американцы как-то быстро заканчиваются. Огонь отряда переключается на другие цели, минометы и безоткатное орудие продолжают расстреливать самолеты, выпуская по ним оставшиеся боеприпасы. Снайперы расстреливают бронебойными патронами казенные части ближних зениток, до которых так и не добежали расчеты. Пулеметчик, уже расстреляв оба топливозаправщика, короткими очередями дырявит большие баки