Воскресенье, 13 октября

Все утро подавал Русалке на крикетной площадке академии регби «Крестоносцы». В моих наколенниках и коротенькой джинсовой юбочке она выглядела очень сексуально. Увидев мой бандаж, она расхохоталась и сказала, что он похож на маленькую поилку для птиц. Протягивая ей защиту для бе­дра, я ответил, что он мне уже мал.

За полчаса забил Русалке двадцать очков — или она без­надежна, или я прекрасный подающий. В любом случае, она лучше Верна, который убегает от мяча и бьет по нему, лишь когда он лежит неподвижно.

Попытался потренироваться отбивать, но Русалка подает (бросает) мимо поля, в боковую сетку. Наконец мы закон­чили тренировку — за сеткой собралась большая толпа му­жиков, которые вышли из бара и стали глазеть, как я отби­ваю.

Вернулись домой и обнаружили маму в шезлонге с джин-тоником в одной руке и мухобойкой в другой. Па­па раздувал гриль, проклиная качество угля в нашей стра­не. Мама с Вомбатом опять обсуждали Фрэнка и его де­вятнадцатилетнюю подружку. Вскоре стало ясно, что Вомбат почему-то решила, будто Русалка — подружка Фрэнка. Недобро взглянув на нее, она повернулась к ма­ме и сказала:

— Точно шлюха. Ты только посмотри на эту юбку.

К счастью, Русалка уже привыкла, что Вомбат ненор­мальная. Когда я извинился перед ней в четвертый раз, она улыбнулась и ответила:

— Хорошо хоть бабуля ничего не сказала про мои буфера. Тут возникла неловкость: Русалка поймала меня на том,

что я смотрю на ее буфера. Надо было поцеловать ее, но Мильтоны за нами наблюдали.

Урок на всю жизнь: никогда не заводи платонических от­ношений с красивой женщиной. Лучше уж сразу полу­чить от ворот поворот, чем всю жизнь мириться с нео­пределенностью и разочарованиями, а также быть вы­нужденным целовать подушку.

Понедельник, 14 октября

НАШИ ДОСТИЖЕНИЯ ЗА ВЫХОДНЫЕ

Жиртрест: расследовал историю с Бешеным Домом.

Гоблин: утверждает, что у него клиническая депрессия и он подумывает о том, чтобы бросить школу.

Верн: показал фотографии из поездки в Кейптаун. К сожалению, на фото ему было шесть лет и передних зубов у него не хватало.

Роджер: дал Верну от ворот поворот. Теперь спит в моем шкафчике.

Саймон: говорит, что с завтрашнего дня будет играть в школьной сборной.

Малёк: видел леопарда в заповеднике. Начал фантазировать о Русалке, одетой в фор­му для крикета

Рэмбо: исключен.

Бешеный Пёс: исключен.

Верн был не слишком рад, что Роджер его кинул. Обвинил меня в том, что я переманил его кота с помощью колдовства вуду, и сказал, что будет Пристально за мной следить.

Среда, 16 октября

На уроке актерского мастерства Викинг заставил весь класс встать на краю сцены и кричать как можно громче и как можно дольше. Мол, ему кажется, что кое у кого из нас есть нерешенные проблемы. (При этом он смотрел прямо на меня.) Должен признать, наоравшись как не­нормальный, я стал чувствовать себя процентов на трид­цать лучше.

Четверг, 17 октября

Папаша в ярости: исключили двух его первых подающих. Еще сильнее он рассвирепел, выяснив, что капитан его ко­манды и лучший бэтсмен перешел в школьную сборную. Папаша объявил, что не может работать в таких ужасных условиях, отменил тренировку и сказал, что уходит с поста тренера по крикету. Мы не знали, что делать, поэтому остались на площадке и стали ждать. Минут через двадцать Папаша вернулся с набедренной флягой и большой сига­рой.

В отчаянии оглядев нас восьмерых, он сказал, что есть всего два способа не дать никому побить наш рекорд: боже­ственное вмешательство или семь недель сплошных ливней. Затем приказал нам начинать тренироваться, а сам отпра­вился искать неограненные алмазы в команде «Б», у кото­рых тоже была тренировка.

Через десять минут он вернулся с тремя игроками и ска­зал:

— Джентльмены, познакомьтесь с новыми коллегами по команде. Пусть на вид они не очень, поверьте, это лучшее, что было. — С этими словами он зажег сигару и сказал: — Боже, что за сухая, безжизненная пустыня! — Воткнув трость-табурет в землю, он примостился на нем и крик­нул: — Ну, давайте, удивите меня!

Новые игроки:

Шеймус Уолш, подающий средней паршивости — кличка Задница,

Мартин Льюис, подающий средней паршивости — кличка Вонючка,

Дэнни Дэвиде — толстяк, коротышка, первый бэт-смен — кличка Девито.

Пятница, 18 октября

Саймона выбрали в школьную сборную. Даже Укушенный обрадовался. А вот с расписанием нашего матча что-то не то: мое имя стоит первым, а значит, я первым отбиваю. (Надеюсь, это ошибка, иначе придется идит в медпункт за освобождением.)

Жиртрест попытался побить свой собственный пука-тельный рекорд. К сожалению, в последний момент он сам же и отменил мероприятие из-за расстройства пищеваре­ния.

Итак, официально подтверждено: Никчемная Шестерка нас больше не боится. Джейар Юинг расхаживает по нашей спальне с хозяйским видом, а Щука является каждый вечер и заставляет угощать его бренди, как будто у нас тут бар. Почти ежедневно мы проводим собрания и обсуждаем, как отомстить Щуке, Эмбертону и Никчемной Шестерке, но до сих пор ничего не сделали.

Суббота, 19 октября

МАТЧ ПО КРИКЕТУ СО ШКОЛОЙ СВЯТОГО ДЖЕЙМСА

Это был просто кошмар какой-то. Я отбивал первым и опо­зорился. Без Саймона все были сами не свои, и в первой се­рии бросков нас выбили на 98 очках. На собрании команды Папаша с огромным удовольствием объявил, что откроют игру Вонючка и Задница. К сожалению, новые первые по­дающие так тормозят, что в середине второй серии первые бэтсмены команды противника не выдержали, сорвали шле­мы и потребовали замены игроков. (Этого никогда бы не случилось, будь здесь Бешеный Пес!) Единственным, кто сбил две калитки, был я.

Короче, нас разгромили в хлам.

Саймон же набрал 28 очков для школьной сборной. Те­перь он ходит с раздражающе высокомерным видом и не снимая носит блейзер с эмблемой команды.

Вторник, 22 октября

Карлик лежал в кровати и слушал плеер. Остальных участ­ников Никчемной Шестерки нигде не было. Полтора года я смотрел на Рэмбо за работой и вот решил взять инициативу на себя. Подошел к Карлику, вырвал из плеера наушники одной рукой, а другой попытался поднять его за шкирку. Не получилось, зато я порвал ему майку и резко ударил кулаком под подбородок. После такого агрессивного начала я решил не ослаблять хватку и заговорил тоном, не терпящим пре­реканий, как Рэмбо:

МАЛЕК: Как ты узнал о Бешеном Доме?

КАРЛИК: Однажды в воскресенье проследил за тобой, но клянусь, я ничего не видел.