— Хорошо? — повторил Матвей.

— Хорошо, — тихо ответил мальчишка.

Собиратель хлопнул его по спине и вновь взглянул на Арину. Теперь она стояла не одна, а вместе с Надей. Прогрессистка протянула ей руку и крепко сжала, а Арина сжала ее в ответ настолько сильно, что побелели костяшки пальцев.

Горечь обиды и необъяснимой странной ревности заполонила сердце Матвея.

В отличии от увиденного ими получасом ранее порта, гавань, к которой они причаливали, была совсем небольшой: два мола*, с виду довольно хрупкие, вытягивались параллельно друг другу, создавая защищенный от волн проход в гавань. У берега пришвартованы несколько проржавевших и потрепанных временем яхт болтающихся пол легкими волнами.

Армия чаек кружила возле кораблей, пикировала в воду, и громко, а порой и оглушительно горланила, явно недовольная приходу чужаков в их прежде спокойное обиталище.

— Уже ненавижу этих гаденышей, — буркнул Йован, гневно посматривая на птиц. — Всех бы перестрелял. Сволочи, до чего ж они мерзко горланят.

На подходе к берегу, сквозь паутину безлиственных крон, виднелись очертания небольшого склада и несколько погрузочных кранов, выглядящие совсем целехонькими.

Запах сырости и железа крепко въелся в ноздри. Еще и чайки постарались: весь заасфальтированный берег и причаленные судна покрыты засохшим пометом так сильно, что от его количества в глазах рябило.

Сержант вместе с остальными бойцами прогрессистами проверяли снаряжение: смотрели в закрепленную на винтовках оптику, вынимали магазины, удостоверяясь в десятый раз заряжены ли они и протестировали связь, включив и выключив рации.

Домкрат стоял возле вездехода, готовясь сесть за руль — даже находясь на расстоянии от него, Матвей чувствовал как тот жаждет скорее оказаться в кресле водителя.

Йован, с выданным ему еще во время нападения Братства оружием, стоял позади прогрессистов, продолжая внимательно рассматривать берег.

— Причаливаем, — раздался хриплый голос исландца из рации сержанта.

Вскоре послышался металлический скрежет опускаемого пандуса. Судно слегка задрожало, заставив с недовольным криком разлететься самых храбрых чаек, рассевшихся на крыше надстройки траулера, после чего раздался глухой шум. Пандус был опущен.

Сержант отдал немой приказ махнув рукой. С оружием наперевес прогрессисты-солдаты, рассредоточившись, стали медленно выходить на берег. Следом за ними пошли и все остальные.

Минуту спустя, убедившись, что рядом отсутствует какая-либо угроза, сержант дал команду вольно.

— Ладно, — произнес он, прочистив горло, — займемся выгрузкой Титана. — Он посмотрел на Домкрата и указал на вездеход. Глухонемой прогрессист быстро кивнул и поспешил выполнить приказ.

— Ясир, помоги ему с цепями.

— Хорошо.

— И капитана запряги! — крикнул он вслед, заметив как исландец вышел на палубу. — Потом зови сюда, разговор будет.

— При всем уважении, сержант, но я в сторону этого шайтана даже не посмотрю, тем более не заговорю.

— Это еще как понимать? — возмутился сержант.

— Они тут сцепились несколько дней назад, сержант, забыли? — вмешалась Надя. — На счет его молитв…

— Да плевать я хотел. — Он строго посмотрел на Ясира: — Приказ есть приказ, живо выполняй.

Ясир выругался про себя и отправился в сторону идущего навстречу Лейгура.

Тем временем Вадим Георгиевич, по-прежнему стоя на металлическом настиле пандуса, огляделся по сторонам и провел ладонью по седой голове.

— Да, вот и он… Наш настоящий дом. — Старик тяжело выдохнул, надел на голову шапку из тюленьей кожи и ступил на влажную землю.

Оставались только Арина, Йован и Тихон. Втроем они до сих пор стояли на пандусе, не решаясь ступить на берег.

— Ну, чего встали? — обратился к ним главный прогрессист. — Земля не мерзляк — не укусит. А ну, не робей!

— А я и не робею, — почесав в затылке, произнес Йован. — Просто… — Он сделал глубокий вдох. — Просто снега не видеть как-то непривычно, а уж деревья-то и подавно. — Взглядом он указал на толстые стволы и лысые кустарники, блестящие от влаги.

Внезапно вперед вырвалась Арина. Она сделала два уверенных шага вперед и у самого края пандуса остановилась. Затем посмотрела на Надю, встретившую ее взгляд тихой улыбкой, и, внезапно, на Матвея.

— Давай, Арин, — подбодрил ее собиратель. — Ты сможешь.

— Всего один шажочек, — добавил Вадим Георгиевич.

Арина уверенно выдохнула и ступила на землю.

— Мои поздравления! — воскликнул старик. — Ты официально впервые ступила на землю своих родителей, предков, пращуров… В общем, ты поняла.

На лице Арина проскользнула улыбка.

— Наверное, нечто подобное чувствовал какой-нибудь Нил Армстронг в 1969-м году двадцатого века, когда ступил на поверхность Луны. Фух… даже не верится, что еще недавно мы бороздили космос, а теперь снова исследуем Землю. — Он посмотрел на Йована и Тихона. — Ну, а вы чего встали? Девка храбрее вас вон, ступила и ничего.

— Да я иду, иду, просто растягиваю момент, — оправдывался Йован.

— Ага, растягивает он. — Вадим Георгиевич перевел взгляд на Тихона. — А ты то чего?

— А чего я? Мерзляков точно нет?

— Точно, точно, — уверил его Матвей.

Арина вдруг вернулась на пандус, взяла Йована и Тихона за руки и силой повела за собой.

— Эй, эй, отпусти! — запротестовал мальчишка, пытаясь вырваться. — Отпусти, говорят! — голос его сорвался до хрипоты.

— Хорош нюни распускать, — спокойно ответила Арина и вывела обоих с пандуса.

Тихон хотел было броситься обратно на судно, но застыл на месте как в землю вросший, озираясь по сторонам. Стоял он так с полминуты, пока не взглянул в глаза Арины и нарочито серьезным и храбрым тоном, при этом с важностью скрестив руки на груди, произнес:

— Пфф… Не стоило меня вытаскивать. Я бы и сам вышел.

— Ага, вышел бы он… — злобно пробурчала Надя и взглянула на Йована: — Жив?

— А? — опешил тот, словно выйдя из гипноза.

— Тебя земля засасывает, говорю! Гляди, гляди!

— Где⁈ — Здоровяк посмотрел вниз и стал оглядываться по сторонам. Наблюдая за его глупой реакцией, Надя тихо хихикала.

— Да ну тебя! — ответил ей Йован, поняв, что его дурят. — Говорю же, ничего я не боялся! Просто растягивал момент…

Этот ответ еще больше рассмешил прогрессистку, заставив ее прыснуть.

— Отставить, — грубо ответил Миша в сторону подчиненной.

Надя заставила себя стереть ухмылку с лица.

— Матвей, — обратился к собирателю Вадим Георгиевич, — ты говорил что-то про… — Он нахмурил брови и защелкал пальцами, пытаясь