– Прошу прощения, – сказал он, когда они распрощались со Ржепкой и забрались в салон большого черного «Бентли», – но другого выхода у меня не было. Объект проходит по вашей юрисдикции, а не стандартным проце…

Встретившись с Робертом взглядом, он осекся. Тишина в салоне нарушилась лишь когда автомобиль выехал на Вильсонову улицу. И потревожил ее компак Ашугова.

– Да, – сказал тот, установив соединение, и невольно подтянулся, когда мембрана в ухе передала чуть глуховатый голос Зигмунда фон Фальке, директора Агентства Специальной Информации.

– Полковник Ашугов? – уточнил тот.

– Так точно.

– Вынужден огорчить вас, полковник. Но последние ваши действия в Праге произвели на меня не самое лучшее впечатление.

Фон Фальке не имел привычки орать и всегда разговаривал очень мягко. Но когда он заявлял, что «расстроен» или «не впечатлен», то подчиненные знали – надо готовиться к худшему.

– Даже не сами дела, – уточнил глава АСИ. – А шум, что они подняли. Фамилия объекта попала в СМИ, полиция гудит по поводу каких-то убитых патрульных. Того гляди, сам проект «Свастика» всплывет на поверхность.

– Этого не случится, господин директор.

– Очень хотелось бы в это верить. И учтите, полковник, если какие-либо детали о вашей деятельности станут общеизвестны, Агентство будет просто вынуждено отказаться от вас. Мы должны будем заявить, что Роберт Ашугов действовал по собственной инициативе, вопреки приказам руководства. Вы меня понимаете, полковник?

– Так точно.

Ашугова предупредили, что при провале именно он станет крайним. Он будет объявлен виновником нападения на Институт Второй Мировой Войны и Кршивоклат, убийства Яны Грубе. Зарвавшегося полковника отдадут под суд, а оставшееся чистым Агентство ничего не сделает, чтобы его спасти.

– Это хорошо, – Зигмунд фон Фальке позволил себе хмыкнуть. – Надеюсь, что этот разговор поможет вам исполнить свой долг до конца, и что вы достигнете успеха в ближайшие дни.

– Само собой, господин директор.

– До встречи, полковник.

Ашугов дождался, пока мембрана передаст гудок отбоя, и только после этого позволил себе выругаться по-русски, кратко и очень эмоционально.

– Что такое? – поинтересовался Раух. – На вас, коллега, лица нет…

– Еще бы… мне только что в задницу вставили раскаленный прут, – увидев недоумение на лице начальника пражского отделения, он добавил. – Иносказательно выражаясь. Боюсь, что нам придется в ближайшие дни немало побегать. О чем, кстати, умолчал доблестный генерал?

– На патрульную машину напали, судя по всему, несколько киборгов. Из той же конторы, что применила глушак.

– И кто же у нас в силах устроить подобное? – Ашугов пригладил волосы на макушке. – И не только в силах, а еще осведомлен о том, каким секретом владеет «Сказочник». Евреи или ЦРУ?

– Скорее, первые, – отозвался Раух. – Активность американцев в последнее время очень низкая, им бы у себя порядок навести. А «Моссад» проявил интерес еще неделю назад. И киборги у них есть. Помню, читал доклад Варшавского отделения по поводу «синагоги» в Кракове…

«Бентли», двигавшийся в густом потоке транспорта, повернул на Йечну улицу и покатил в сторону Влтавы.

– Вот вы и возьмете их на себя. Пора стукнуть «Моссад» по рукам, чтобы больше не перебегал дорогу.

– А вы займетесь «Сказочником»? Поймать его будет нелегко. Прикончить троих киборгов голыми руками не так просто. Всегда думал, что это невозможно, – и начальник пражского отделения покачал головой.

– «Сказочник» прошел трансформацию. Сыворотка не убила его, – Раух единственный из местных был посвящен в детали операции «Свастика». Знал немногим меньше Ашугова, и тот не боялся говорить в открытую, – превратила в сверхчеловека. Сегодня ночью, скорее всего, придется попотеть не только информационному департаменту, но и «железнобоким».

Бойцов особой оперативной бригады АСИ, расквартированной в Мадриде, с самого первого дня ее существования называли именно так. Почему – никто не знал. Они сами не обижались на прозвище. Скорее всего, потому, что не умели обижаться и испытывать какие-либо эмоции вообще.

В телах «железнобоких» имплантированных частей было больше, чем настоящих.

– А на вашем месте, коллега, я бы поостерегся, – заметил Раух. – Этот «Сказочник» на вас наверняка очень сердит.

– Боюсь, что меня это мало трогает, – хмыкнул Ашугов.

Они проехали по мосту Палацкего и через Лидицкую выехали на Пльзеньскую. Когда стала видна высокая, увитая плющом ограда Малостранского кладбища, «Бентли» притормозил.

– Приехали, – Ашугов открыл дверцу и выбрался наружу.

Вопреки его словам, замечание Рауха, что Радлов может попытаться отомстить, не прошло даром. Ашугов внезапно почувствовал себя до крайности незащищенным. Втянул голову в плечи и торопливо взбежал на крыльцо, под прикрытие вмонтированных в козырек над ним пулеметов.

Облегченно вздохнул, только когда за спиной закрылись тяжелые бронированные двери.

– Но мы обо всем договорились? – спросил начальник пражского отделения, когда они мимо поста охраны прошли к широкой лестнице. – На мне – евреи, на вас – «Сказочник».

– Именно так, – Ашугов кивнул и, чтобы успокоить нервы, вытащил из кармана пакетик мятных леденцов.

Один бросил в рот и принялся сосать.

23 мая 2035 года

Прага

Бар «U Sudu», расположенный на Водичковой улице, снаружи выглядит обманчиво маленьким – стойка, четыре крохотных столика вдоль стены. И только завсегдатаи знают, что за стойкой есть дверь, ведущая в настоящий лабиринт из огромных залов, проходов и лестниц.

Тут заблудились бы не то что Тезей и Ариадна со своим клубком, а даже сам Минотавр.

Цви Грин шагнул в двери бара ровно в тот момент, когда занятым барменам стало не до того, чтобы вглядываться в каждого посетителя. Прошел мимо стойки, нырнул во мрак, царивший на одной из лестниц. Неспешно спустился в один из нижних залов, с небольшой сценой, где как раз настраивала инструменты чешская рок-группа «Сталин с нами».

Едва Грин сел за свободный столик, начался концерт. Солист рявкнул что-то очень злостное и на зал обрушился шквал рева, грохота, воя и звона – песня о том, что убивать буржуев – священный долг коммуниста.

В «U Sudu» играли самые разные группы, христианские, языческие, сатанистские, но все они были очень громкими. И именно за это Цви Грин ценил бар на Водичковой улице.

Чтобы подслушать разговор тут, нужно было обладать телепатическими способностями.

– Чего изволите? – подскочивший официант вынужден был орать чуть ли не в самое ухо посетителю.