— Ух ты! — наконец выдохнул Эрек. — Вот это шахта!

— Наверняка вся идет под землей, — крикнула Бетани.

И вдруг в глаза им ударил ослепительный свет. Мимо проплыло огромное зеленоватое лицо. Мальчик ахнул. Не может быть! Это же статуя Свободы! Наверное, они вылетели из ее факела, хотя на такой скорости трудно было понять. Эрек и Бетани оглянулись, разинув от удивления рты. Статуя и весь Нью-Йорк пропали вдали…

В лицо пахнуло влагой, и кругом стало белым-бело. Они влетели в облако, а когда вынырнули, внизу простирался океан. Нигде не было видно ни клочка суши. Кресло неслось как ветер. Вот хорошо, что им дали теплые плащи! В бумажных пакетах лежали бутерброды. Свой Эрек тут же умял. Далеко внизу катились волны. Над пенными валами кружили птицы, из воды выпрыгивали рыбы. Светловолосый мальчишка не ошибся — это было великолепное зрелище.

От ужасного, гнетущего чувства, которое тяготело над станцией ОКО, не осталось и следа. И все же мальчику не давала покоя тревожная мысль: им давным-давно следовало бы повернуть назад.

— Когда обратно полетим?

— Никогда. Видишь точку вдалеке? По-моему, это предыдущее кресло. Посмотри наверх.

Эрек поднял голову. Восторг полета над океаном так его захватил, что мальчик совсем забыл про шест. Он-то был на месте, но трос куда-то пропал! Эрек вцепился в поручень мертвой хваткой.

— Не бойся. Если кресло до сих пор не рухнуло, значит, все в порядке. Мы уже с полчаса так путешествуем, — с улыбкой сказала Бетани. — Думаю, мы с тобой попали в какой-то… особенный мир. Тут люди умеют летать, подъемники несутся по воздуху, куртки в руках тают. Да и пароль на входе не простой: «Древняя магия, вспомни меня». А у мужчины, который нас в кресло посадил, на жилетке было написано «Колдовские линии».

Она посмотрела вдаль.

— Тебе, наверное, покажется, что я спятила. Но я всегда верила: в жизни должно быть что-то еще. Удивительное, волшебное.

— Я тоже так думал, — покачал головой Эрек. — Мама повсюду видит магию. Сначала у нас это было как игра. А теперь мне очень неловко: я вырос, а она все продолжает.

Мама до сих пор вела себя так, словно он дитя малое. Даже пела ему колыбельную. Стыда не оберешься!

— У нас по-другому. Дядя никогда не замечает ничего странного, даже если это происходит у него под носом.

Они стали смотреть вниз, на бескрайний голубой простор, полный жизни и тайн. Низкие облака покрывали их лица капельками росы. Потом несколько часов кресло летело над зелеными перекатами холмов, усыпанных крошечными домиками, над фермами, городами, лесами.

— Куда это нас везут? — спросила Бетани. — Вокруг света?

— За тридцать долларов?

И снова внизу потянулись моря, изумрудные луга, деревеньки. Солнечные лучи согрели воздух, и мальчик снял капюшон. На горизонте выросли горы. Их острые вершины пронзали облака. Кресло замедлило ход, скользя вдоль каменистых склонов. Наравне с ним парили орлы. В самом сердце горного кряжа, среди утесов лежала огромная долина, скрытая под золотым куполом. Рассмотреть его было непросто — поверхность играла бликами, отражая солнечный свет. Купол состоял из чего-то воздушного. Кресло пролетело прямо сквозь него, и Эрек почувствовал, как лицо погладил туман.

Высокий молодой человек помог им встать.

— Удачи в состязаниях!

Эрек показал ему фотографию.

— Вы не видели эту женщину?

Тот покачал головой.

— Тут столько народу, что всех не упомнишь, а большинство приезжает по Артерии.

Они вошли на станцию Алипиум. Эрек приуныл, в груди шевельнулось тяжелое чувство. Здесь тоже царила печаль. Это место было уменьшенной копией станции ОКО: так же открывались и пропадали двери, под потолком летал народ.

Бетани подошла к билетной кассе. Лысый продавец взглянул на нее и прищурился.

— Уехать решшили? Вы, кажетсся, одни такие. Весе, наоборот, к нам сстекаютсся.

— Сколько стоит билет до Нью-Йорка?

— До Нью-Йорка? — приподнял безволосую бровь человек. — Но это же в Верхнем мире. — Он опять прищурил глаза. — Иносстранцы? Как интерессно!

— Так сколько же?

— Туда вам нельзя. Это запрещено правилами. — Он подался назад.

— А сколько стоит доехать до станции под Центральным вокзалом?

— Ты про ОКО говоришшь? Хорошшее название. Лучше, чем сстарое. Раньше она называлаесь «Ссердце». По Артерии — три серебряных шшайра.

Мужчина раскачивался взад-вперед, словно хотел ударить.

— А сколько это в долларах?

— Американсских долларах? Ну конечно! — По его губам змейкой скользнула усмешка. — Тридцать ссс каждого.

Эрек заметил, что у человека нет рук.

— Сскажите, как васс зовут?

Безрукий кассир шипел и качался так сильно, что друзья решили отойти.

— Что будем делать? — спросил мальчик.

— Я уже говорила. — Бетани протянула ему тридцать долларов. — Я остаюсь.

Эрек покачал головой.

— Не надо! Ты и так мне очень помогла.

— Бери! — Девочка сунула ему в карман свернутые банкноты. — Не волнуйся. Со мной все будет в порядке. Это лучший день в моей жизни! Только представь, каково ишачить на дядю Эрла.

Эрек скормил купюры автомату, и тот выдал три серебряные монеты с короной на одной стороне и профилем королевы — на другой. Бетани проделала то же с оставшимися восемью долларами и получила восемь банкнот, на которых было напечатано «Банк». Перевернув одну, девочка ахнула. На рисунке была она сама, только совсем еще маленькая. Она стояла за прилавком в киоске дяди. Эрек тоже взял купюру. На ней оказалась другая картинка: он с друзьями в старой школе.

— Смотри! — воскликнула Бетани.

Мимо прошли мальчишки со станции ОКО. Эрек вытащил из кармана куртку и побежал за ними.

— Держите. Вы потеряли возле лифта.

Рыжий выхватил куртку.

— Ты ее украл!

— Вот балда! — сказал светловолосый. — Он же вернул ее тебе.

Он вдруг попятился.

— Оскар, смотри! — Мальчишка постучал указательным пальцем себе по лбу.

Рыжий усмехнулся.

— Недотепы! А я и не знал, что их сюда пускают! Выходит, им тоже разрешили участвовать?

Светловолосый мальчик таращил на них глаза.

Оскорбленная Бетани выхватила у рыжего куртку.

— Зря он вам ее вернул!

— Отдай! — закричал Оскар, — Если вы недотепы, мы-то здесь при чем?