к его столику. На его лице расплывалась радушная улыбка, при этом было в ней что-то загадочное.

— Sì, señor. Il tempo è davvero meraviglioso9 — ответил подошедшему человеку Ариас на итальянском.

— Oh, parli italiano? Non hai un accento.10 — удивлённо вскрикнул мужчина.

— Un po', ho vissuto a Belluno11 per un paio di mesi.12 — года два назад Ариас путешествовал по Италии. В Беллуно он познакомился с художником Марко Риччи, к которому напросился в ученики. Там он пробыл всего лишь три месяца, но это позволило ему научиться говорить на итальянском практически без акцента. У него был отличный слух, поэтому запоминать и воспроизводить правильное произношение не составляло труда. Да и к тому же языки давались ему легко. После он ещё пару раз посетил Венецию, посмотрел архитектуру Балоньи, был в Неаполе и Палермо. В общем объездил практически всю Италию, и даже задумывался о переезде. — Parlare ai residenti nella loro lingua era una necessità.13

— Позволите, я присяду? Если, конечно, не помешаю Вам.

— Не помешаете. Прошу. — Ариас указал Незнакомцу на рядом стоящий свободный стул. — Вы итальянец?

— Благодарю. Да, вы правы. Vengo da Firenze.14 Давно не был в этом городе, как это говориться, — на секунду он замолчал, — а, mancato15. Прошу прощения, иногда слова вылетают из головы. — Высокий мужчина в костюме насыщенного тёмного синего цвета присел за столик. Его чёрные волосы были мастерски уложены назад, подчёркивая изящные черты лица с сильным подбородком и яркими тёмными словно ночь глазами. Они были будто бездонная яма, из которой невозможно выбраться, если случайно упадёшь в неё. Улыбка продолжала играть на его губах, открывая вид на ровные белоснежные зубы. На руках у него были интересные часы, которых Ариас никогда не видел ни в каком магазине. «Видимо сделаны на заказ», предположил он.

Взгляд его был проницателен, казалось, будто он видел самые чувственные, истинные желания, которые скрыты в самых тёмных и дальних уголках нашей души. Он рассматривал каждый сантиметр лица художника, проникая всё глубже и глубже в его сознание. Это заставляло Ариаса чувствовать себя будто бы обнаженным перед ним, словно он видел не только его внешнюю оболочку, но и самую суть, которая скрыта ото всех людских глаз. Наконец их глаза встретились. Незнакомец ещё раз мило улыбнулся и кивнул, словно подтверждая догадки о том, что нашёл всё, что Ариас так отчаянно прятал внутри себя. И он был доволен этим. Теперь этот человек знал всё о своём собеседнике.

— Mi piace quello che vedo.16 — подмигнул Незнакомец художнику.

— Di cosa stai parlando?17

— Кажется, люди всё так же упорно стремятся лишь к личной выгоде, несмотря на меняющийся характер мира вокруг. Сплошная конкуренция да борьба за материальное благополучие. Вы так не считаете, господин Ариас?

— Вы знаете меня? — он удивленно посмотрел на него, то ли слишком удивленный началом этого диалога, то ли тем, что этот господин знал его имя. Ему не особо хотелось рассуждать на тему меркантильности18 и всего прочего, поэтому он решил просто кивнуть на заданный ему вопрос.

— Вы художник. Причём довольно известный. Una volta ho anche letto un breve articolo su di lei in un giornale italiano.19 Хотя в последнее время о вас мало что слышно. Наверное, давно уже не пишите картины. Ваша последняя выставка была очень давно. — слово «очень» он произнёс протяжно, подчёркивая длительность этого периода.

— Живёте в этом доме, — он указал пальцем вверх в сторону балконов, — ну конечно же спустились попить кофе с булочками, а они тут изумительны. — сказал он это с небольшим акцентом. Незнакомец достал из кармана сигарету, держа её двумя пальцами, он приложил её к губам, а после достал зажигалку. Взгляд его задержался на пламени, — Правда красиво горит? — после чего он поджёг сигарету и сделал первую затяжку. Он держал сигарету в руке и внимательно наблюдал, как колечки дыма плавно кружились в воздухе, а потом исчезали. Он курил медленно, растягивая удовольствие.

— Кто Вы такой? — Серьёзным голосом спросил Ариас, его пугала такая точность. Допустим, что он художник, этот человек узнал из статей, которые возможно и писали в Италии и в его стране, оттуда же и про то, где он живёт. Хотя последнее мало вероятно.

Его размышления прервал голос.

— Прекратите эту мозговую деятельность. Это так важно? Что действительно сейчас важно, так это то, что вы давно не можете рисовать как прежде. Вы меркните на фоне новых талантов. Come si sente? Vi fa arrabbiare?20 Уверен, что это так.

— Слава, знаете ли, она как этот огонь, — он вновь зажёг зажигалку и продолжил, — горит ярко и прекрасно, но может потухнуть в любой момент. Бац, — он мгновенно потушил её, — и всё, видите, уже и не горит. — На лице Незнакомца показалась ухмылка. Он вновь взглянул на Ариаса, а после посмотрел на наручные часы. Казалось, будто в этих часах и текла вся жизнь этого мира, а каждый тик-так напоминал о бесконечном потоке времени и непрерывном движении сущего, а Незнакомец был тем самым хранителем, который распоряжался ими.

Спустя долю секунды он вновь обратил внимание на своего собеседника.

— Как Вы думаете, что самое ценное в жизни для человека?

— Сама жизнь и есть великая ценность, я так полагаю, — неожиданная смена темы привела художника в ступор, — Разве нет?

— Само собой. Но кроме жизни, души и прочего, о чём любят говорить романтики по вечерам или писать в своих статусах. Mi piace leggere i loro status sui social network, a volte scrivono qualcosa che ti fa cadere dalle risate.21— смеясь сказал он.

— Нет? Больше ничего? Ну что же Вы. А ещё и художником зовётесь. Я говорю о воспоминаниях. — он потушил сигарету в пепельнице. — Да-да, вы не ослышались. Воспоминания — это ключ к прошлому, настоящему и будущему, они определяют нашу жизнь и ценность каждого момента.

— Да, возможно это так и есть. — Всё больше и больше этот Незнакомец казался Ариасу очень странным. С чего вдруг все эти разговоры о воспоминаниях, славе, да и с чего вообще такой интерес к его персоне?

— Воспоминания помогают нам понять, кем мы были, кем стали и кем можем стать. — не обращая уже внимание на Ариаса Незнакомец продолжал свою речь. Казалась, что ему приносило это истинное удовольствие. Будто он был отличным оратором, который постоянно выступал на публике со своими монологами. — Очень жаль,