– Ну, как хочешь, надрывайся. Может ты и прав. Сделал дело – гуляй смело, – согласился внутренний голос. Мыть то тебе, а мне то что, я хотел как лучше, – сказал он и лег, подложив руки под голову и положив одну коленку на другую.

Виктор стряхнул со стола последние крошки, сбросил их в мусорное ведро, и, наконец– то, тоже лег на диван, подложив также под голову руки, и включив телевизор.

На экране шла передача о новостях в химической промышленности. И мысли Виктора постепенно снова углубились в свои проблемы, автоматически поглядывая, не началось ли кино.

– Ха, вроде все просто, но может, в этом и весь секрет. Противоположное, антимир, так сказать. Мое отражение это я с другим знаком. Минус на плюс, верх на низ, туда-сюда. Если все это сложить, то будет ноль. Это как объемный веер, который начинает открываться от нулевой координаты. Нулевая, в которой нет ничего, и вот пошел помаленьку, понемножку выдвигаться один краешек веера. Но тогда теряется смысл нуля. Если есть плюс, то ноль из него не получится. Чтобы получить ноль, нужно иметь все то же самое только с другим знаком. И веер совершенно, одновременно открывается в минусовую сторону, и вместе они уравновешивают друг друга.

Эти мысли давно крутились у него в голове, тогда когда он задумывался о создании мира. Кто, когда, и самое главное, из чего создал мир? Он постарался представить безвременье и безматериальность.

– Не было ничего!!! Это точно! В противном случае, и то что-то, пусть даже мизерное, все равно должно было откуда-то взяться, и кто-то должен приложить к нему силы, чтобы оно появилось здесь, и в чем-то оно должно быть и существовать, и в этом случае прибавляется еще что-то, в чем разместилось то первое, и нет ни конца ни начала, ни этому первому ни этому последнему, потому что за концом должно быть что-то пусть другое, но что-то. А перед этим, должно быть другое тоже. Потому что, кто знает, где конец, а где начало, кто первичный, а кто вторичный?

Но если есть ничто, ноль, то все решается просто. Все идет из нуля, потому что он вместилище самого вмещаемого! И только благодаря тому, что, одновременно с началом изменения, происходит их удаление от нуля, этот мир и может существовать!

Нет, это было не посильно человеческому уму, понять бесконечность. Звезды уходят далеко, далеко, и нет им конца, никогда и нигде. А раз им нет конца, то в этой бесконечности нет конца и экспериментам природы. Значит, наравне с бесконечным вариантом различных миров существует бесконечное множество похожих миров, и даже бесконечное множество точно таких же, как этот! Одинаковых, до атома, до электрона в нем. А больше никак нельзя! Это же бесконечность и в ней всегда найдется возможность, и множиться, и повторяться. Потому что бесконечность не ограничена ничем и ни в чем. Ни во времени, ни в способах, ни в условиях.

И где же эти миры? Одинаковые, отличающиеся только координатой, точкой существования в этой бесконечности? Они здесь, они параллельны. И даже нет. Один параллельный мир это условно плоскость, а все эти миллиарды одинаковых миров вместе, здесь, захватив собой долю градуса общего шара мира, с отклонением в анти, противоположную сторону. Главное в том, что вместе они должны давать ноль, тогда все понятно. Есть все, и нет ничего. Веер сложился– ноль! Веер разложился– плюсы, минусы и еще какие-то фигусы. И так, получается, ноль это наоборот, нечто вбирающее в себя все! Черная дыра! А движение от него и создает течение времени. И получается, оно течет против нашего движения!? Мы думаем ноль пустота! Но без него нет ничего.

– Так можно сойти с ума! – подумал Виктор и заснул.

Вскоре он получил квартиру в прекрасном новом доме в Орехово, на Шипиловской улице, а его дети и жена переехали в Марьино, на улицу Гурьянова. Виктор чувствовал, что Тамара не довольна тем, что он получил квартиру отдельно от них. Конечно, если бы они не развелись, то получили бы огромную трех комнатную или даже четырех комнатную, на всех. Ничего, что в Марьино, зато столько места и холл, и ванна огромная, а кухня! Она ездила смотреть эту квартиру у соседей, которые въехали туда всей семьей. И ее новая, обычная трехкомнатная, ее уже не радовала. Она завидовала всей душой счастливой соседке.

– Столько ждать и перед самым концом все испортить! – думала она и винила и себя, за то, что так не во время поссорилась с ним, и его за то, что он довел ее до этого.

Масла в огонь подлила соседка, обрисовавшая перспективу таким образом, что, получив квартиру, ее муж начнет водить в нее баб, а то и женится на какой-нибудь лимитчице!

– Уж они то хваткие и такого варианта не пропустят! И не достанется его квартира детям даже после его смерти! А что, он еще молодой мужик. Он себе и двадцатилетнюю найти может, и ребеночка родить тоже, – верещала она, а душа Тамары разрывалась от этих слов.

Она даже попробовала склонить Виктора к другому варианту. Но он был непреклонен, и нарочно выбрал себе квартиру в другом районе, в Орехово, чтобы жить от нее подальше. Этим все и кончилось.

Тамара и не знала, что ей будет так жалко прошлую свою жизнь. Их ссоры, когда Виктор собирал свой чемодан и уходил жить к другу, ее не очень расстраивали. Потому что они пока что не были концом, потому что он всегда возвращался. Это была всего лишь ссора с мужем, который все же имел с ней общий дом, и поэтому был пока что все равно свой. Теперь она поняла, что у них не осталось точек соприкосновения. Взрослые дети уже не могли их связывать как в их детстве, хотя бы заботами о них. Дети выросли. У них не было общего дома, который тоже требовал их совместных забот. Теперь у каждого был свой. И ниточка, которая еще связывала их по привычке, становилась все тоньше, тоньше. И каждый прожитый врозь месяц, истощал ее все больше и больше.

* * *

Для Виктора эта ситуация была спасением от того тоскливого состояния, которое он испытал в свой день рождения, и он напротив, не замечал потерь, он видел только приобретение.

– Боже, неужели мне так повезло? – думал он, затаскивая в квартиру незамысловатые свои пожитки. Все мое, и ванна, и лоджия, и этот милый вид из окна. Очень удобно, видно остановку автобуса, симпатичную аллейку и кусочек пруда. Вот так я теперь буду ездить на работу, заходить по вечерам вон в тот магазинчик, а когда буду старый, буду прогуливаться по этой аллее. Но это будет еще не скоро. Еще лет десять можно пожить весело!

С него как бы свалилась лень, уныние и прибавилось бодрости, желания делать что-то, куда-то бежать, и что-то устраивать, как будто он получил допинг перед стартом.

– Все дело в хороших эмоциях, – решил он. Когда у человека на душе радостно, то и жить хочется! А почему мне было так не радостно дома? – подумал он, и быстро отогнал эту мысль, потому что почувствовал ее тлетворное влияние на его бодрость.

– Начну-ка, я все сначала! – подумал он. И бегать по утрам буду, и в бассейн абонемент куплю. Класс!

Он включил телевизор и растянулся блаженно на диване, ожидая новости по РТР. Квартира была почти пустая, и от этого казалась еще просторнее. Ничего, обживусь, – думал он. Возьму кредит на работе и куплю все, что мне нужно.