Линда стала что-то писать в своем блокноте.

Тревис кивнул Пенну.

– Сдается мне, что у детектива-инспектора есть для тебя подарок.

Ким встала и достала из кармана копию треугольного обрывка. Пенн посмотрел на нее, а потом перевел взгляд на доску.

– Это что, часть записки?

– Так мне кажется, – кивнула Стоун. – Немного выцвела и испачкалась, но, может быть, вам удастся что-нибудь почерпнуть из нее.

– Классно, спасибо. – Констебль уже в нетерпении потирал руки.

– И сегодня Вильма переходит к Линде, – сообщил Тревис, после чего перенес растение на стол сержанта через всю комнату.

– Спасибо, босс, – сказала его сотрудница и поставила горшок рядом с фото, на котором был изображен щенок дога.

Участники брифинга начали вставать с мест и расходиться по своим делам.

– Ты готова? – спросил Тревис, остановившись возле Ким.

Она кивнула и вышла вслед за ним из комнаты.

– Спасибо, что позволила мне спокойно провести мой брифинг, – едко заметил Том.

Стоун промолчала. Конечно, она не стала ему мешать.

Она просто ждала, пока они окажутся в машине.

И тогда наступит ее черед.

Брайант был вынужден признать, что Ллойд-Хаус, расположенный на площади Колмор в Куинсвее, был одним из самых уродливых зданий из всех, которые он когда-либо видел.

Штаб-квартира полиции Западного Мидленда располагалась в простом прямоугольном бетонном здании, похожем на коробку. Здание уходило в небеса, и в нем насчитывалось одиннадцать рядов абсолютно идентичных окон.

Через вращающиеся двери сержанты попали в просторное помещение, декорированное стеклом и светлым деревом. Прямо перед ними оказалась круглая шайба рецепции, которая напомнила Брайанту о фитнес-клубе.

Пока Доусон показывал ему помещение, Брайант подумал о первом впечатлении, которое должен производить на посетителей участок в Хейлсовене. Старина Джек, сержант, отвечающий за камеры предварительного заключения, был вынужден в течение всей смены пялиться на свое собственное отражение в армированном стекле. Правда, здесь они были не в полицейском участке. Они были в самой штаб-квартире.

Детективы миновали металлодетекторы и прошли на второй этаж.

На лестничной площадке они увидели указатели. Следуя по стрелке с надписью «Разведслужба», коллеги чуть не проскочили мимо двери, расположенной на правой стороне, на которой висела табличка с именем человека, которого они искали.

Доусон дважды постучал в эту дверь, и она мгновенно открылась, как будто человек, сидевший в комнате, уже ждал их. Когда дверь распахнулась пошире, Брайант понял, почему так произошло. В крохотный офис были буквально втиснуты стол и стул, а все остальное пространство было заполнено картонными коробками, поднимавшимися возле стены на высоту шести футов. Так что от стула до двери было всего ничего.

– Фред, – представился сидящий за столом мужчина, протягивая руку для приветствия. Он был ниже шестифутового Брайанта на пару дюймов. Светлые волосы над его багрово-красным лицом сильно поредели.

Доусон представил себя и своего напарника.

– Если не возражаете, давайте пройдем в кафетерий, где можно расположиться с комфортом, – предложил Фред и посмотрел куда-то влево от Брайанта. Тот проследил за его взглядом, сообразив, что загораживает нечто. Сержант сделал шаг вперед, и новый знакомый вытащил у него из-за спины костыль.

– Может быть вам лучше… – начал было Брайант.

– Это уже на всю жизнь, но спасибо за заботу, – ответил Фред равнодушным голосом.

В мозгу Брайанта что-то зашевелилось, когда все они вышли из кабинета. Он сделал несколько шагов вперед и пошел рядом с мужчиной, который передвигался на удивление ловко.

Закатанные рукава рубашки открывали его руки, покрытые шрамами. Брайанту они напомнили дощечки для ведения счета в гольфе, с нанесенными на них зарубками. Если б его спросили, что он об этом думает, он сказал бы, что шрамы были нанесены бритвенным лезвием.

И тут Брайант проклял себя за свою забывчивость.

– Так вы тот самый Фред Виндзор, – сказал он и увидел, как нахмурился Доусон. – Тот, которого ксенофобская группа «Гордость нации» удерживала у себя лет десять назад?

– Если быть точным, то одиннадцать, но в остальном вы правы, – ответил Фред.

Брайанту стало стыдно за то, что в участке он усомнился в компетентности этого человека.

Теперь он вспомнил всю историю. Фред Виндзор работал под прикрытием в ксенофобской группе много лет, завоевывая доверие, выясняя планы и изучая мотивы. За два месяца до того, как его должны были вывести из игры, Фреда выдал тип, которого он когда-то, еще будучи констеблем, взял на магазинной краже. Группа удерживала его в качестве заложника шесть дней, и все это время унижала и пытала его. Коленные чашечки Виндзора были разбиты для того, чтобы он никогда больше не вернулся к работе «в поле».

– А шрамы? – спросил Брайант, не в состоянии оторвать от них глаз. Кевин открыл дверь в кафетерий.

– По шраму за каждый день, что я им врал, – ровным голосом произнес мужчина.

– И сколько же дней вы проработали под прикрытием?

– Семьсот двадцать два, и ни днем меньше.

Брайант даже представить себе не мог, что должно скрываться под одеждой этого несчастного.

– Мистер Виндзор, я…

– Послушайте, меня зовут Фред, – с улыбкой напомнил его коллега.

– Хорошо, Фред. Позвольте мне заплатить за кофе, – предложил Брайант.

– Садитесь, – ответил бывший агент. – Сейчас к нам подойдет эта милая Софи.

Молодая, стройная женщина с рыжими волосами, одетая в униформу голубого цвета, уже направлялась в их сторону, держа блокнот наготове.

– Инспектор? – спросила она.

– Просто Фред, прошу вас, – закатил глаза Виндзор. – Мне как всегда. А… – Он перевел взгляд на детективов.

– Спасибо, ничего не надо, – покачал головой Брайант. – Мы всего на несколько минут.

– Если вы хотите хоть что-нибудь понять, сержант, то вам понадобится больше, чем несколько минут. Так что закажите себе что-нибудь.

– Тогда латте, – сказал Брайант.

– Апельсиновый сок, – попросил Доусон.

– Спасибо, – произнесли они хором.

– Отлично, тогда начнем, – кивнул Фред. – Ксенофобия людей, которые совершают преступления на почве ненависти, может вызываться их отношением к расе жертвы, ее этническому происхождению, национальной принадлежности, религии, сексуальной ориентации, инвалидности или даже полу.

– Да-да, мы уже… – закивал Доусон.