– Ну, Александр, рассказывай, как же тебя угораздило отличиться на этот раз? Ну прямо дите малое! Всего на день раньше нас припыл, а уже вся Ладога о тебе гудит. Ладно бы кому из пустячных людей нос расквасил, так нет, самому Рыжему Черту с приятелями рыло разбил, да еще и при всем честном народе!

– Да я и сам не знаю, как это вышло. Пришли мы с Павлом в портовый трактир мирно пообедать, а тут этот рыжий со своей бандой заявился и давай всех подряд колошматить. Мы уйти собирались, а один из немцев подмастерью Плотника в глаз засветил, ну и понеслось! – начал я оправдываться.

– Да наслышан я уже, как вы хотели уйти! Люди бают, что вы с Павлом вдвоем два десятка немцев в трактире покалечили! – пресек мои оправдания купец.

– Вот те крест, Никифор! Врут люди! Немцев всего дюжина была, а нас четверо, да и пьяные они были в лоскуты! Пьяного мужика и баба побьет!

– Ну конечно! Прямо сирот беззащитных вы с Павлом побили! А ты знаешь, что Рыжий Черт разбойный конунг[31]и под его началом три свейские лодьи с дружиной под полторы сотни воев? Это твое счастье, что он на ушкуе с малой дружиной в Ладогу заплыл, чтобы присмотреться, кого выгоднее потом ограбить в Варяжском море[32]. Врага ты, друже, себе нажил кровного! Теперь, если что, выкуп за тебя не спросят, а убьют. Правда, сначала все жилы вытянут, свеи в этих делах мастера!

– Так чего же этого Рыжего Черта ладожский воевода не повяжет, или кишка тонка? – обиделся я на незаслуженную отповедь.

– Так Рыжий Черт в Ладогу не разбойничать, а за съестными припасами для своей дружины приплыл. Это он в море людей грабит, а здесь гость торговый. Новгородские ушкуйники тоже на Волгу поиграть топоришком ходят, и не дай бог даже новгородскому купцу им на пути повстречаться. Только говорят, что не пойман – не вор, вот поэтому трогать разбойного немца нельзя! – ответил Никифор.

– Мы с Павлом ссоры с Рыжим Чертом не искали, но ежели он отомстить надумает, то пусть сразу исповедуется. Не буду я от каждого шороха в портки гадить! Трусу лучше дома на печи лежать, а не по морям в дальние страны ходить. Однако если ты считаешь, что мы с Павлом на твой караван беду навели, то мы можем и отдельно в Любек поплыть! – огрызнулся я на незаслуженный наезд.

Беседа за столом грозила перерасти в скандал, но, чтобы охладить страсти, вмешался в разговор сотник:

– Александр, ты зря не кипятись! Никифор не со зла тебе свою заботу высказал, это его ганзейские купцы настропалили. Опасаются купцы, что Рыжий Черт высмотрел, что караван наш небольшой, и рискнет напасть в море, хотя сил у него может и не хватить. Однако после такого позора свеи наверняка попытаются отомстить!

– И что ты предлагаешь теперь делать?

– Уходить нужно из Ладоги как можно быстрее! Завтра утром отчалить, тогда Рыжий Черт со своей дружиной встретить нас не успеет, и мы сумеем проскочить в Неву, ну а в Варяжском море нагнать нас будет сложно. Я с ладожским воеводой уже потолковал об этом, и он свеев в Ладоге до завтрашнего полудня задержит.

На этом серьезные разговоры закончились, и мы, выпив с Никифором мировую, продолжили обед, а потом каждый отправился по своим делам.

Нищему собраться – только подпоясаться, поэтому подготовка к отплытию была закончена еще засветло. По причалу весь вечер шастали какие-то подозрительные личности, и это действовало мне на нервы. Я решил, что перебдеть лучше, чем недобдеть, и приказал выставить двух часовых вместо одного, после чего экипаж завалился спать.

Порядок движения каравана был утвержден еще с вечера, и купеческие корабли с рассветом отчалили от пристани. Над Волховом местами висел туман, но видимость была достаточной, поэтому проблем с навигацией не возникло. «Чуда-юда» отошла от причала примерно через полтора часа после купцов, чтобы корабль Рыжего Черта как можно позднее отправился за нами в погоню. Так как тримаран пришел в Ладогу на сутки раньше купеческого каравана, то «Чуда-юда» не ассоциировалась с караваном из Новгорода. По этой причине свеи не отреагировали на уход каравана и засуетились, только когда мой тримаран проплыл мимо их корабля.

Видимо, наша хитрость удачно сработала, поскольку купеческий караван спокойно миновал Ладожское озеро и беспрепятственно вошел в Неву. Пиратов на пути мы не встретили, однако «Чуда-юда» постоянно курсировала вдоль намеченного маршрута конвоя в поисках противника. Плавание по Неве также прошло без приключений, и мы через сутки вышли в Финский залив.

Я всего несколько раз бывал в Питере и не являюсь большим знатоком города на Неве, а потому абсолютно не узнавал окружающий пейзаж. Единственная мысль, которая посетила мою голову, была о том, что Петр I, построивший новую столицу России на раскинувшемся вдоль Невы бескрайнем болоте, явно курил что-то покруче табака, если надумал заложить город в таком гиблом месте.

Балтика встретила нас нудным моросящим дождем, и практически все полторы недели, которые длилось наше плавание до Любека, я мечтал только о теплой постели и сухой одежде. По пути караван заходил в несколько портов, первым из которых оказалась Колывань[33]. О существовании такого города на Балтике я даже не подозревал, а потому особо не заинтересовался достопримечательностями этого заштатного городишки и расслаблялся с командой в портовом кабаке, пока Никифор Ушкуйник и Михаил Жигарь занимались в городе торговыми делами. Утром наши корабли снова ушли в море, и путешествие продолжилось.

Следующим портом на пути в Любек оказалась Рига, где караван покинули три ганзейских когга. В Риге мне доводилось бывать в прошлой жизни, поэтому мы с Сиротой решили сопровождать Жигаря на торг. Увы, но ни одной достопримечательности из двадцать первого века мне узнать не удалось, к тому же древняя Рига не впечатляла своей красотой и ухоженностью, а если сравнивать ее с Новгородом, то проигрывала по всем параметрам. Поход по грязным городским улицам, где тебе запросто могли вылить на голову ведро помоев, только разозлил и испортил настроение.

К моему удивлению, европейцы оказались настоящими свиньями не только в моральном, но и в гигиеническом плане. Даже от зажиточных горожан воняло как из помойки, а от разодетых в кружева и бархат дам попахивало протухшей селедкой, хотя, чтобы заглушить вонь, они обильно поливали себя духами. Может, для пятнадцатого века запах тухлой селедки с отдушкой из настойки боярышника последний писк моды, но у меня такое сочетание ароматов полностью отбило желание общаться с рижскими красотками.

Мало того, по напудренным парикам местных модников и модниц толпами скакали блохи, а вши и вовсе протоптали целые автострады! Видимо, культурные европейцы даже не подозревали о том, что нужно хотя бы изредка мыться. Неудивительно, что чума в средневековой Европе выкашивала целые страны, при таком отношении к личной гигиене от одной только грязи сгниешь заживо!