Герцог мог казаться и даже чувствовать себя полностью уверенным в своем положении, но с началом 1380-х годов его враги при дворе, а также общины Лондона и других городов замышляли его падение. Его внебрачные отношения подвергались резкой критике, а непрекращающиеся нападки на его репутацию привели к возникновению неприемлемой ситуации. Летом 1381 года напряженная атмосфера окончательно вылилась в безудержную ярость, когда по всему юго-востоку вспыхнули жестокие восстания, каждое из которых было объединено общей целью — безвозвратно уничтожить власть ненавистного герцога, ставшего олицетворением непопулярного режима. Хотя причины, побудившие крестьян к восстанию, разнообразны и сложны, искрой, зажегшей массовые социальные беспорядки, было объявлению о введении третьего налога для сбора средств, столь необходимых для поддержания продолжающихся войн во Франции. После того как в марте 1381 года стало известно о массовом уклонении от уплаты налога, королевский Совет назначил комиссаров для принудительного сбора денег, неверно оценив настроение недовольного населения. Прибытие одного из таких чиновников в Эссекс вызвало бурный отпор со стороны местных жителей, гнев которых вскоре распространился по всему региону. К 7 июня повстанцы объявили своим лидером человека по имени Уот Тайлер и двинулись на Лондон, вооруженные мечами и топорами. Это был не просто неорганизованный сброд, устраивающий беспорядочные акты вандализма, а вполне дисциплинированная сила, использовавшая опыт, полученный во время войн во Франции.

Король благоразумно укрылся в лондонском Тауэре, в то время как мятежники прокладывали себе путь через столицу, нанося значительный ущерб как жизням людей, так и их имуществу. Утром 14 июня группа повстанцев захватила Тауэр, пока король встречался с лидерами мятежников в Майл-Энде, схватила, а затем бессердечно обезглавила "мудрого и достойного" архиепископа Кентерберийского Саймона Садбери, который исполнял обязанности лорда-канцлера[40].

Однако главной целью восстания был Джон Гонт, которого повстанцы считали ответственным не только за недавние неудачи Англии во французской войне, но и за непосильные налоги, финансировавшие такие неприемлемые поражения. Хотя во время восстания герцог находился вдали от Лондона и, получив известие текущих о событиях, благоразумно удалился в Шотландию, близкие к нему люди были подвергнуты шокирующему насилию. Врач Гонта, францисканский монах Уильям Эпплтон, был обезглавлен в Тауэре вместе с архиепископом Садбери, а четырнадцатилетнего наследника Гонта, Генриха Болингброка, тоже хотели казнить, но один отважный стражник убедил толпу этого не делать. Однако знаменитый Савойский дворец герцога, "самый прекрасный в королевстве"[41], не избежал уничтожения.

Савойский дворец вел свою историю с 1246 года, когда Генрих III подарил участок земли дяде своей жены Элеоноры Прованской, Пьеру, графу Савойскому, который построил на этом месте прекрасный дом. Впоследствии, после смерти дяди, здание было куплено королевой Элеонорой и передано ее сыну Эдмунду, 1-му графу Ланкастеру. Савойский дворец перешел во владение Гонта около 1362 года в результате его брака с Бланкой Ланкастер. К тому времени дворец не имел себе равных в Англии по своему величию: огромное количество палат, залов, конюшен и садов простиралось от Стрэнда до берегов Темзы. Его сочли приемлемым для размещения плененного короля Франции Иоанна II в период с 1357 по 1360 год и еще раз — четыре года спустя, где он и умер. Гонт посвятил значительное количество времени и денег расширению и реконструкции Савойского дворца, и постепенно стал считать его своей основной резиденцией, и только замок Кенилворт в Уорикшире мог соперничать за привязанность герцога.

Из-за тесной личной связи Гонта с Савойским дворцом и его статуса как наиболее яркого примера несравненного состояния герцога, мятежники подвергли дворец полному разрушению, не останавливаясь в своей ярости, пока от него не остались одни руины. Гобелены и одежда Гонта были разорваны в клочья, а вся его золотая и серебряная посуда была разбиты молотами, после чего осколки выбросили в Темзу. Несколько мятежников даже использовали одну из его инкрустированных драгоценностями курток в качестве мишени для стрельбы из лука, что стало наглядной демонстрацией их ненависти к Гонту.

Когда безжалостное буйство мятежников поугасло, дворец сожгли дотла, используя бочки с порохом, найденные в подвалах. Гонт был в смятении, когда ему сообщили о разрушениях, но он так и не отстроил свой любимый дворец, возможно, лишив Бофортов наследственной доли имущества. Место оставалось незастроенным до 1509 года, когда потомок герцога Бофорта, Генрих VII, проявив "великую жалость и сострадание" к "бедным людям", в своем завещании выделил значительную сумму в 10.000 марок на "покупку, возведение и организацию больницы-коммуны в нашем местечке под названием Савойя"[42].

Крестьянское восстание пошло на убыль 15 июня, когда отважный молодой король встретился с главарями повстанцев в Смитфилде, недалеко от городских стен. После бурного разговора с Уотом Тайлером Уильям Уолворт, мэр Лондона, вмешался, и при невыясненных обстоятельствах мятежник был заколот. Тайлера стащили с лошади и быстро предали смерти, после чего ему "ловко отрубили голову", а ободренные королевские войска атаковали опешивших мятежников. Лишенные руководства и ошеломленные, они постепенно рассеялись и "жалко поползли по домам"[43]. Хотя восстание закончилось бесславно, мятежники нанесли значительный ущерб городу, а их действия потрясли аристократию до глубины души, причем не менее чем Джона Гонта.

Для Екатерина Суинфорд крестьянское восстание стало ужасающей чередой событий, в ходе которых она оказалась в серьезной опасности, особенно после того, как ее защитник скрылся в Шотландии. К лету 1381 года у нее было четверо маленьких детей от герцога Ланкастера, и их отношения составляли значительную часть недовольства восставших Гонтом, которого они порицали за слабость и ослепленность амбициями. Герцог, как ни странно, вышел из восстания невредимым; но то же самое нельзя было сказать о его репутации или отношениях с Екатериной, которые, как и Савойский дворец, лежали в руинах.

Герцогу стало совершенно ясно, что его внебрачные связи больше не будут терпеть, поэтому Гонт был готов подчиниться сложившемуся мнению и холодно решил "удалить эту леди из своего дома"[44]. К концу года они расстались как любовники. Больше детей эта пара не зачала, что говорит о том, что, хотя они и продолжали общаться, сексуальный аспект их романа пропал. На момент восстания Екатерина было всего около тридцати лет, и, предположительно, она еще была способна родить детей.

14 февраля 1382 года Гонт составил документ, в котором сообщал, что "отдает, освобождает и полностью отказывается за нас и наших наследников от леди Екатерина Суинфорд". Однако он уточнил, что никто, действующий от его имени, не может "требовать или иметь возможность отстаивать какие-либо претензии или права в отношении вышеупомянутой леди Екатерины, ее наследников или душеприказчиков"[45]. Этот документ представлял собой публичное обещание герцога не предъявлять никаких претензий на имущество или подарки, которые он передал Екатерине, даже если он имел на это законное право.

Отказ от наследства был похвальным действием со стороны Гонта, призванным защитить