— Но папа, мне совсем не было больно!

— Вот ваша игла, проходимцы!

— Как? — переспросил у Артемия Ивановича Фаберовский, в ушах которого все еще звенело.

— Вот ведь отродье! Мало того, что мы на ее папашу вакцину драгоценную потратили, так она еще и иглу от шприца пыталась прихватить! А ты чего рот раззявил, Степан, видишь же: у тебя в шприце иглы нету!

1 января 1893 года, пятница

* * *

Фаберовский с Артемием Ивановичем уже почти закончили поглощать гороховый суп, приготовленный на обед Луизой, когда их посетил Лабурда. Он заметно прихрамывал, был возбужден и косноязычен.

— Моему послу требуется такой же укол, как и мне, — заявил переводчик.

— Он вернулся только что с дипломатического приема в Зимнем дворце, где представлялся царю, и утверждает, что во все время пребывания там за ним постоянно следили. И что половина дипломатов были вовсе не дипломаты, а сотрудники тайной полиции, что ему шагу невозможно было ступить, чтобы они не проследовали за ним.

— Ну что ж, добже, — сказал Лабурде поляк. — Будет послу вакцинация. Но только мы не можем разглашать иностранному дипломату государственную тайну, поэтому должны будем выдать себя за борцов с холерою.

— Да хоть чумою, лишь бы удалось укол сделать! — горячечно воскликнул Лабурда и поспешил обратно к бразильцу, опасаясь, что тот заметит его отсутствие и заподозрит чего-нибудь.

— Луиза Ивановна, у академика имеется фотографический аппарат? — спросил Фаберовский, как только переводчик отбыл.

— Да, академик имеет такой аппарат, — сообщила Луиза. — Академик фотографировал свой червяк в микроскоп.

— Ну, микроскопа уже, считай, нет, — весело сказал Артемий Иванович. — Так что и фотоаппарат ему теперь без надобности. Ты, Степан, с фотографическими аппаратами умеешь обращаться, приделай его как-нибудь к треноге. Мы с Лабурды такую фотографическую карточку сделаем, хоть в окне ателье выставляй. А я, покуда, как человек художественной склонности, кое-что нам для солидности изготовлю.

— Эх, а зайца-то мы вчера топором уделали! — Он взял медные тарелки и горестно вздохнул. — Самим себе пора вакцинацию делать.

Спустя час у стеклянных сеней посольской квартиры остановилась необычная процессия: впереди стоял высокий господин в очках и в черном картонном цилиндре, испускавшем сильный запах казеиновых чернил. Он держал фотоаппарат на треноге, а позади него торжественно лупил друг о друга медными тарелками еще один господин также в картонном цилиндре. Оба щеголяли большими шелковыми розетками спереди на платье, в центре которых красовалась желтая капля.

Вышедший им навстречу камердинер от изумления безропотно пропустил их в квартиру. Там в коридоре их уже ждал сам бразилец и Игнатий Лабурда.

— Господин посол! — торжественно начал Фаберовский. — От имени и по поручению находящегося под высочайшим покровительством общества по борьбе с холерой «Капля карболки» мы собираем деньги на помощь пострадавшим и одновременно производим бесплатную вакцинацию в свете грядущей этим летом новой эпидемии.

Поляк кивнул Артемию Ивановичу и тот изо всех сил ударил в тарелки.

— Мы уполномочены объявить, что литографированный портрет всего персонала того посольства, которое пожертвует самую большую сумму, будет помещен в роскошном подарочном издании общества, один экземпляр которого уже в марте будет преподнесен Его Величеству Государю императору. Так, например, английский посол сэр Роберт Мориер пожертвовал 20 фунтов (Артемий Иванович ударил в тарелки), а французский посол граф Монтебелло — 400 франков (вновь грянули тарелки).

— Синьор посол говорит, что у него нет сейчас денег! — перевел экспрессивную речь посла Лабурда.

— Вот тебе раз! — воскликнул Артемий Иванович. — Что мы ему: бесплатно делать вакцинацию будем? Нам меньше чем за 54 франка нельзя, Пастер не одобрит. И ты еще нам четвертной должен, не забыл?

— Синьор посол говорит, что он пожертвует алмаз, который стоит больше чем дали французский и английский послы, — невозмутимо перевел Лабурда и добавил уже от себя:

— От бисовы дети! Дел на четвертной, а получат алмаз!

— Передайте господину послу, что именно бразильская миссия будет увековечена в издании, — сказал поляк, и Артемий Иванович троекратно бухнул в тарелки. — А теперь спроси господина посла, может ли он предоставить нам уже готовые портреты своей миссии или мы сейчас сделаем снимок прямо на месте.

— Господин посол говорит, что общий фотографический снимок персонала миссии он сейчас принесет, но хочет, чтобы его поместили в журнале отдельно, потому что на общем снимке он в сюртуке, а хочет быть преподнесенным русскому императору в парадном мундире. Он сейчас его оденет.

— И пусть алмаз не забудет! — напомнил Артемий Иванович.

Пока Феррейра де Абреу переодевался, Лабурда провел их в кабинет посла, где Фаберовский установил треногу с фотографическим фотоаппаратом и приготовил магниевую вспышку, а Артемий Иванович заправил шприц и положил его на стол.

— Интересно, где он хранит свою переписку? — спросил Фаберовский, воспользовавшись тем, что Лабурда вышел.

Мест, где бы поверенный в делах мог хранить переписку, было не так уж много: несгораемый шкаф да ящики стола. Все горизонтальные поверхности в кабинете, включая широкие подоконники, были заставлены тарелками со студнем.

— Сгрести бы все, что у него в ящиках есть, в мешок — и драпу! — мечтательно сказал Фаберовский.

— Драпу! Драпу! — передразнил поляка Артемий Иванович. — Нам еще брульянт не принесли!

Но тут явился Феррейра, весь расшитый золотом и увешанный перуанскими и аргентинскими орденами — своих Бразильская республика еще не выдумала, — в двууголке с пером и со шпагой на боку.

— Не дать ни взять — факельщик на похоронах! — восхищенно всплеснул руками Артемий Иванович и быстро спрятал данную ему карточку со всеми членами бразильской миссии.

Вслед за карточкой бразилец вручил Фаберовскому небольшой бриллиант в замшевом мешочке и встал на указанное место. Пыхнул магний, поляк удовлетворенно вылез из-под черного покрывала, и Артемий Иванович взялся за шприц.

— Господин посол просит извинить его, — сказал Лабурда. — Сейчас у него назначена короткая встреча, побудьте пока здесь, он вернется к вам для вакцинации, как только закончит дела.

Феррейра де Абреу поклонился и вышел.

— Ох, не нравится мне этот капитан! — сказал Лабурда.

— Какой еще капитан? — спросил Артемий Иванович.

— Капитан Сеньчуков. Вот ему бы сделать прививку! Чисто сумасшедший! Я пойду переводить, а вы специально через замочную скважину послушайте, что он будет нести!

— Штаб Гвардейского корпуса оплатил Пастеру вакцинацию всей гвардии, так что ему прививку в полку делать будут, — поспешно сказал Фаберовский.