class="v">That God will nocht heir thair intercessioun,

Bot all ar punist for inobediens

Be swerd or deid withouttin remissioun,

And hes just caus to send us pestilens.

Superne lucerne, guberne this pestilens

Preserve and serve that we nocht sterf thairin,

Declyne that pyne be thy devyne prudens,

For treuth, haif reuth, lat nocht our slewth us twyn.

Our syte full tyte, wer we contryt, wald blin.

Dissivir did nevir quha euir thee besocht

But grace with space for to arrace fra sin.

Lat nocht be tint that thow sa deir hes bocht.

O prince preclair, this cair quotidiane,

We thee exort, distort it in exyle.

Bot thow remeid, this deid is bot ane trane

For to dissaif the laif and thame begyle,

Bot thow sa wyse, devyse to mend this byle,

Of this mischeif quha may releif us ocht

For wrangus win, bot thow our sin oursyle?

Lat nocht be tint that thow sa deir hes bocht.

Sen for our vice that justice mon correct,

O king most he, now pacife thy feid.

Our sin is huge, refuge we nocht suspect.

And thow be juge, dislug us of this steid.

In tyme assent or we be schent with deid,

For we repent, all tyme mispent forthocht.

Thairfoir evirmor be gloir to thy godheid.

Lat nocht be tint that thow sa deir hes bocht.

The Praise of Age

Wythin a garth, under a rede rosere,

Ane ald man, and decrepit, herd I syng;

Gay was the note, suete was the voce et clere:

It was grete joy to here of sik a thing.

‘And to my dome,’ he said, in his dytyng,

‘For to be yong I wald not, for my wis

Off all this warld to mak me lord et king:

The more of age the nerar hevynnis blis.

‘False is this warld, and full of variance,

Besoucht with syn and other sytis mo;

Treuth is all tynt, gyle has the gouvernance,

Wrechitnes has wroht all welthis wele to wo;

Fredome is tynt, and flemyt the lordis fro,

And covatise is all the cause of this;

I am content that youthede is ago:

The more of age the nerar hevynnis blisse.

‘The state of youth I repute for na gude,

For in that state sik perilis now I see;

Bot full smal grace, the regeing of his blude

Can none gaynstand quhill that he agit be;

Syne of the thing that tofore joyit he

Nothing remaynis for to be callit his;

For quhy it were bot veray vanitee:

The more of age the nerar hevynnis blisse.

‘Suld no man traist this wrechit warld, for quhy

Of erdly joy ay sorow is the end;

The state of it can noman certify,

This day a king, to morne na gude to spend.

Quhat have we here bot grace us to defend?

The quhilk god grant us for to mend oure mys,

That to his glore he may oure saulis send;

The more of age the nerar hevynnis blisse’.

Роберт Хенрисон (ок. 1425 — ок. 1506)

Моление о чумé

Предвечный Боже, иже всемогущ!

Ничто от взора горняго не скрыто,

Век нынешний, и прошлый, и грядущ,

И тяготы, что мир вкусил досыта.

Помилуй нас, чьи вины не избыты,

Но кары смертныя достойны ль мы?

Спаси наш род, содействуй нарочито —

Избави нас от грозныя чумы!

Ты, Господи, превыше всех господ,

Склони к мольбе всеслышащее ухо:

В одном Тебе надежда и оплот,

И к одному Тебе стремленье духа.

Владычат нами горе и разруха,

Но Ты сердца спасаешь и умы!

К ничтожным снизойди, твердящим глухо:

Избави нас от грозныя чумы!

Нам радостны все казни за грехи,

Но эта казнь жесточе, чем иная.

О, Господи, когда мы столь плохи,

Погибнет сразу род людской, стеная —

Не исповедуясь, как тварь лесная,

Ища пустынь, чащобы и сумы!

Но Ты, Исусе, тернием сияя,

Избави нас от грозныя чумы!

Шли мор любой и жажду, сушь и глад,

Но пощади от гибели чумныя!

Лечившие давно в гробу лежат,

Ты, Боже, муки претерпев лихия,

Прости обиды грешников былыя —

Смерть виноватых не спасёт от тьмы.

Провинности не искупить, почия:

Избави нас от грозныя чумы!

Помилуй нас, прости, Царю небес,

Помилуй нас, покорных в покаяньи,

Помилуй нас, служивших столько месс,

Избави от погубы наказанья.

Пусть мы достойны худшаго страданья,

Но Ты, на крест взошедший из тюрьмы,

Смири нам за пороки воздаянье,

Избави нас от грозныя чумы!

Ты, Господи, ценой великой спас

Нас грешных, кровь свою лия святую,

Так пощади из праха вставших нас,

Нагих и сирых, жертву памятуя!

Помилуй, благий Боже, грязь людскую!

Коль грешники в раскаяньи прямы,

Так буде милосерд, щади, взыскуя:

Мы по делам отведали чумы.

Ты благостен и к злобным, и к дурным —

Не дай погибнуть лихо и напрасно!

Мы, верно, безнаказанно грешим,

Коль Божья кара ныне так ужасна.

И казнь и праведна, и беспристрастна,

Не будет искупления взаймы:

В немилости Господня воля властна,

И вечным сделав царствие чумы.

Пристало благородным господам

И суд вершить, и обличать пороки,

Не смерти обрекать, но по