– Простите, княжич. – Любава Туманова, с улыбкой и томной поволокой в глазах, встала и подошла ближе. – Мы никак не могли пропустить такое.

– А как вы прошли-то? – Горыня, сидевший лицом к входным дверям, удивлённо оглянулся.

– Секретом «близких дорог» владеет не только великая княжна, – пояснила Анфиса Гагарина. – И кстати, пора воспользоваться ими, если не хотим опоздать.

– Куда? – опешил Горыня.

– Сегодня ночь перед Ярилиным днём[51], – тихо произнесла Любава Туманова. – В эту ночь мы выходим в лес и очищаемся огнём, водой, землёй, ветром и божественной силой. Ну, и собрать травы для наших занятий. Согласитесь быть нашим спутником в эту ночь? Как мы убедились, мужчина вы строгих правил и не болтливы…

– Да пожалуйста. – Горыня развёл руками.

– Тогда быстро переодевайтесь. – Анна хлопнула в ладоши. – Ваша одежда в библиотеке, а нам нужно кое-что подготовить.

«Похоже, что меня как-то изысканно поимели…» – подумал Горыня.

Он нашёл на стуле в библиотеке простые холщовые штаны, рубаху, пояс и пару мягких сапог, быстро переоделся и задумался насчёт оружия. Парадный кинжал был очень хорошим ювелирным изделием, а тяжёлый канделябр, несмотря на удобную ручку и большое количество острых выступов, как-то не очень понравился, да и отбиваться от потенциального врага толстым фолиантом явно было не лучшей идеей.

Поверхностный обыск комнаты тоже не дал результата, но, двигаясь вдоль шкафов, Горыня наткнулся ногой на странную выпуклость под ковром у стены. Кто-то подложил кусок трубы или отрезок ствола, чтобы ограничить ширину открытия двери, чтобы она не билась о книжный шкаф.

Сунувшись под ковёр, Горыня обнаружил тяжёлый металлический стержень длиной в полметра, похожий на гладкую арматуру, только с утолщением с одного конца. Стержень был покрыт густым слоем пыли, и было понятно, что пролежал он под ковром не один день и даже не один год.

Вес у дубины был приличный, около пяти килограммов, и княжич решил, что для вылазки в лес такое оружие будет в самый раз.

– Это не бери, – раздался откуда-то снизу негромкий голос, и, когда Горыня опустил глаза, на стол перед полками запрыгнуло создание, похожее на крошечного, всего в две ладони ростом, бородатого мужичка, одетого в длинную рубаху, штаны и поддёвку, подпоясанную витой верёвкой алого цвета. – Не по тебе размерчик.

– А ты кто таков будешь? – Горыня нагнулся, чтобы лицо было вровень с мужичком, и внимательно посмотрел в его маленькие глаза.

– Домовой я. Фёдором кличут. Ну, те, кто знает. – Он огладил длинную окладистую бороду и поправил шапку. – Не спас бы ты царевну, так и не показался бы я. А так – должок за мной. Если бы ведьма здесь прошла, не стоял бы я тут.

– Так и меня бы не было. – Горыня усмехнулся. – Давай выкладывай, что за дубина такая?

– Этого не скажу. Только не надо брать её. Положь туда, откуда взял, да забудь.

– Ох, чувствую я – врёшь ты, Федя, как сивый мерин!

– Да что ты знаешь, человек, о вещах тайных! – Домовой даже притопнул от возмущения.

– О вещах тайных, что могут всю землю уничтожить? – Горыня, имевший в своё время допуск к материалам системы «Периметр», усмехнулся. – Немало.

Федя на секунду вгляделся в глаза Горыни и слегка вздрогнул.

– А и вороны с тобой! – Домовой махнул рукой. – Забирай. Только всё одно – не послушается он тебя.

– Да и хрен с ним. – Горыня взвесил в руках тяжёлую дубину и крутанул кистевым движением. – Мне и так сойдёт. – И засунув палку за пояс на бедре, вышел из библиотеки.

Девушки, уже переодевшиеся в простые рубахи, босые и с распущенными волосами, стояли в приёмной, явно ожидая только его.

Серебристый овал возник словно ниоткуда, и Горыня, поняв, что от него требуется, шагнул первым и оказался на большой поляне, которая, несмотря на глубокую ночь, была освещена довольно ярко. И огромной луной, висевшей словно фонарь, и многочисленными светлячками в траве, и яркими светящимися шариками, плавающими в воздухе.

Он потянул терпкий лесной воздух носом и почувствовал близкое дыхание реки, и ещё тёплый от солнца луг, и густой аромат дубравы, окружавшей поляну. Но опасности он не чувствовал и, посторонившись, дал дорогу девушкам.

Занятый охраной, он лишь мельком видел, как девушки под пение песен собирали цветы, плели из них венки и танцевали какой-то сложный и явно обрядовый танец на поляне, а после, натащив сухостоя, зажгли огромный костёр и с визгом и хохотом прыгали через него, проходя прямо через пламя.

Всё это время Горыня наворачивал круги вдоль края поляны с дубиной в руках и, хотя ничего опасного или даже подозрительного не нашёл, расслабляться себе не позволил. Он точно знал, к чему приводит беспечность.

Вокруг костра, взметнувшего пламя выше деревьев, кружился всё набирающий силы хоровод. Огоньки, висевшие в воздухе, потянулись к центру поляны, вытягиваясь в разноцветные гирлянды, скользящие затейливыми путями, а светлячки, собравшиеся плотным кольцом вокруг танцующих девушек, тоже пульсировали в ровном ритме, словно задавая такт.

Почувствовав, что от зрелища обнажённых тел, освещаемых бликами костра, становится тесно в груди и ещё кое-где, Горыня поспешно отвернулся и, взвинтив темп, побежал вокруг поляны, скользя среди веток и деревьев, словно ночной призрак.

К отнорку поляны – небольшой плеши диаметром в десять – пятнадцать метров он выскочил одновременно с парой крупных, по пояс человека, теней.

Звери, похожие на огромных котов, покрытых густой шерстью, на мощных толстых лапах вышли прямо навстречу, тяжело поводя боками, словно пытаясь отдышаться от долгого бега.

Несмотря на то, что никакой агрессии Горыня не почувствовал, палка в руках коротко крутанулась, словно примериваясь к будущему бою, но, приглядевшись к нежданным гостям, он понял, что те сами только что побывали в жестокой схватке. На боках и головах котов были заметны раны, а на траву под их лапами уже накапала лужица крови.

Нарастающий треск ломаемых деревьев и шелест веток прозвучал, словно ответ на вопрос, от кого или от чего бежали такие сильные и опасные звери.

– Ну-ка, шерстяные, подвиньтесь. – Горыня шагнул вперёд и сделал жест, который коты правильно поняли, разойдясь в стороны.

Через минуту на край поляны выскочил огромный упырь, поводя поросячьим носом и нетерпеливо переступая огромными узловатыми лапами.

Горыня понимал, что с тем оружием, что у него в руках, будет лишь одна возможность нанести удар, и он, сорвавшись словно стрела из лука, прыгнул вперёд. Сжимая дубину в руках как копьё, ударил упырю в голову, целясь между глаз, в самое слабое место черепа.

Но в момент удара упырь резко вздёрнул голову, раскрыл пасть, и дубина влетела в мягкое нутро монстра, выскользнув из руки Горыни, и, ломая шейные позвонки, ушла на всю глубину.