На том самом большаке я и нащупал предел собственных возможностей. По факту, перчатка была частью доспеха Первородного, то есть, его частью, если рассматривать Пала как неделимую сущность. Как только моя новая правая рука касалась посоха, его сразу же накачивало кроваво-красной магией бога Войны, и тут начиналась лютая грязь. То, что я делал с помощью посоха на арене в Ламхитане… Ну как вам сказать, подобные выкрутасы стали почти обычными. Отдача все еще мучила и била по рукам, но большую ее часть гасил либо сам посох, либо латная перчатка бога, так что я буквально приблизился к статусу истребителя армий. Правда, за пользование силой бога войны приходилось платить. Выражалось это в длительной слабости, иногда температуре, если я перенапрягался. В моменты магического «отката» мне казалось, что часы моей жизни начинали свой ход вновь, причем с утроенной силой. Проверять, на самом ли деле перчатка, как паразит, черпает силы прямо из моего сердца и организма, мы не стали. И не потому что у меня была великая миссия, я был ценен или уникален. Нет, просто в тот день, когда я вслух высказал предположение о том, что доспех Первородного вытягивает из меня жизнь взамен на силу, Лу на полном серьезе запретила мне этой перчаткой пользоваться. Ну, только в самых крайних случаях.

Вы когда-нибудь спорили с любящей женщиной? А с любящей, но при этом еще и очень сильной женщиной? Удовольствие, скажу я вам, ниже среднего. Да и спорить с богиней я не хотел и не видел смысла. Она была права. Если я смертен, а мы все же думали, что я могу умереть от старости даже с этим черным довеском вместо руки, то расходовать время жизни на то, чтобы кого-то эффектно отправить к Фору… Для этого у меня была ментальная магия Лу, да и сама богиня очень быстро превращалась в опасную фурию.

В итоге мы вернулись на север. Кроме того, что на континенте было слишком недружелюбно и опасно, мы постоянно нарывались на посланников Единого. Эти безликие куклы, которых я про себя прозвал ищейками, буквально кишели как на территории шаринцев, так и в Гонгорском Королевстве. Доходило до того, что нам с Лу пришлось принять несколько не самых приятных сражений на территории безмирья, из которых мы, впрочем, вышли победителями. Тут, на территории Бланда, они появлялись намного реже. Мы научились их вычислять… чувствовать, не знаю, как объяснить. Просто окружающий мир неуловимо менялся, когда рядом, в бездне, была ищейка. Этому нельзя научить, это можно было получить только с опытом. Магия становилась вязкой, как само пространство, а безмирье замедляло свое хаотичное движение, будто там падала температура, и кисель из тьмы застывал до состояния желе. Полная остановка — это когда уже ищейка была совсем рядом, готовая атаковать. В какой-то момент мы поняли, что придется заниматься периодической прополкой. Примерно раз в неделю-две мы натыкались на посланника враждебного божества и растворяли его в безмирье, что, впрочем, было не слишком эффективно. Об этом нам поведала Оранса, которая периодически навещала нас двоих. Старшие выяснили, что убить ищейку до конца невозможно — только растворить в пространстве. В таком вот виде она возвращалась к хозяину, получала новую форму и все повторялось… Одно хорошо: они не имели прямого соединения друг с другом. Так что пропажа одного-двух посланников, по всей видимости, не слишком волновала Единого, тем более, все боги, как старшие, так и младшие, вели на них активную охоту. Как раз на просторах безмирья я чаще всего и пользовался силой Пала, но основную работу выполняла Лу, я был так, на подстраховке.

Столько воспоминаний, столько всего произошло… Когда мы осели в Бланде, то поняли, что через полуостров пойдет поток беженцев. В первую очередь — жрецов и магов, которые уже стали тонким ручейком просачиваться из агонизирующего княжества дальше, на восток, в поисках лучшей жизни.

Тогда я стал строить сеть.

Перво-наперво я отправил весточку Орвисту, который к тому моменту, по рассказам Лу, изредка посещавшей свои алтари в Клерии, вернулся из Ламхитана, вплотную занялся коммерцией и развитием бензинового бизнеса, который я ему оставил «в наследство». Собственно, весточку я послал вместе с богиней. Лу потом долго рассказывала, как вытянулось лицо молодого графа, когда она, призрак прошлого, появилась у ворот поместья с требованием увидеться с хозяином.

Не знаю, что Орвист наплел Эдит, но Лу задержалась у него почти на неделю, обсуждая возможные варианты торгового маршрута на запад. На самом деле, вариантов было не слишком много — надо было налаживать контакты с Токонской Империей, где у Клерии исторически были не слишком сильные позиции. Чем-то помог Арван, который стал Орвисту зятем — молодому Арху удалось покорить сердце Айрин, хотя, по рассказам Лу, девушка не слишком и сопротивлялась, очарованная как мужчиной, так и его родной страной — в каких-то вопросах пришлось посылать купеческие миссии. Но желаемого мы добились: уже через полтора года через Бланд стали регулярно ходить нанятые Орвистом команды. Маршрут кораблей был весьма предсказуемым. Через торговый перешеек полуострова велась перегрузка, и уже из порта Дуртон флотилии отправлялись во внутреннее море, которое больше выглядело каким-то огромным проливом или как называется вдающаяся в сушу вода, не знаю. Шли корабли максимально на юг, до гонгорского порта Фордок, а оттуда — уже землей, на территорию Империи.

Не сказать, что предприятие это было очень выгодным, но в накладе граф не оставался. На обратном пути нанятые торговцы подбирали «пассажиров», за перевозку которых граф де Гранж щедро платил по возвращению в Клерию. Само собой, через подставных лиц.

Под прикрытием западной торговли между Клерией и Бландом постоянно курсировало еще несколько быстроходных судов, которые заходили во все крупные и средние порты на восточной стороне полуострова, подбирая характерных пассажиров, которых профессионально «вели» местные криминальные элементы.

Как я вышел на воров? Это было очень дорого, очень сложно и стоило Орвисту целого состояния, которое из него выбил Кай Фотен.

Нам пришлось выкупить жизнь главного вора Пите — Ирдиса.

Мужчина продолжал отбывать «пожизненное» в темницах короля, хотя и не с таким комфортом, какой я ему обеспечил на первых порах. Но он был жив и оказался готов сотрудничать. Конечно, Лу пришлось провести небольшое внушение — куда уж без перестраховки — и пообещать вору, чья голова обошлась нам в десять тысяч золотых и целый вагон тяжелых взглядов от короля и семейки де Шонц-Вилен, все возможные божественные кары за предательство, но в целом Ирдис оказался договороспособен. А когда мужчина узнал, что придется и вовсе заниматься привычным для него делом — контрабандой людей и грузов — так и вообще оттаял и стал весьма независимой, но незаменимой частью нашего гуманитарного предприятия.

Конечно, пребывание в застенках подмочило его репутацию и воровская власть в Пите сменилась, но у Ирдиса осталось достаточно контактов на Бланде, чтобы быстро построить сеть из доносчиков в лице местных душегубов, пиратов, портовых проституток и прочего люда. На это дело ушли почти все мои сбережения и доходы от самогоноварения, что исправно отчислял мне Орвист — еще восемь тысяч золота, но оно того стоило. В общей сложности мы смогли спасти около тысячи человек. Из них полторы сотни — маги разной степени силы.