– Я думаю, этот самый тудун очень осторожен, – предупредил Ленчик. – Он не приедет сюда без звонка.

– С ним поговорят, – решительно ответила Дарья.

Спустя пятнадцать минут

Даша, Ленчик и Катя рядком сидели на диване в гостиной. Даша обнимала сына, гладила его, прижималась к нему. Катя уже в пятый раз набирала номер мобильного телефона Павла. Бесстрастный голос оператора извещал, что «абонент не отвечает или временно недоступен».

– Пойдем, глянем на кавказских пленных, – сказала Катя.

Они, все втроем, потянулись в соседнюю, тюремную комнату. Кавказец, связанный бельевой веревкой, с кляпом во рту, похоже, пришел в себя. Он по-прежнему лежал без движения, притворялся отрубленным – однако глаза его были плотно зажмурены: так не умеет жмуриться человек без сознания.

Катя кивнула на второго хозарина, по имени Хафиз, – того, что был прикован наручниками к батарее:

– Здорово ты его, Дашка. Пригодилось твое дурацкое карате. Может, он вообще уже мертвый?

Однако в этот момент Хафиз открыл глаза. Царапнул взглядом по Ленчику. Прохрипел что-то на своем наречии.

– Ругается, – попытался перевести Леня.

– Да нет, не совсем, – протянула Катя.

Она резво вскочила с дивана, присела перед Хафизом на корточки. Впилась в него взглядом и выстрелила непонятной гортанной фразой.

Хозарин ошалело воззрился на нее. А Катя обратилась к Даше:

– Ты знаешь, где находится шестой позвонок?

Даша удивленно пробормотала:

– Чуть повыше лопаток… А что?

– Ударь его туда. Быстро!

Злоба в чурочном взгляде сменилась отчаянием. Он прохрипел по-русски:

– Не нада! Пожалуйста!

– Бей, – хладнокровно приказала Катя. – Ногой.

Даша ударила. Безо всякого энтузиазма, не сильно.

Чурек закатил глаза и замолк.

– Опять отключился? – деловито поинтересовался Ленька.

– Нет, – отрезала Катя. – Страдает.

Она объяснила:

– По хозарским поверьям, центр мужской энергии находится в позвоночном столбе, в районе шестого позвонка. Это место хозары берегут пуще глаза. Считается, что, когда он поврежден, хозарин не сможет родить сына. Ну, а тот, у кого нет сыновей, в их племени изгой.

Даша спросила у Кати:

– А что он тебе говорил?

Катерина слегка поникла:

– Сказал, что всем нам – смерть. И нам, и нашим родителям, и всем родственникам до седьмого колена.

– Ну уж, это ему будет жирно, – заверила Даша. И растолкала поникшего Хафиза. – Слушай, ты, падла! Когда тебе будет звонить тудун Черный – скажешь ему, что здесь все в порядке, пусть он приезжает.

Хозарин изображал отключку. Катя подошла к нему, склонилась к его уху и ласково сказала что-то по-хозарски.

Тот немедленно распахнул глаза и закивал головой.

– Что ты ему сказала? – потребовала Даша.

Катя усмехнулась:

– По-русски – такое произнести не могу… Не люблю я ругаться.

Хафиз преданно посмотрел на женщин и Ленчика и искреннейшим голосом вымолвил по-русски:

– Все скажу, как вы хотите. Мамой клянусь.

– Сдаст, падла, – уверенно произнесла Даша.

Катя внимательно посмотрела на кавказца-пленника и разразилась красноречивым монологом. На хозарском языке.

Хафиз заюлил, заизвивался. Простонал:

– Клянусь! Здоровьем детей клянусь!

– О чем вы ему сказали, тетя Катя? – благоговейно спросил Ленчик.

Катя на долю секунды смешалась. Но быстро взяла себя в руки, подмигнула племяннику:

– Сказала, что ты сейчас принесешь с кухни острый нож и отрежешь ему…

– Яйца! – радостно закончил Ленчик.

– Нет! Не надо! Клянусь! – застонал чурка.

Катя протянула:

– Преступать клятву, которая дана неверным, хозарам не возбраняется…

А Даша добавила, внимательно глядя на хозарина:

– Если Черный позвонит, а потом не приедет или приедет с кучей охраны, мы тебя убьем. Тут же. На месте. Она будет слушать ваш разговор по телефону. – Дарья кивнула на Катю. – Ты видишь: она говорит по-хозарски. Так что без фокусов.

И как раз в этот самый момент в глубине квартиры зазвонил-запиликал сотовый телефон. Ленчик выпалил:

– Это их труба. Я пойду принесу.

Затем он побежал в другую комнату, вернулся с серебристой трубкой и опасливо протянул ее к уху прикованного к батарее Хафиза. Держал он телефон так, чтобы разговор могла слышать и Катя – она наклонилась к самому плечу хозарина.

– Без глупостей, – очень строго сказала Даша. Она отобрала у сына пистолет и решительно навела его прямо в лоб хозарину. – Сболтнешь что-то лишнее – я сразу стреляю. – И скомандовала Леньке: – Давай, нажимай на «прием».

Леня, нахмурясь, осторожно нажал на крохотную телефонную кнопку.

В трубке раздался бархатный, уверенный в себе хозарский голос. Связь была великолепной, голос тудуна разносился по всей комнате.

– Это он, – одними губами проговорила-перевела для своих Катя. – Черный.

Хафиз что-то возбужденно затараторил на своем языке. Катя сидела рядом на полу, прислонясь ухом к трубке. Она слышала не только Хафиза, но и реплики его хозяина. Катя напряженно хмурила лоб и благосклонно кивала, словно соглашаясь с хозарином. Даша восхищенно смотрела на сестру.

Похоже, разглагольствовал один Хафиз – Черный только слушал. Затем в трубке запищали короткие гудки. Катя устало вздохнула и встала с корточек:

– Черный сейчас приедет. Все нормально.

Спустя десять минут

От звонка в дверь все трое вздрогнули. Слишком рано он раздался. И слишком громко прозвучал.

Даша сделала предостерегающий жест. Катя застыла на пороге коридора. Ленчик замер на кухне. Ему по горло хватило приключений за сегодняшний день – и за все две прошедшие недели. Похоже, теперь он готов был спрятаться под столом или превратиться в невидимку. Хафиз от звонка, очевидно, воспрянул. Он, кажется, надеялся, что приход Черного переменит его участь. Глаза его засверкали. Он даже что-то ухитрился промычать сквозь кляп. (После разговора с Черным по телефону Дарья заткнула ему рот тряпкой.)

Катя на цыпочках подошла к входной двери. Глянула в глазок.

Глянула – и отшатнулась.

– Это не он, – одними губами прошептала она сестре. – По-моему, этот вообще не хозарин.

– Что делаем? – прошелестела Даша.