указал на смертного и его совет, – был достаточно любезен, предоставив нам информацию о Небожителях. Мы внедрились в их ряды, поэтому я и вызывал всех вас сюда. Мы должны быть едины. Как только я начну открывать миры, никто не посмеет уличить нас в слабости. – Он многозначительно посмотрел на пустующие места вампиров. – Ни на секунду. Мне нужно, чтобы вы все были со мной, а если нет… – Он взглянул на центр стола, и каждый ощутил нависшую над всеми угрозу.

Один за другим все соглашались, говоря «да» на своем родном языке. Оборотни подали голос последними, и я знала, что не я одна это заметила.

Вода в обсидиановой раковине стала коричневой, пока я смывала кровь с рук и лица. С тех пор как Каден обратил меня, я ежедневно оттирала чью-то кровь со своего тела. Я стала существом, способным вытягивать воспоминания из крови, призывать пламя и превращаться в любого зверя, которого пожелаю. С каждым разом я чувствовала себя все менее и менее смертной. Но это была цена, которую я заплатила за ее жизнь. А что еще хуже? Альтернатива оказалась не такой уж приятной. Впервые за долгое время я дрогнула. Я колебалась, и он это увидел.

Я выключила воду и схватила с полки полотенце для рук, вытирая с лица запекшиеся капли крови. В отражении зеркала я увидела тень человека, которым я когда-то была. Мое лицо стало жестче, линии щек и челюсти – более резкими. Острота моих черт манила всех, кроме меня. Я помнила свое лицо более мягким, может быть, более добрым. Край ткани коснулся моих губ – мягких, пухлых, скрывающих под собой клыки, которые становились острее, когда мой внутренний монстр вырывался наружу.

Меня описывали как «красивую» и «экзотичную». Эти слова заставляли меня внутренне содрогаться, словно мне наносили удар по лицу. Я знала, что я смертоносна, жестока и безжалостна. Ради нее, ради нас, я позволила Кадену собой завладеть. Я выцарапала ей островок спокойной жизни когтями и сломанными костями, и заплатила за ее безопасность реками крови.

«Пожалуйста, у меня семья».

Отчаяние в его голосе эхом отозвалось в моей голове. Я закрыла глаза, стараясь его заглушить. Отбросив полотенце в сторону, я схватилась за края раковины. Мои пальцы впивались в камень, пока я не почувствовала, как он крошится на кусочки. Разве это не те же слова, которые я шептала в ту ночь многие годы назад? Я лежала на полу, держа ее за руку. Когда смертельный холод охватил ее кожу, я умоляла кого-нибудь, кого угодно, помочь ей, спасти ее. Я была готова предложить свое тело, свою жизнь, свою душу, что угодно любому, кто мне отзовется.

– Все в порядке?

Я открыла глаза и встретилась взглядом с мягкими коричневыми радужками – они больше не были похожи на те полыхающие угольки. Я смотрела на Кадена через зеркало, в то время как он прислонился к двери ванной, занимая, казалось, куда больше места, чем ему положено. Он был выше меня, а это о многом говорило – я была значительно выше большинства женщин. Я не была милой, миниатюрной малышкой из фильмов и книг. У меня была маленькая грудь, но я компенсировала это бедрами. Они были единственной пышной частью моего тела. Я была худощавой, с сильными, гибкими мышцами – боец во всех смыслах этого слова. После обращения я каждый день тренировалась с Алистером, Тобиасом и даже с Каденом. Меня избивали снова и снова, пока я не теряла сознание. Прошли годы, прежде чем я научилась держать себя в руках. Кадену нужны были воины, и очень скоро я поняла, почему.

Он стоял, скрестив руки на груди, и на его лице читалась заинтересованность. Нормальный человек принял бы это за беспокойство, но я знала, что это не так. Его не волновало мое благополучие – лишь то, что я все еще в строю, все еще ему подчиняюсь.

– Я в порядке, просто немного устала, – ответила я, выпрямляясь.

Он прищурил глаза.

– Хм.

– Я хочу повидаться с сестрой.

Он оттолкнулся от дверного косяка, и уголки его губ слегка опустились.

– Не сейчас.

Я знала, что он это скажет. Прошли месяцы с тех пор, как я видела Габби, и я очень по ней скучала. Он использовал ее как приманку. Делай то, что он просит, и будешь вознаграждена визитами – даже если они будут становиться все реже и реже.

– Помни, что я тебя люблю.

Она сказала эти слова прямо перед тем, как повесить трубку, когда мы в последний раз разговаривали по телефону. Черт, я даже не помню, когда это было. Ее голос часто звучал в моей голове в последние несколько недель, помогая мне устоять на ногах и, что более важно, сохраняя во мне частичку смертности.

Каден легкими шагами подошел ко мне сзади. Я смотрела, как его отражение приближается ко мне. Он остановился в нескольких дюймах, его подбородок коснулся моей головы. Он собрал пряди волос вокруг моего лица и осторожно потянул их назад. Его пальцы скользили по шелковистым локонам так, словно он наслаждался этим ощущением, его взгляд неотрывно следил за моим.

– Ты колебалась.

Он знал.

Его правая рука снова скользнула по моим волосам, прежде чем коснуться обнаженной спины.

– Ты хочешь мне что-то сказать?

– Не по тем причинам, о которых ты думаешь.

Я ни на секунду не прерывала наш зрительный контакт. Как и в случае с диким животным, если вы хотя бы на секунду оторвете взгляд от своей добычи, все будет кончено.

– М-м-м, – пробормотал он, проводя по моему позвоночнику и останавливаясь на пояснице.

Его пальцы нырнули под тонкий шов моего платья, и я вздрогнула, все еще не прерывая зрительного контакта. Легкая улыбка смягчила его губы, прежде чем он склонил голову к моей шее.

– Ты такая красивая.

Его слова ласкали меня, его дыхание ускоряло мой пульс. Затем язык Кадена скользнул по моей коже, заставив меня содрогнуться, когда его рука поднялась чуть выше, чтобы обхватить мою грудь. Он медленно провел большим пальцем по моему соску, я издала тихий стон. Прислонившись к нему спиной, покачивая бедрами, я чувствовала, как его напряженный член прижимается к моим ягодицам.

Его губы скользнули от моей шеи к подбородку, оставляя блестящий влажный след.

– Ты принадлежишь мне. Ты моя во всех смыслах. – Он целовал и покусывал каждое место, к которому прикасался. – Ты понимаешь?

Я кивнула и откинула голову ему на плечо, открывая ему лучший доступ. Тонкая грань между удовольствием и болью всегда вызывала у меня отклик, и он это знал. Свободной рукой он схватил меня за волосы, заставляя наклонить голову. Затем он вплотную прижал меня к раковине, перекрывая путь к побегу. Мои глаза