Он кивнул, а Кензи Мейнард, осторожно выбравшись из кустов, спросил шепотом:

-Так кто из вас чудовище? Я что-то не понял...

Ответом ему был сдержанный гул старых деревьев. Кажется, они смеялись.

-Я не стану в очередной раз спрашивать, зачем вы это сделали, - сказала я, когда мы остались наедине, - однако...

-Если ты думаешь, что мне легко было принять такое решение, то ты ошибаешься, - перебил Грегори.

Он стоял у окна, глядя в темноту - уже сгустились сумерки, дни уже пошли на убыль, а ночи становились все длиннее и длиннее...

-Неужто?

-Да. Я все же повторюсь: мне нужно было, чтобы ты ушла сама, по собственному решению. Конечно, я мог тебя выставить: связал бы да приказал слугам отвезти к твоему брату, вот и все. Но ты ведь упряма, ты наверняка попыталась бы вернуться, разве нет?

-Конечно, - вздохнула я, подошла и обняла его со спины. - Хотя бы ради того, чтобы посмотреть в ваши бесстыжие глаза и узнать, чем заслужила такое свинское обращение! Связали бы, надо же... И будьте уверены: вернуться я смогу. Брат мне теперь не указ, не удержал бы, а уж найти поместье - делать нечего. Я ведь тоже из Норвуда, не заплутаю...

-Ты о чем? - нахмурился он - я видела отражение в оконном стекле.

-Во мне есть капля крови Норвудов, - сказала я, - так духи сказали. Именно поэтому я вижу здешних духов и могу говорить с ними, даже со старыми деревьями.

-Ты что, шутишь? - Грегори развернулся, наконец, и на лице его читалось такое недоумение, что я, признаться, удивилась. - Деревья не разговаривают!

-Конечно, а фей не существует.

-Феи - разговор отдельный. Да, духов вижу и я, а в детстве даже беседовал с ними, но... Мне казалось, в детстве если не все, то многие разговаривают с воображаемыми друзьями, животными и игрушками!

-Вы просто забыли, - сказала я, внимательно глядя ему в лицо. Интересно знать, в самом деле марьянник способен пробуждать ум? - В детстве вы ведь наверняка не просто так беседовали с духами? Они вам отвечали, я уверена, пусть не словом, но делом!

Грегори нахмурился, будто мучительно пытался что-то припомнить, потом встряхнул головой:

-Может быть... когда-то давно... Было дело, я лазал по яблоне и сломал большой сук, так отец надавал мне оплеух и заставил идти извиняться и лечить ее. Старая такая яблоня, ее сразу узнаешь - корявая, приземистая...

-Кажется, я ее знаю, - серьезно ответила я. - У нее еще на одном суку большой нарост - так кора закрывает раны.

-Должно быть, это она. Потом... Я удрал с младшими слугами на озеро - там над обрывом привязали веревку к старой иве, раскачивались и прыгали, соревновались, кто дальше улетит в воду, - продолжил Грегори и взялся за виски. - А однажды веревка оборвалась... Только я не грохнулся на отмель - меня подхватили ивовые ветви, словно на руки взяли, и поставили наземь...

-Помнится, веревка еще раз обрывалась, и уж не на той ли самой иве? - спросила я. - И озеро не позволило вам утонуть, верно?

Он молча кивнул.

-А у старых деревьев духов нет, - добавила я. - Они сами по себе, и они нездешние. Говорят, вы когда-то их понимали, а потом потеряли способность их слышать. Они бы могли передать что-то через духов, но вы ведь и с ними опасаетесь заговаривать!

-Конечно. Поди отличи их от фей! - усмехнулся он и вдруг снова нахмурился. - Погоди, о каких старых деревьях ты говоришь? Тех, что в центре парка? Большая купа, сросшаяся стволами?

-О них самых! Вы что-то вспомнили?

-Нет... нет... - Грегори снова встряхнул головой. - Кажется, отец говорил мне о чем-то, связанном с ними, о чем-то важном... Но я не придал этому значения, пропустил мимо ушей, должно быть. Когда это дети внимательно слушали родителей? А потом...

-Что было в письме, вы тоже вспомнить не можете? - спросила я.

-Откуда ты... А! Ну конечно, Хаммонд проболтался! - фыркнул он. - Старый сплетник... Я помню, что письмо было, Триша. Помню, что сидел над ним всю ночь и старался заучить сказанное в нем наизусть, а под утро собирался сжечь, как просил отец. Память у меня всегда была отменная, и я был уверен, что уж такое-то не позабуду, и если придется... Что я должен был сделать? Этого я не знаю...

-Пробелы в хрониках вы тоже обнаружили, - напомнила я.

-Да, когда начал звереть от скуки и решил привести их в порядок - все какое-то занятие! Но изъятого не нашел. Должно быть, эти страницы уничтожили как позорные или что-то в этом роде, - усмехнулся Грегори. - Представляю, что должны были отчудить предки, чтобы отец приказал убрать с глаз долой описание их похождений!

-Не представляете, - ответила я, дождалась, пока он вопросительно взглянет на меня и пояснила: - Эти ваши предки не только крестьянок на сеновалы затаскивали и соседние земли присваивали. Они убивали фей. И если бы вы прочли те страницы, то, быть может, никакого проклятия и не случилось бы...

-Но если так, почему отец вообще решил...

-Да не отец ваш, а еще его прадед! Должно быть, опасался чего-то... Скорее всего, легкомыслия потомков вроде вас, - добавила я, пригладив ему взъерошенные волосы. - Сами посудите, вдруг бы вы по малолетству и недомыслию проговорились феям о чем-то очень важном? Тогда и вы оказались бы в опасности, и способ, которым можно уничтожить фею, канул бы в небытие... Вы, возможно, избежали бы проклятия, но скоро умерли бы, а Норвуд остался бесхозным. Я ведь верно понимаю: никаких побочных ветвей у семейства нет?

-Нет, - покачал головой Грегори. - Если даже младшие сыновья уходили из семьи, они брали другие имена, но это случалось очень редко. Дед рассказывал, в Норвуде когда-то было полным-полно народа, но то было во времена его детства. Потом многие ушли воевать, девушек отдали замуж... Ну а моему отцу досталось доброе пожелание феи. Я - последний мужчина в роду, и... Не хотел тебе говорить, Триша, но у меня осталось всего три лепестка...

-Но их же было куда больше!.. - воскликнула я, припомнив проклятую розу, какой я видела ее в последний раз. Да, она выглядела уныло, но лепестков еще хватало! - Неужто это из-за вашего поступка?

-Должно быть, так, - Грегори отошел от окна, тяжело опустился на кровать, поманил меня к себе, и я охотно села рядом, позволив обнять себя и прижать покрепче. - Сколько лет прошло, а я все не могу понять сути... Что я ни сделаю - все оборачивается против меня! Наверно, если я буду просто лежать и смотреть в потолок, лепесток все равно упадет. Скажем, потому, что я предавался лени, а мог бы в это время пробегать мимо озера и выудить из него незадачливого рыбака! Или, наоборот, остановил бы браконьера и спас оленя...

Я невольно замерла. Кажется...

-Кажется, я поняла, - прошептала я, обхватив его за шею. - Было сказано, та роза срослась с вашей душой. Каждый раз, когда вы делаете что-то, что ранит вас, она теряет лепестки!