— Потому что вы хотите отомстить.

Эмма почувствовала: вулкан вот-вот проснётся и похоронит под серым пеплом и её саму, и сидящего напротив самоуверенного Истинного, решившего, что знает о ней больше, чем она сама.

— Может, мне начать с вашей наречённой?! Это ведь она причина раздора Истинных.

— Дело не в ней, сами знаете. Простите, что говорю прямо, по-другому не умею.

— В этом слабость Драконов, я привыкла. Почему бы во время принятия обета Грековой не отправиться обратно?

— Вы этого не сделаете, потом что не сможете. Я уже спрашивал у Магов. Помогите Аде, и я помогу вам … исчезнуть.

Эмма встала и отошла к дивану, где клубилась непроглядная тьма и куда не доставал свет в руке Марка. Дракон отпустил его, и тот поплыл по воздуху, пока не достиг светильника на треноге. Огонь завис над ним, и через мгновенье шар ярко загорелся, озарив и тёмный угол, в который спряталась ректоресса, желая сохранить лицо.

— Чем вы можете мне помочь? — с усмешкой спросила она. Сердце забилось в страхе: как он разгадал её планы? Или просто блефует?

— Я достану амулет, который заметёт ваш след навсегда.

— Хорошо, допустим. Но какую конкретно помощь вы желаете получить?

— Я знаю, что у вас есть вода забвения.

— Что за чушь? — Эмма вскочила и слишком поспешно отошла к окну, за которым висела пелена спасительной темноты, способной скрыть следы эмоций и запутать собеседника в собственных мыслях. Когда-то её мать рассказывала о давно позабытом прошлом, в котором её соплеменницы могли выключать солнце и держать всю округу в страхе и подчинении. Но те знания навсегда канули во Мрак.

— Или вы сможете её сделать, — продолжил Марк ровным голосом. — Я вынужден просить вас замыть путь Тагира.

— Ты знаешь о последствиях? — не оборачиваясь, спросила Эмма и тут же почувствовала: знает. — Он потеряет место и покровительство. Возможно, навсегда. Не легче ли использовать амулет, дающий бесплодие? Если у вас, я смотрю, имеется доступ к магии Древних.

— Сами знаете, не легче. Тагир поймёт это не сразу, Ада уже станет его женой. И возможно, успеет погибнуть до получения развода, если мой дядя вообще решится на него. Эмма, истинная пара — это не только дар, но и обязанность. Мне ли вам рассказывать о магии, рождению которой вы были свидетелем?

— Ты ошибаешься. Она была уже до моего рождения. И даже до рождения моей прабабки. Просто существовала в ином виде. Даже более жестоком, чем ты можешь вообразить. А Тагиру известно, что если один из истинной пары будет лишён доступа к своей половине, то это повлечёт преждевременную смерть обоих?

— Я говорил с ним. Несколько раз. Но он считает, что всё это сказки для малышни и слабоумных. Тагир не верит в силу магии Древних.

Эмма понимала, что Марк говорит правду. Она помнила все уничижительные фразы, вызывающие у Тагира смех. Тот любил повторять: “Если магия Древних так мощна и разрушительна, почему она не поразила захватчиков?” Это звучало логично, и Эмма только снисходительно улыбалась в ответ на наивные заявления. Не объяснять же, в самом деле, что Древняя магия настолько опасна, что любое проклятие поражает и наложившего его в не меньшей степени, чем того, для кого оно предназначено. А уж про то, что она забирает жизненные силы мага и вспоминать не хотелось.

Древние не могли победить захватчиков с помощью своей магии по той простой причине, что победу было бы праздновать некому.

— Я знаю, что Грекову пыталась перетянуть на свою сторону Келисия.

— Ада отказалась.

Эмма кивнула. И всё же декан будет хорошим ректором. Если власть оставить в её руках, за будущее Кломхольма можно не опасаться.

— Я услышала тебя. Возможно, и помогу вам, — Эмма обернулась и посмотрела на стоящего рядом Марка со скрещенными руками на груди. Его глаза были непроницаемы, но Эмма знала: Дракон боится отказа. — Ты проделал большую работу, даже раскрыл её отца. Это ведь он создал амулет, скрывающий след?

— Да. Ада пока об этом ничего не знает.

— Разумно.

Эмма окинула взглядом свой кабинет так, будто видела его в первый раз. Он показался ректорессе невидимыми цепями, приковывающими её к этому месту, давно ставшему в тягость. Пора обновления и перемен наступила, важно вовремя это понять и принять.

— Я помогу, — промолвила она со вздохом облегчения, и свет вокруг стал ярче. Скоро тьма покинет это место, а Бригитты всегда следуют за ней. — Но сделаю это так, как сочту нужным. Согласен?

Марк колебался, она это видела, но терпеливо ждала, пока младший Ладон поймёт: другого выхода ему так скоро не найти.

— Согласен, — ответил он и протянул руку. Эмма слегка коснулась горячей ладони Дракона: огня и света она избегала, насколько это было вообще возможно.

— Тогда до завтра, — ответила ректоресса. Марк кивнул и, бросив на неё обеспокоенный взгляд, видимо, хотел добавить что-то ещё.

Эмма, опережая его, приложила палец к губам. Больше слов не требовалось.

Ада жалела только об одном: перед процедурой принятия обета она так и не смогла повидаться с любимым наедине, сказать ему, насколько он стал ей дорог и близок. А вдруг, они больше не встретятся? Ведь Марка, наверняка, даже не допустят в башню, где всё будет происходить.

Девушка собрала столько слухов о предстоящем мистическом таинстве, что уже не знала, чему верить. Ей предстояло родиться заново, очиститься от скверны прошлого опыта и стать девственницей. Не физически, конечно, но боль будет настоящей. Возможно, настолько сильной, что сердце не выдержит.

— Это просто сказки, помноженные на страхи, — утешала её Далида и казалось верила своим словам. Сколько она ни билась, не ходила к Эмме и Соль, те категорически не разрешили ей участвовать в обряде, мотивируя категорический отказ опасными колебаниями тонких сущностей, способными вызвать выкидыш.

Беременность Далиды пока не подтвердилась, но Ада понимала ректорессу и куратора: рисковать ни к чему и сама попросила подругу поберечься. Они пришли к согласию только, когда место Далиды согласилась занять Селена, чью кандидатуру почти сразу одобрили.

Утро знаменательного дня началось вполне обычно. За окном было бело от пушистого снега, ложившегося сугробами, похожими на лебяжий пух, которым набивают подушки. Солнце так и не выглянуло из-за плотного слоя серых облаков.

Однако долго смотреть в окно было некогда. С самого утра приходили письма. Первым Ада раскрыла послание от Марка: в этот раз оно было написано нетвёрдой рукой, но Дракон уверял, что всё получится именно так, как они и планировали. Марк намекнул на помощь извне, но Аде, читающий эти строки, хотелось плакать: слишком много туч сомкнулось над их головами.

Второе было от Хедрика с пожеланиями долгой жизни и процветания. Грифон писал так, будто сегодняшняя процедура была лишь формальностью, сродни обычному нравоучению, которые время от времени любила устраивать подопечным Соль. В насмешливом тоне послания проскальзывали и серьёзные нотки, крупицы ценного знания, которые не стоило игнорировать. Так, Ада узнала, что подарок, на него постоянно намекал Хедрик, она получит перед самой церемонией, и передаст его именно Селена.