на моём крыльце.

— Ну, привет, — сказала я, открывая сетчатую дверь.

— Здравствуйте, — сказала та, что повыше. У неё были тёмные волосы, заплетённые в две косички, одна из которых была значительно выше другой, и красивые карие глаза. Она очень мило держала за руку свою младшую сестру. — Мы теперь живём по соседству и хотели узнать, нет ли у вас пластырей Хеллоу Китти.

— У меня ранка. — Сказала младшая, чьи вьющиеся белокурые локоны обрамляли круглое кукольное личико, приподняв одно колено. — Видите?

Наклонившись, я осмотрела красный след.

— О, нет! Откуда у тебя это?

— Я бежала по парковке, — сказала она, как будто ей было стыдно. — И потом папа дал мне пластырь, но я его потеряла.

— Но тот пластырь был не с Хеллоу Китти, — уточнила темноволосая сестра. — Он был просто бежевый.

— Ну, я не уверена, что у меня есть пластырь Хеллоу Китти, но я думаю, что смогу найти что-нибудь. — Я посмотрела за их спины, но не увидела никого из взрослых, а грузовик был припаркован в конце участка. — Можно ли вам войти?

Девочки посмотрели друг на друга. — Думаю, да, — осторожно предположила старшая.

— Где ваши родители?

— Их здесь нет, — сказала маленькая блондинка.

— О. — Считая странным, что родители просто оставили их на произвол судьбы на новом месте, старшей ещё не исполнилось и десяти, я пригласила их внутрь. — Хорошо, почему бы вам не зайти, пока вы ждёте их? Меня зовут Винни.

— Как Винни-Пух? — спросила та, что поменьше, и хотя я ненавидела это сравнение в детстве, я научилась принимать его во взрослой жизни. Обычно, оно вызывало улыбку, а это уже что-то хорошее.

— Именно. — Я усмехнулась, когда они вошли. — И у меня даже есть кошка по имени Пятачок.

Их улыбки стали шире.

— Я Хэлли, а это Луна, — сказала старшая сестра.

— Мы можем погладить твою кошку? — спросила Луна.

— Конечно, — сказала я, идя по коридору. — Она стесняется новых людей, но я знаю, где она любит прятаться.

Девочки с нетерпением последовали за мной на кухню, которая примыкала к гостиной. Раздвижная стеклянная дверь вела во внутренний дворик на заднем дворе. — Тут прямо как у нас, — сказала Хэлли, оглядываясь вокруг. — Только всё наоборот.

— Я думаю, что все квартиры в этом квартале одинаковые, — сказала я ей, выманивая напуганную кошку выйти из её укрытия в кладовке. Хэлли и Луна сразу же опустились на колени и стали ворковать над ней и, в конце концов, Пятачок отважилась подойти достаточно близко, чтобы они могли её погладить.

— Ого, вы ей, наверное, очень нравитесь, — сказала я, роясь в своей сумке, где лежала импровизированная аптечка, и я подумала, что, возможно, засунула туда несколько пластырей с принцессами за те недели, что я работала в летних лагерях.

— У тебя есть родители? — спросила Луна, оглядываясь по сторонам.

Я улыбнулась, доставая аптечку из сумки и копаясь в ней. — Есть, но они живут не здесь.

— Ты замужем?

— Нет. Я живу здесь одна.

— А ты хочешь выйти замуж? — спросила Хэлли.

— Когда-нибудь.

— Значит ли это, что ты веришь в «долго и счастливо»?

Я засмеялась. — А разве не все верят?

— Папа не верит, — ответила Хэлли, — но я верю.

— Я тоже, — добавила Луна.

— Эй, посмотрите, что я нашла! — Я протянула розовый пластырь. — Это не с Хеллоу Китти, но точно лучше, чем обычный, верно?

Луна подняла глаза от Пятачка и улыбнулась. — Намного лучше. Можно мне его взять?

Хэлли толкнула сестру локтём.

— Пожалуйста? — добавила Луна, подвигаясь ко мне на своей попе.

— Конечно. — Я опустилась на колени и осторожно наклеила пластырь на ранку на её коленке. — Так сколько вам лет, девочки?

— Пять. — Луна согнула колено и улыбнулась.

— Восемь, — сказала Хэлли. — В этом году я пойду в третий класс.

— А я пойду в детский сад!

— Это так волнующе! — Я встала и выбросила обёртку. — У вас есть младший брат, верно? И новорождённый?

Хэлли и Луна выглядели озадаченными. — Нет, — сказала Луна. — Но мы бы хотели кого-то младшего. Или хомячка.

— Мне показалось, что я видела вашу маму с маленьким мальчиком у входа, — сказала я. — И автокресло для младенца.

— Наша мама была здесь? — спросила Хэлли, её лицо исказилось. Затем что-то щёлкнуло в её голове.

— О! Это не наша мама. Это наша тётя Бри. А мальчик наш кузен Питер. То же самое с младенцем. Его зовут Прескотт. Ему всего два месяца.

— Сейчас папины два дня, — сказала Луна.

— Он бывает с нами два дня в неделю, — объяснила Хэлли. — Из-за развода.

— О. — Я кивнула в знак понимания, чувствуя симпатию к ним. Моя мама ушла, когда я была младше Луны. Я знала, каково это быть ребёнком разведённых родителей. — Значит, только ваш папа переезжает сюда?

— Да. — Хэлли вздохнула. — И мы любим нашего папу, но он очень ворчливый сейчас, потому что одна из ножек дивана сломалась, а он не может позволить себе новый диван, поэтому ему пришлось найти свои инструменты и попытаться починить её самому. Вот почему мы не хотели просить у него ещё один пластырь.

— Он часто ворчит, — добавила Луна. — И храпит.

Я засмеялась. — Многие папы храпят.

— А ещё он очень волосатый и слишком много ругается, — объявила Хэлли.

Её младшая сестра подтвердила это кивком.

— Он говорит, что это потому, что он был морским котиком.

— Не из тех, что в «Морском мире», — быстро уточнила Хэлли. — Из тех, что носят форму. Но он очень хороший пловец.

— Угадайте, что? — Я улыбнулась им. — Мой папа тоже был отцом-одиночкой, и он тоже часто ругался.

— Он был морским котиком? — спросила Луна.

— Нет, но он был морским пехотинцем, — сказала я. — И он всегда говорил нам: «морпех однажды — морпех навсегда», так что нам пришлось смириться с его ругательствами.

— Это злило твою маму? — поинтересовалась Хэлли. — Наша мама очень злиться из-за этого.

— Не думаю, что она знала, — осторожно сказала я, — но у меня тоже были сёстры, и вы знаете, что мы сделали?

— Что? — спросили они.

— У нас была банка ругательств, и каждый раз, когда он говорил плохое слово, он должен был положить деньги в банку.

— Сколько денег? — спросила Хэлли, её тёмные глаза расширились.

Я пожала плечами. — Зависит от ругательства. Большинство слов стоили пятьдесят центов.

— Наш папа часто говорит слова на букву «Б», — прошептала Луна, взглянув на кошку, словно боялась, что оскорбит ушки Пяточка.

— Слово на букву «Б» стоило целый доллар, — сказала я им.

Сёстры обменялись восхищёнными взглядами.

— А потом каждый месяц мы с сёстрами по очереди выбирали, куда пожертвовать деньги. Когда наступала моя очередь, я всегда выбирала благотворительные